- Это мой конь, - сказал я, протягивая к Маленькой Стреле руку.
- Теперь он мой! - загорелый до черноты юноша вызывающе выпятил подбородок, и важно положил руку на рукоять торчащего из-за пояса револьвера.
Маленькая Птица засмеялся, и махнул мальчишке.
- Ты наверно уже не помнишь Голубую Утку, сынишку моей сестры, - в голосе индейца зазвучала гордость. - Гляди, каким взрослым он стал!
Я поймал Маленькую Стрелу за поводья, и повнимательней присмотрелся к юному воину.
- А ну-ка, слезай, - приказал я Голубой Утке. - Дай поглядеть на тебя поближе!
Ростом мальчишка не выдался, однако лицом как две капли воды походил на своего отца Странствующее Облако.
- Дядя Джо? - паренек нахмурился, понурившись разглядывая собственные мокасины. - Рассказывали, что маниту покарали вас за предательство...
- Так и есть, - я кивнул, и потрепал юношу по плечу. - Так и есть!
Безжизненное тело Шеймуса плюхнулось на землю точно куль с мукой. На попоне вьючной лошади, на которой его везли, остались кровавые пятна.
- Твоему другу повезло, - Маленькая Птица кивнул на труп толстяка. - Пуля угодила ему прямо в сердце, и он умер мгновенно.
Худощавый индеец, с ног до головы покрытый нашлепками из черной смолы, вытащил из опрокинутой повозки стонущего повара, и бросил его к нашим ногам.
- Глядите, какой крепкий старик, - индеец надавил ногой на обезображенную руку, из которой уже почти перестала течь кровь. - Цепляется за жизнь - как репей к собаке!
Техасец громко взвыл, пуская пузыри разбитым ртом.
- Да ведь это же сам Том Янгер, - Маленькая птица присел на корточки, и, ухватившись за поломанную челюсть солдата, повернул его лицом к себе. - Точно, Том Янгер, самый отъявленный головорез во всем Техасе!
Мои кулаки сами собой сжались. О злодеяниях этого убийцы я был наслышан.
- Жаль, что я не узнал тебя сразу, - пробормотал я, глядя на жалкого раздавленного человека, лежащего передо мной в пыли. - Тогда, возможно, и мои друзья остались бы живы!
Янгер закашлялся, и его вытаращенные глаза лихорадочно заблестели. Техасец смеялся. Худощавый индеец наклонился и быстрым движением ножа перерезал старику горло.
- Это очень плохой дух, - сказал он, вытирая окровавленное лезвие об одежду покойника. - Вам нужно было сразу же отправить его в подземный мир!
Маленькая Птица кивнул.
- Для этого мы и носим маски, - сказал он. - Во тьме нас ни один дух не узнает!
Лицо Шеймуса было перемазано грязью, состоящей из смеси пыли и крови. В рыжих бакенбардах запутались сухие травинки, а щегольские усики прилипли к бледным щекам.
Опустившись на колени, я закрыл широко распахнутые глаза ирландца, и смахнул мусор с его лица.
- Мы ехали всю ночь, чтобы опередить техасцев, - Маленькая Птица приобнял меня за плечи. - Скауты донесли об их перемещениях еще несколько дней назад, но без твоего приятеля, на которого мы натолкнулись в темноте, мы бы могли с ними запросто разминуться.
Мистер Конноли опустился на колени рядом со мной.
- Ты остался один, Джонни, - его лицо казалось высеченным из камня. - Я ведь, такой же мертвец, как и они...
Большая рука ирландца осторожно расправила продырявленную пулей окровавленную жилетку у толстяка на груди.
Я поглядел на грязную физиономию Шеймуса, на умиротворенное лицо Кипмана и, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.
- Мы похороним их здесь, на этом холме над рекой.
Маленькая Стрела толкнул носом ногу траппера и тихонько заржал.
- Я принесу лопаты, - мистер Конноли хрустнув коленями поднялся на ноги и зашагал к перевернутому фургону.
Индейцы стояли чуть поодаль, бесстрастно наблюдая за нами.
- Знаешь, - Маленькая Птица бережно взял меня под локоть. - А ведь я могу вернуть толстяка к жизни... - Скуластое лицо индейца расплылось в улыбке. - Ведь недаром же меня называют Хозяином!
Худощавый воин с готовностью снял с вьючной лошади длинный увесистый сверток, и осторожно развязал шнуры, вынимая наружу колчан полный черных стрел.
- К сожалению, старика нам уже не вернуть, - индеец указал на Кипмана. - Пуля вошла ему прямо в голову. Его дух уже давно покинул тело...
У меня волосы зашевелились на голове, когда я увидел черные стрелы. Мне показалось, что они извиваются, словно змеи, глядят на меня крохотными бусинками глаз и с шипением разевают пасти, полные острых зубов, сочащихся смертоносным ядом.
Вынув из колчана одну стрелу, Маленькая Птица протянул ее мне.
