Вера Петровна уехала от меня, несмотря на мои уговоры остаться на ночь, около одиннадцати вечера.
Мне не спалось, сказывалось напряжение последних дней. Непростое это дело – оказаться не удел. Простите за тавтологию. Уснуть удалось под утро. Засыпая, я слышала, как проехал трамвай через мост на Черной речке.
Утро. Я долго лежала в постели с закрытыми глазами. Вспоминала события последних дней. Ничего отрадного. На Мальту назначили нового посла. В посольских кругах говорили, она ставленник питерца, что она не имеет профессионального дипломатического образования и вся её карьера чисто номенклатурная. От комсомола до должности министра в правительстве.
Долежалась до того, что спину заломило. Привычная легкая гимнастика, душ. А вот с завтраком проблема. Недолго думая, решаю сегодня позавтракать в центре, в каком-нибудь недорогом ресторане. Достала из чемодана свой деловой костюм. Он немного помялся, но не беда, материал хороший, отвисится на мне. Погода мрачная. Дует северо-западный ветер. Он срывает последние листья с деревьев и несет их по мостовой. В одном костюме я замерзну, и потому поверх надеваю плащ.
Глянула на себя в зеркало в прихожей. Вполне. Вспомнила вчерашний разговор с Антониной о моей возможной беременности, усмехнулась: что ж, ты, женщина, ещё весьма привлекательна. Как там говорят американцы? Сексапильна. Одна мысль цепляется за другую, я вспомнила того мужчину, что вез меня на своей «волге» – Павла, а отчество позабыла напрочь. Мои приятные воспоминания прервало урчание в животе. Срам-то какой.
Ноябрь в Ленинграде всегда непогодь. Небо тяжело набухло темно-серыми тучами, оно опустилось, и кажется, еще миг – и оно ляжет своими тучами на крыши домов города. Ветер не устает дуть и больно сечет лицо то ли дождем, то ли мелкими льдинками. Мой берет, который я купила в Венеции, хорошо защищает лицо, но не шею. Напрасно я не обмотала её кашне из маленького магазинчика на улице Генерала Гомона, что недалеко от Эйфелевой башни. Какие это были дни! В Союзе старого Черненко сменил относительно молодой Горбачев. Он уже успел напеть столько, что тут, в Европе, его окрестили русским соловьем. Пой, ласточка, пой.
Мой boyfriend, корреспондент телевизионной компании CCN и по совместительству внештатный сотрудник Central Intelligence Agency, по-русски – ЦРУ, в те дни был похож на павлина, который распушил хвост перед курочкой. В роли курочки выступала я. Он угощал меня вином, на шампанское ему, вероятно, ЦРУ денег не выделило, пресловутым луковым супом, бараньим рагу со спаржей, а по утрам впихивал в меня круассаны. Я терпела три дня, а потом выложила ему все, что о нем думала. Как он взвился! Как он кричал! Он не шпион! Он честный американский reporter. Он брызгал слюной и был в тот момент отвратителен.
Стоя на ступенях эскалатора, предаваясь воспоминаниям, я не забывала по привычке рассматривать рядом стоящих и проезжающих мимо на параллельной лестнице людей. Подспудно желая встретить Павла. Но тут же одернула себя: он не пользуется общественным транспортом, у него свой автомобиль. Знала бы я, что «Волга» ГАЗ-21, изготовленная в 1970 году, в конце концов сломалась, и так, что ремонт её обошелся владельцу в две трети цены нового отечественного автомобиля типа ВАЗ. В метро мне стало душно, и на станции «Горьковская» я поднялась наверх. У памятника Максиму Горькому какая-то группка людей, жестикулируя, что-то обсуждала. Невольно усмехнулась, вспомнив горожан у костела. Тогда они собрались, чтобы произвести перекличку в очереди на холодильники. Интересно, какая такая нужда погнала этих на улицу в непогоду, и вот теперь тратить нервы, рвать голосовые связки.
Несмотря на непогоду, я решила немного пройтись. Сколько лет я не была в Ленинграде! И вот что характерно: к этому, в общем-то, чужому городу я испытываю особые, родственные, что ли, чувства, и соскучилась по нему, а к родному Жданову, вернувшему свое исконное имя Мариуполь, я не испытываю тоски. Моих сил хватило дойти до Иоанновского моста, ведущего в Петропавловскую крепость. И опять воспоминания. Группа туристов из Белоруссии и экскурсовод, с ними я, молоденькая девчушка-провинциалка.
Пришлось мне вернуться и влезть в новый вид общественного транспорта – маршрутное такси. Пожалуй, это редкий случай удачного решения хотя бы одной проблемы.
