Коллеги, желая сказать приятное автору, часто говорят: «Поздравляю. Очень удачное сочинение». А один композитор (не назову его имени) вполне серьезно так говорил ученикам своим: «Писать надо много, тогда больше шансов, что из написанного хоть что-нибудь окажется великим». Как если бы автор сам не очень понимает, что делает. Как если бы творчество — азартная игра: выпадет — не выпадет. А я думаю, нужно не поздравлять, а благодарить. Например, так: «Спасибо, что вы есть. Спасибо, что вы сделали это. Спасибо, что вы взяли на себя труд сделать это, мы знаем, что это большой труд. То, что вы сделали, очень важно для нас. Спасибо вам за это!»
Сергей ЗАГНИЙ, композитор.
Книжная полка Дмитрия Шеварова
+11
Полка в «Новом мире» — совсем не велика, этажерочная. Вспомнилось тут же: в армии у меня, «Ваньки взводного», имелось в наличии всего книжек десять, из них половина — библиотечных. Этажерки не было, книжной полкой служил посылочный ящик с прилипшим сургучом на боку.
С тех пор прошло почти двадцать лет; моя домашняя библиотека так умножилась, что, бывает, по ночам я слышу, как обваливаются полки в шкафу. Утром поправляю полки, заново расставляю тяжелые тома и вдруг начинаю тосковать по фанерному ящику с сургучной нашлепкой, по узкому выбору… Встанет перед глазами вечер, когда книжный голод гнал от заводской библиотеки в поселковую. Как рылся там до закрытия, а потом нес книгу за пазухой под шинелью, в предвкушении листания и чтения…
Николай Борисов. Сергий Радонежский. М., «Молодая гвардия», 2001, 298 стр. («Жизнь замечательных людей»).
Многолетний труд историка Николая Сергеевича Борисова прежде всего отличает удивительно достоверная интонация. Тон строгой учености и что-то северное в сдержанном благоговении. Никакой вычурности слога, никаких ярких красок и пафоса. Редкое соответствие древней традиции обращения со словом: «…назначая меру… Если что узнал от другого, не скрывать сего… но с признательностью объявлять, кто отец слова…» Ссылки на предшественников (Е. Е. Голубинского, В. О. Ключевского, Б. К. Зайцева…) всегда глубоко уважительны. Полемика с современными исследователями отнесена в комментарии. Подробнейшая библиография. Уточненная с учетом современных данных хроника жизни преподобного Сергия. Приложение, куда вошли письма Василия Великого с рассуждениями об иночестве, послания митрополита Киприана.
С полной трезвостью и ясной грустью автор пишет в предисловии, что никакого религиозного ренессанса в России нет. Он просит нас различать видимость и сущность. «Иконами и церковными книжками торгуют теперь на каждом углу… Однако… мы ненамного приблизились к Сергию за счет устранения чисто формальных препятствий на этом пути. Скорее напротив. Всеобщее ожесточение, равнодушие к страданиям и смерти, царящие повсюду, явно свидетельствуют о том, что мы по сути нашей жизни все дальше и дальше уходим от заветов преподобного…»
Этот не укладывающийся в голове, пугающий контраст между восстановленным отчасти благолепием храмов, их дивной жизнью, устремляющей тысячи людей к горнему, и окружающей низостью, хамством, грязью, — этот контраст заметен повсюду, и мы к нему даже привыкли. Но когда попадаешь в Сергиев Посад, этот контраст становится почти невыносимым. Стоит выйти из монастырских стен и сделать несколько шагов по городу, как пьяная брань и разухабистая музыка из пивнушек вернет тебя на землю. И здесь, на Маковце, это ранит особенно больно.
Из книги Н. А. Борисова узнал, что все свои путешествия преподобный Сергий совершал пешком. (Оказывается, Василий Великий предписывал инокам при всех обстоятельствах не садиться на коня.) С черемуховым посохом в руках и котомкой за плечами он ходил не только в Переяславль и Серпухов, но и в далекий Нижний Новгород! В эпидемию чумы, через разбойничьи леса… Представить трудно. Но, читая о Преподобном, воображение в какие-то минуты проясняется до той детскости, что была неизменным свойством последнего северного сказителя Бориса Викторовича Шергина.
«…Исчезнет завеса веков, и мы, возжелавшие увидеть, как игумен Радонежский ронит лес на строение обители, как он шьет обутку на братию и как спешит по московской дороге… Все это мы увидим несомненно и реально. Таинственно и непостижимо, но совершенно реально станут ноги наши на земле Радонежа, на холме Маковца. Твои уши услышат стук топора в дремучей дебри. Ты пойдешь по тропиночке и сквозь дерева увидишь белеющие срубы избушечек-келий…»
Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1997 год. СПб., «Дмитрий Буланин», 2002, 486 стр.
