– Другая?
– Ты бы не уехал только из-за того, что Этьен боится Сэл.
– Уехал бы. Именно поэтому я и собираюсь это сделать.
Она покачала головой.
– Так объясни почему.
– Этьен уже объяснил тебе…
– Ричард. Пожалуйста, скажи, в чем дело.
– Мне нечего сказать. Если мы останемся, над Этьеном нависнет опасность.
– А тебе не кажется, что после Тэта все будет лучше? Все здесь говорят, что жизнь после Тэта улучшится. Может, нам остаться? Подождать еще несколько дней, а потом, если ты по-прежнему будешь бояться…
– Тэт ничего не изменит, Франсуаза. Жизнь станет только хуже.
– Хуже… Хуже, чем была?
– Да.
– Ты не объяснишь почему?
– Я не знаю, как тебе объяснить.
– Но ты уверен в этом.
– Да. Уверен.
Она скользнула обратно в воду.
– Мы никогда не сможем вернуться сюда, – сказала она перед тем, как ее голова исчезла под водой. И вздохнула: – Так грустно…
– Ну, может быть, – ответил я потеку пузырей, который она оставила после себя на поверхности. – Если будет куда возвращаться. Минут через десять Грегорио вытащил из воды острогу. На ее конце болтался ханос, который, пытаясь освободиться, все глубже застревал на древке. Последняя рыба, необходимая для выполнения повышенной нормы отлова.
Франсуаза, Этьен и Грегорио отправились обратно к берегу, прыгая по возможности с камня на камень и, где нужно, пускаясь в плавание. Мы с Кити отстали.
– Задержись-ка на минуту, – попросил я его, когда остальные двинулись обратно. – Хочу тебе кое-что показать.
Он нахмурился:
– Нам нужно доставить улов в лагерь.
– Подождет. Всего минут двадцать. Двадцать пять. Это очень важно.
– Ну хорошо, – согласился он и пожал плечами. – Если это действительно важно…
Я предполагал, что из троих труднее всего будет убедить именно Кити. Он прожил на пляже дольше всех нас, в его случае не шла речь о привязанности, как у Франсуазы в отношении Этьена, или об унылом разочаровании, как у Джеда. Но оказалось, что Кити и убеждать не надо было. Я только показал ему место, где находилась лодка, и он сам додумался, что я имею в виду.
– Ее не могло унести, – сказал Кити и, наклонившись, принялся шарить руками в воде, будто надеялся обнаружить ее затонувший нос. – Этого просто не может быть. Это невозможно. – Но это так.
– Этого не может быть.
– Можешь убедиться сам.
– Не учи меня, в чем я должен убедиться!
– Я не знаю, что скажет Сэл…
– Зато я знаю! Она просто обалдеет! Она сойдет с ума! Она… – Он нервно вскочил и хлопнул себя по голове. – Боже, Рич!..
Я нахмурился, надеясь, что выражение моего лица напоминает невинное беспокойство:
– В чем дело?
– Ведь это же я привязал ее… я был единственным, кто… Боже мой!
– Что случилось? Расскажи-ка мне!
– Я погиб! – сорвался он на крик. – Я уже мертвец!
– Мертвец? Почему?
– Отравил кальмаром! А теперь еще и потерял лодку! Черт! Из всего на свете потерять… Разве ты не понимаешь? Она сделает это со мной, как сделала с… с… Нет! – Он вскочил и стал быстро пятиться от меня. – Вот зачем ты притащил меня сюда! Она уже знает! Она уже знает!
Я тоже вскочил.
– Ни с места!
– Кити…
Он показал мне кулак:
– Стой, я сказал!
– Кити…
– Клянусь, еще одно твое движение, и я…
– Кити! – заорал я, вдруг рассердившись. – Заткнись, черт тебя побери! Я не собираюсь на тебя нападать!
– Назад!
– Ладно. – Я отошел от него на несколько шагов. – Я отхожу.
– Еще дальше! Встань возле скалы!
Я встал:
– Ну? Ты доволен? Он стоял не двигаясь, с поднятым кулаком:
– Если ты хоть шелохнешься…
– Ты меня в порошок сотрешь! Знаю.
– Так я и сделаю! Я тебе не Карл! Предупреждаю, у тебя даже не останется времени на молитву!
– Ладно, ладно. Но ты должен поверить мне, что я не собираюсь на тебя нападать. Как тебе в голову такое взбрело? Ты же один из моих лучших друзей!
Его кулак немного опустился на два-три сантиметра.
– Сэл уже знает о лодке?
– Нет.
– Клянешься?
– Клянусь жизнью. Я привел тебя сюда, чтобы ты обнаружил это раньше нее. Подумай, Кити, откуда ей знать? Ты вернулся только вчера вечером – когда же она могла обнаружить пропажу?
Несколько секунд он раздумывал над моими словами, а затем опустил кулак.