- Так просто? - у меня руки затряслись, когда черное шершавое древко легло в ладонь.
- Совсем не просто, - индеец отрицательно покачал головой. - Но нам нужно сделать первый шаг. Ты должен воткнуть стрелу ему в грудь, а все остальное уже сделают наши шаманы.
Маленькая Птица указал на своих воинов, окруживших нас полукругом.
- Все изменилось, Джонни. Теперь каждый убитый бледнолицыми индеец делает нас лишь сильнее! Смерть, это только начало! Мы больше не боимся смерти, мы все идем к ней навстречу с распростертыми объятиями!
Я изо всех сил сжал стрелу в кулаке, чувствуя, как она пульсирует, наливаясь тяжестью, наполняясь моей жизненной силой.
- Быть умертвием не так уж и плохо! - мистер Конноли застыл в нескольких шагах от меня, опираясь на лопату. - Даже такая жизнь куда лучше смерти, а я не знаю ни одного человека, который любил бы жизнь больше, чем наш Шеймус!
Бросив последний взгляд на бледное заострившееся лицо толстяка, я закрыл глаза и со всего маху вонзил стрелу ему в грудь.
Могилу для Кипмана мы выкопали на вершине холма, возвышающегося над рекой. Мистер Конноли нашел на отмели большой плоский камень, который мы установили вместо надгробной плиты.
Пахло свежевскопанной землей, в колючем кустарнике неумолчно трещали цикады, а в раскаленном выцветшем небе медленно кружил силуэт птицы с огромными распростертыми крыльями.
Черная тень на миг заслонила солнце и Маленькая Птица нахмурился.
- Это Мечкван! Думаю, что он прилетел за духом вашего товарища.
Я приложил ладонь к глазам и задрал голову вверх. Исполинское существо кружило в вышине, едва шевеля крыльями, лениво скользя в воздушных потоках. Оно то взлетело высоко-высоко, превращаясь в едва различимое дрожащее пятнышко, то стремительно падало вниз, описывая широкие круги и заслоняя огромными крыльями солнце.
- Легендарная "птица-гром"? - мистер Конноли оперся на лопату и ногой примял землю вокруг импровизированного надгробия. - Жаль, что Кипман ее не увидит...
Медленно вращаясь, на могилу упало большое черное перо. Перо было длиной с предплечье, блестящее, с белой окантовкой.
- Может быть, стоит прочесть какую-нибудь молитву? - спросил я у ирландца.
Мистер Конноли покачал головой.
- Профессор Кипман всю жизнь был убежденным атеистом. Не думаю, что ему бы это понравилось.
Далеко внизу, у подножия холма "Воины Призраки" свалили трупы убитых техасцев в кучу, окружили их разбитыми повозками и подожгли. Черный дым, смердящий горелой плотью, поднялся к небесам, и величественная птица, сделав последний круг, медленно полетела к горным вершинам, белеющим на горизонте.
- Никак не пойму, почему вы позволили техасцам сбежать, - мистер Конноли сдвинул на затылок меховую шапку с лисьими хвостами. - На вашем месте, они бы всех перебили!
Маленькая Птица растер в ладони горсть жирной пахучей земли, и бросил ее на свежую могилу.
- Если бы мы их перебили, вместо испуганных мальчишек пришли бы их разъяренные отцы, горящие жаждой мести, - индеец вздохнул. - Вы же сами знаете, насилие порождает лишь насилие... Если это колесо завертится, его невозможно будет остановить...
С другой стороны холма лагерь индейцев жил своей обычной жизнью. Дымили костры, детвора бегала наперегонки с собаками, слышались женские голоса и веселый смех.
У меня по спине побежали мурашки, когда я представил, что вместо повозок техасцев сейчас могли бы гореть типи, а вместо смеха над индейским лагерем висела бы звенящая мертвая тишина.
Маленькая Птица словно прочел мои мысли. Он обернулся, и указал пальцем на "Воинов Призраков", складывающих трофеи на последнюю уцелевшую повозку.
- Знаешь, мне даже жаль этих бледнолицых. Я понимаю, что они были лишь глупыми мальчишками, которые только и мечтали о приключениях, да о возможности хоть как-то отличиться и прославиться. В этом они совсем не отличаются от наших собственных сыновей. И нет их вины в том, что они выбрали для этого неправильную дорогу и не правильного провожатого.
Индеец покачал головой, задумчиво глядя на языки огня, пляшущие над обугленными трупами.
- Убивая беззащитных детей и женщин, они покрыли бы себя вечным позором. Можно сказать, что это мы уберегли их от бесчестья! - индеец осторожно снял с шеи шнурок, на котором висела кожаная ритуальная маска, забрызганная запекшейся кровью. - Теперь, их родные будут считать погибших настоящими героями, павшими в битве с жестокими дикарями, а не преступниками, запятнавшими себя кровью невинных!
