— Правильно. Не знаю, куда ты собрался, но они тебе точно будут нужны, когда мы с тобой перекинемся о главном.
В спальне Богдан развалился в удобном объемном кресле, а Рамсес подошел к кровати, где были разбросаны всяческие вещи, которые он собрал в квартире необходимые для жизни вне города.
— Никак в поход собрался?
— Почему? — спокойно спросил Рамсес, как и прежде, привычно продолжая сборы.
— Сужу по тем шмоткам, что у тебя тут навалены, — без особого интереса сказал Богдан, но тут же оживился: — Послушай, так, что же с тобой было-то? Или продолжает у тебя происходить? Я о покушении на тебя!
— Послушай и ты, — грубовато сказал Рамсес, но потом решил, как и прежде, держать себя в руках из-за не особой надобности трепать себе нервы — и без того ему было почти все понятно. И, чтобы полностью успокоиться, он решил повременить с разговором об Алике и спокойно спросил: — Прежде, чем я отвечу, скажи, когда тебя похитили, что это было?
— Да не дуйся ты так на меня за ту дурацкую шутку. А то, весь какой-то нервный!
— А-а. Так похищение тебя — это была чья-то шутка?
— Да не злись ты, как красна девица! Я сразу понял, что это охрана отца. Я же их всех знаю на лицо и поименно. Просто ты в тот день был отрешенный от жизни и я решил тебя таким образом взбодрить, чтобы привести в чувство. Глупо, конечно…
— С чего охране с тобой обходиться так грубо?
— Ну, и у них есть приказы разные, даже относительно меня. Да, Бог с ними… Хотя…представляешь! Отец, оказалось, давно меня искал тем утром. Никак не мог со мной связаться и отправил охрану на поиски, дав им на это мало времени, — Богдан засмеялся. — Вдобавок, велел, меня не слушать, а если понадобится, привезти насильно! Настолько я отцу нужен был срочно. Так эти дуболомы сразу же начали с силы и, как ты помнишь, скрутили меня и тупо потащили к машине. В лифте я им говорил, что ты остался в квартире и эти уроды меня заверили, что и тебя сейчас приведут те двое, которые остались с тобой. Слушай, а, как тебе удалось спрятаться-то от них?
— За креслом. Они и не искали особо. Так, постояли в зале и ушли.
— А-а, — вдумчиво потянул время Богдан и продолжил: — Так вот. Как их шеф с этим парнем сели в машину, я им тоже, конечно, стал говорить о тебе. Но эти бараны уперлись, что был приказ везти только меня и, если со мной будет девушка, то лишь ее захватить со мной и больше никого!
— Так, они девушку искали после тебя в квартире?
— Да! Ты представляешь, насколько надо быть тупым, чтобы понять фразу, сказанную моим отцом, в буквальном смысле, если со мной будет моя девушка, цитата «везите их обоих». Вот они и работали согласно приказу и только. Как потом я выяснил у отца, он, зная, что я частенько зависаю с телками, просто хотел опосля подумать, как с ней быть и раньше времени не заморачиваться. Он же не знал, кто бы мог оказаться со мной. Вдруг, она — моя невеста и, что? Потом ее искать?
— Чего же, когда в машине разобрался с охраной, меня не предупредил?
— Как? У этих уродов времени в обрез. Ты же знаком с моим батей. А я даже телефон с собой не взял, да и связь в то утро, как и по сей день, сам знаешь… К тому же эти дуболомы спешили, чтобы порадовать моего отца скорым моим приездом. Вот, ведь, — продолжал поражаться Богдан, — а, каково? Насколько люди тупы?!
— Или приказ надо отдавать более понятный.
— К чему это ты сейчас начинаешь передергивать?
— Богдан, если ты говоришь, что они тупые, то за них необходимо домысливать — это, согласно твоей же логике.
— А, — смягчился Богдан, — ты в этом плане.
— В этом. Надо же, — поразился Рамсес совпадению, но решил не посвящать в детали Богдана, а просто договорил: — и машина, на которой тебя увозили, была таким же цветом и той же марки, как у тебя.
— Так это, когда у отца приобретали для ведомства Бэхи, мне и перепало…
— Ну, теперь-то я могу это понять, — сказал Рамсес, перебивая.
— Ты о чем? — непонимающе спросил Богдан.
— Вспомнил, что ты рассказывал, как тебе досталась машина по льготной цене.
— Ничего не пойму?
— Проехали. Забудь. Было ни о чем.
— Говоришь какими-то загадками. Ладно, а то времени нет. Поговорить надо о многом. Отец меня отпустил на короткое время и я уже все сроки перетянул. Так, рассказывай, у тебя-то, что? Тебе нужна моя помощь?
— Нет. У меня тоже ничего не происходило со мной.
— Как? — искренне удивился Богдан, отпрянув на спинку кресла и разведя руки.