– Да, – тупо пробормотал он. – Верно… Она не могла узнать…
– Вот именно.
– Но… она скоро узнает… Она должна…
– Она очень скоро об этом узнает.
– Черт! – выпалил он и снова ударился в панику. – Что же мне тогда делать? Я не смогу спокойно спать по ночам! Я не смогу никуда отправиться в одиночку! Мне придется…
– Убраться отсюда?
– Да! Господи! Мне надо прямо сейчас… Я возьму… – Он покрутился на месте и уставился на бухту. – О боже! – прошептал он. – Но я же могу… Я в ловушке… В ловушке.
– Нет, – ответил я, поднимая руку к виску, как будто мне только что пришла в голову блестящая идея. – Есть выход.
Пока мне везло. Я овладел ситуацией. Проблема с двумя самыми трудными кандидатами была решена, и теперь мне оставалось лишь найти Джеда, рассказать ему о своих планах и дожидаться удобного момента, чтобы улизнуть. Когда мы с Кити появились на площадке, я был в таком прекрасном настроении, что начал мурлыкать себе под нос песенку про мышку. Возникло только одно недоразумение – Кити начал подпевать мне. Он подпевал с маниакальным рвением, перевирал мелодию и обращал на себя взгляды.
– Что это ты? – зашипел я. – Гудишь, как целый пчелиный рой.
– Ничего не могу с собой поделать, – шепнул он мне в ответ. На лице его застыла улыбка чревовещателя. – Я боюсь. Мне кажется, что все на нас смотрят.
– Ты должен вести себя как ни в чем не бывало.
– Не знаю, смогу ли я, Рич.
– «Геймбой». Сходи поиграй. Если Сэл попросит тебя помочь с приготовлениями, постарайся вести себя спокойно.
– Понял, – прошептал он и, едва ли не вытянув руки по швам, направился к своей палатке.
Этьен с Франсуазой держались гораздо лучше, но они могли положиться друг на друга. Они сидели неподалеку от хижины-кухни и как будто бы беззаботно болтали, помогая потрошить огромное количество рыбы. Сэл между тем нигде не было видно. Я хотел найти ее, прежде чем заскочить в палатку-больницу: я помнил, что Сэл велела мне держаться от Джеда подальше, – вот поэтому я направился к самому центру площадки, ожидая увидеть ее в обществе Багза и плотников.
Оборудование места для пиршества далеко продвинулось за время моего отсутствия. Плотники натянули на бамбуковые шесты простыни и один-два расстегнутых спальных мешка. Получился плоский навес примерно семи с половиной метров в диаметре. На плечах Багза стояла Кэсси. Она хихикала и укладывала на простыни пальмовые листья. Я догадался, что навес должен быть достаточно плотным, чтобы с пролетающего ночью самолета не засекли пламя наших свечей и костра для барбекю.
Но Сэл не оказалось и среди плотников. Это означало немалую вероятность того, что она сейчас в палатке-больнице с Джедом.
– Черт, – сказал я.
– Тебе не нравится? – спросил бодрый голос прямо позади меня.
Я помедлил мгновение, чтобы собраться с мыслями и быстро придумать ответ, а затем обернулся:
– О чем ты, Сэл?
– О нашем сооружении.
– Да нет, оно мне очень нравится. Очень нравится. Оно просто изумительно. Но меня занимало другое.
– Что же?
– Сигареты. Забыл на пляже полпачки.
– Вот как.
– Ладно, пустяки. Однако мне кажется, что они остались на уровне отлива, а вода сейчас прибывает. Так глупо получилось.
– Это не слишком серьезная проблема.
– Да, да. – Я покивал головой. – Ничего серьезного.
– Вот и хорошо… Я рада, что миновало утро и у тебя поднялось настроение.
– Сейчас я чувствую себя намного лучше.
– Полагаю, это означает, что мне не нужно беспокоиться о возникновении каких-то неожиданных проблем сегодня вечером.
– Правильно. Никаких проблем. Можешь… забыть о нем.
– Забыть? – переспросила Сэл, ни на йоту не теряя самообладания. – О ком забыть?
– О Карле…
Она как-то странно взглянула на меня:
– О ком?
– О Карле.
– А кто это такой?
– Карл… – начал было я, но потом до меня дошло. – Никто.
– Я думала, ты говоришь о ком-то из обитателей лагеря.
– Нет.
– Прекрасно. – Сэл едва заметно кивнула мне. – Ну, я, пожалуй, вернусь к работе. Еще так много надо сделать.
– Конечно.
– Захочешь поработать с нами – дай мне знать. Мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо.
– Замечательно.
Через несколько секунд Сэл уже была под навесом и показывала Багзу просветы между простынями, но он, по-видимому, не слушал ее. Кэсси все еще стояла на его широких плечах, и он немного переминался с ноги на ногу, заставляя ее пронзительно визжать.