Микроавтобус ходко бежит по мосту, через лобовое стекло уже видны надгробные камни бывшего плаца, как полощутся изрядно выцветшие стяги, как слетают листья с кустов сирени. И тут воспоминания: как мы с девчонками после демонстрации, кстати, тоже в ноябре, устроились на скамье под кустом сирени и весело отметили праздник – пятьдесят третью годовщину Октябрьской революции.
«Латвия» свернула на Садовую улицу. «Выйду у дома Наума», – решила я. Интересно, что демонстрируют в кинотеатре «Молодежный». О Науме я стараюсь не думать. Двадцать лет – срок большой. Определенно, он был осужден, такие преступления в то время карались строго. Выжил ли в колонии этот эстет, реставратор и мошенник? Если выжил, что стало с ним после?
«Небеса обетованные» Эльдара Рязанова – это я прочла на афише. Где ты, Артем Фролов? Физиономия Лии Ахеджаковой хитро смотрела на меня. Нет, Лия, в кино я не пойду. Мне кушать хочется. Не пойду я в ресторан «Невский», и не потому, что рядом нет сотрудника ОБХСС. Прошлое. Оно неотступно следует за мной.
В этот день я столовалась в ресторане «Метрополь». Наверху, в грушевом зале, справляли свадьбу. Судя по тем тостам, что доносились сверху, там вступали в семейную жизнь студенты.
Не было в моей жизни свадьбы. Как не было, по сути, и полноценной семьи. И не будет уже.
Я доедала судака, когда меня окликнули.
– Ирина, неужели это Вы?
Поодаль стоял Павел Михайлович. Машу ему рукой.
– Честно говоря, не надеялся Вас встретить. Тем более в этом ресторане. Обычно сюда ходят мужчины с дамами сердца, так сказать.
– Так Вы намекаете, что я опустилась до уровня публичной девки?
– Упаси боже! Просто я предлагаю Вам перейти за мой столик.
– Быть вашей дамой сердца?
Пикировка продолжается.
– Скажу, не таясь, Вы запали в мое сердце.
– Что же, и Вы мне не безразличны. Ведите меня, сударь.
Запомним этот день, восемнадцатое ноября 1991 года.
Члены ГКЧП сидят в Матроской тишине.
Вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков. Я перечислила состав Комитета для того, чтобы вам было понятно, как мы, люди, приверженные идеям государственности, отнеслись к этому событию, что тут же было названо путчем.
Павел Михайлович занял столик у стены. Столик на двоих.
– Вы ждали кого-то?
– Вас я жду с того момента, когда расстался с Вами у Вашего дома. Минутами раньше я решил, что на неделе обязательно приеду туда, обойду все квартиры, но найду Вас.
Слушала его и не верила. Кто-то так уже мне говорил. И что? Да ничего. Сгинул во времени. Не судьба мне иметь настоящую семью, верного мужа, друга, опоры в жизни. Все сама да сама. Павел вдруг замолчал. На столе графин и скромная закуска. Так обычно едят люди скромного достатка и не в ресторанах.
– Вам что заказать?
– Благодарю. Я уже свою трапезу закончила.
Мне действительно не хотелась ни пить, ни кушать.
– Что же, тогда и я свернусь. Перекусил и будет.
Выходит, то, что сейчас было на столе, – это всего лишь легкая закуска.
– Я забыла расплатиться.
– Не озабочивайтесь этим. Я оплачу.
Нет уж. Я женщина самостоятельная и обеспеченная, могу заплатить за себя. Встала и пошла к своему столику, а там и официант на стрёме.
– Я думал, Вы из тех, кто погулял и слинял.
– А я не слинял. Я рад видеть Вас.
Он говорит на английском. Наслушалась я иностранных речей.
Как мы рады, как мы рады. Парень прилично говорит по-английски, и, если он рад, то и я рада. Мы оба ошиблись. Дала официанту на чаевые и пошла восвояси. О Павле позабыла. Вышла на Садовую улицу, в Гостином дворе за балюстрадой второго этажа очередь. Пригляделась – о боже! – люди стоят за туалетной бумагой.
– Сбежали с поля боя? – Павел тут как тут.
– Если для Вас завтрак в ресторане с дамой является боем, то что же говорить о более интимном?
– Вы отчаянная женщина.
Мне этот бывший выдающийся изобретатель начинает надоедать. Как обманчиво первое впечатление. Но и меня понять можно. Столько лет пребывать в добровольной схиме – тут любой более или менее прилично выглядящий и говорящий членораздельно субъект в штанах покажется рыцарем.