— А так. Тоже ничего интересного или захватывающего. Те переживания, что были у меня в тот день относительно киллера, оказались пустыми хлопотами.
Это добавило Богдану удивление и он округлил глаза.
— Да, в меня стреляли, — продолжил рассказывать Рамсес в спокойных тонах. — Но не киллер, а обычный нарик и целился он не в меня, а в парня с, так называемым, синдромом Дауна. А затем, подогнавшись очередной дозой, он решил скрыть следы. Взял лопату и пошел в лес. Перерыл там землю под лавкой и забрал с собой пули, а когда увидел пробитую деревяшку в скамье, то, пинком выбил эту спасительную для меня доску, да спалил ее, развеяв пепел.
— И, что сие все означает?
— А то! — сказал Рамсес и поглядел на Богдана, — ты давно виделся с Аликой?
— Не так давно, — без капли намека на смущение ответил Богдан. — Я искал тебя всюду. Конечно, заскочил и к твоей подруге. Да я же везде был, где только смог бы тебя найти! И звонил я постоянно тебе. Но по связи, сам знаешь, то занято, то тишина в трубке. Черт знает, что!
Все же у Рамсеса оставалось ощущение, что Алика не врала ему, говоря о Богдане. Ведь была вероятность, что она, зачем-то, оклеветала друга — и Рамсес только сейчас подумал об этом. Чтобы не выглядеть идиотом, кто безоговорочно ведется на клевету, Рамсес решил еще немного потянуть время и хоть как-то попытаться убедиться в их связи.
— Богдан, ты не думал, что все те, кто успешны — они клоуны.
Богдан удивленно поднял брови.
— Я серьезно. За почти каждым (ну, явным большинством) успешного человека, как и во всех ролях клоуна, угадывается когда-то грубоватый неловкий «деревенский» парень, в свое время служивший объектом насмешек благополучных городских жителей. И потом, человеку, чтобы стать истинно успешным, просто-таки необходимо постоянно исполнять, традиционно сильную среди клоунов, импровизацию.
— Вот так удивил, — Богдан снова развел руки, но сейчас, к тому же, встал с кресла и нарочито пошел прогуливаться по комнате, взад и вперед, мимо Рамсеса, который невозмутимо продолжил собирать вещи. — Я, конечно, отдавал отчет, что успешность, как правило, основана на лжи и притворстве, в отдельных случаях, даже, и на насилии — это мы все прекрасно понимаем. Хотя, другим общепринято рассказывать, особенно поучая, совершенно в иной плоскости — это — модно, это — преуспеть, это — добиться поставленных целей, это — должно быть одним из главных аспектов, чуть ли не смыслом всей жизни. Но, вот, чтобы, кто успешен — тот клоун, — Богдан театрально остановился в задумчивой позе, — подобное в голову не приходило. Хотя, ты знаешь, наверное, ты прав. Ты прав… Слушай, а, собственно, что тогда было на стройке, — вроде как ненавязчиво сменил тему он, — если в лесу все так обстояло?
— Еще банальней.
— Ну, да, чуть кони не бросил — не это ли банальность? — возмутился Богдан, указывая на то, что он не может быть притворным, и снова сел в кресло.
— На стройке?.. — выдохнув, нехотя продолжал отвечать Рамсес, занимаясь сбором вещей, — а там была история с мастером: кто вообще не имеет никакого отношения к чему-либо в моей жизни. Эпизод с ним — это простая случайность.
— О, как?!
— Этот мастер — жертва сопротивления — так сильно был взбешен тем, что я послал его, что на подъемнике, который прикреплен к дому снаружи, чем пользуются для поднятия строительных материалов, он догнал меня. Тихо подошел сзади и врезал по моей голове с нечеловеческой злобой, что присуща каждому и спит до поры, до времени. Когда же он подумал, что меня убил, то тело спрятал в бочке, предусмотрительно закидав вонючим тряпьем, чтобы запах отталкивал всех и подальше. И, стало быть, хотел под покровом ночи вывезти меня, да… в общем, избавиться от трупа.
— Рамсес, определенно все понятно, но лишь то, что ты рассказываешь. Только я ничего не пойму в целом и до кучи.
— В целом и до кучи, — сказал Рамсес и снова поглядел на Богдана, но уже безумными глазами: ему никак не удавалось взять себя в руки. — Тогда по-порядку.
— Рамсес, — Богдан немного растерянно улыбнулся, — не пугай меня взглядом, пожалуйста.
— Пожалуйста, — отозвался он на просьбу и обратил свое внимание к укладыванию вещей в дорожную сумку. — Оказывается, Алика наняла нарика, чтобы тот грохнул Дауна, из-за кого, как инвалида, могли бы быть проблемы по сносу того старого дома, где тот проживает. Она решила не договориться с ним о другой жилплощади, а таким вот образом снести ветхое строение.