Пушкинский дом представляет в этом ежегоднике сразу восемь новых публикаций. Среди них я повстречался с самой интересной для меня — с дневником 1945 года, принадлежащим Б. В. Шергину (публикация И. А. Красновой).
Полуслепой, тихий, белый от седины Борис Викторович Шергин казался современникам монахом, выпавшим из XVII века и чудом уцелевшим. Его кельей была комната в полуподвале старого дома в центре Москвы. Он видел в окошко только ноги прохожих, кусочек стены соседнего дома и лоскуток неба над крышами.
В 30 — 70-е годы ХХ века Шергин был известен небольшому кругу писателей и читателей как собиратель поморских былей и сказаний. (На будущий год исполнится 110 лет со дня его рождения и 30 лет со дня смерти.) Когда в конце 80-х годов появились первые публикации из его обширной летописи-дневника, стало ясно, что это фрагменты главной книги Шергина. Увы, она до сих пор не издана, поскольку тетради дневника оказались в руках разных хранителей. Как пишет автор вступительной заметки к публикации в «Ежегоднике…» А. Н. Мартынова: «Научное описание фонда Б. В. Шергина было закончено в 1999 г. В числе других документов здесь содержатся записные книжки писателя и его дневники (1920-е — 1962). К сожалению, в Пушкинском доме отсутствуют записи 1946, 1951–1958, 1959, 1960–1961 годов. Дневники тех лет, что хранятся в ИРЛИ, также неполны…» Наверное, когда-нибудь выяснится история о том, как удалось столь варварски разодрать творческое наследие писателя.
Публикуемые в «Ежегоднике…» записи — драгоценный образец и духовной прозы, и совершенно забытого языка поморских сел и северных монастырей.
А. Б. Бодэ. Поэзия Русского Севера. Иллюстрированный обзор существующих памятников деревянного культового зодчества. М., «Эдиториал УРСС», 2002, 211 стр.
Попытка ревизии немногих уцелевших доныне памятников деревянного зодчества Русского Севера. Не только храмы и часовни, но и крестьянские дома, водяные мельницы, амбары, бани, мосты, колодцы и ограды. Описание, история каждой из уникальных построек. Авторские карандашные зарисовки (около двухсот!). Путеводитель. «Единственное регулярное пассажирское транспортное сообщение на нижней Онеге — это автобус, который ходит раз в сутки из Онеги в Городок и обратно. Дорога идет вдоль правого берега, мимо станции Вонгуда…»
Автор, историк архитектуры и художник Андрей Борисович Бодэ, пытается сдерживать чувства, не переходить на публицистику, он хочет остаться только специалистом. Но тем трагичнее выглядят его архитектурные заметы на фоне опустелого пейзажа. «От Масельги 16 километров до Порженского, где сохранился замечательный архитектурный ансамбль. Разъезженная тракторами дорога углубляется в глухой лес. После деревни Думино путь продолжается по лесной тропе. Раньше Порженское было оживленным селом. Сейчас осталось несколько пустующих домов. Посредине плавно спускающейся к озеру широкой поляны стоит церковь…»
Необозримого богатства, о котором еще недавно оповещали путеводители, более нет. Остались считанные и единственные в своем роде деревянные храмы. «В настоящее время Благовещенская церковь (у деревни Пустынька на Онеге. — Д. Ш.) является единственным сохранившимся на Русском Севере памятником с завершением основного объема в виде бочки…» «Сейчас на Мезени сохранилась только одна шатровая на крещатой бочке церковь в селе Кижма…»
Когда по всей стране крушили, взрывали и жгли храмы, в поселке Черкизово жил поэт, мечтавший в детстве быть садовником в глухом монастыре и воспевший (в 1938 году!) безвестных строителей русских храмов.
…А над всем этим срамом
Та церковь была —
Как невеста.
Дмитрий Кедрин. «Вкус узнавший всего земного…». М., Издательский дом «Время», 2001, 557 стр. («Поэтическая библиотека»).
В этом году исполнилось 95 лет со дня рождения автора «Зодчих» Дмитрия Борисовича Кедрина, трагически погибшего при непроясненных до сих пор обстоятельствах осенью 1945 года.
Подготовленный дочерью поэта Светланой Дмитриевной и выпущенный издательством «Время» том Кедрина — наиболее полное на сегодняшний день издание его текстов. Не только стихотворений и поэм, но и записных книжек, писем. Впервые опубликовано несколько стихотворений поэта, ранее не публиковавшихся по цензурным причинам. Среди них особенно поражает стихотворение «Нищенка», написанное двадцатилетним Кедриным в 1927 году.
