— Да хотелось бы уж поскорее эту шумиху унять.
И впрямь шуму было много.
Разразившаяся в октябре минувшего года война на Ближнем Востоке больно ударила по Японии, чьи энергетические ресурсы зависели в основном от импорта нефти. Люди, предполагавшие, что нефть вскоре может вообще исчезнуть, были объяты паникой. Из магазинов в первую очередь выгребли всю туалетную бумагу и коробки стирального порошка. То и другое было товаром громоздким. То и другое стоило дешево. То и другое выпускалось в огромных количествах. В силу всех этих факторов супермаркеты всегда закупали их небольшими партиями, чтобы не забивать склады. Хранили этих товаров примерно столько, чтобы хватало для продажи. Когда же, вопреки всем ожиданиям, потребители по всей стране вдруг вознамерились сделать запасы туалетной бумаги и стирального порошка, создалась аварийная ситуация и эти товары просто пропали из ассортимента.
Средства массовой информации продолжали твердить, что ситуация была намеренно спровоцирована крупными корпорациями и торговыми компаниями, которые просто прячут товар, взвинчивая цены. Озверевшие потребители каждый день с проклятиями являлись в магазины. Вот и в двух супермаркетах «Исиэй-стор» уже были случаи, когда покупатели врывались во внутренние помещения магазинов, на склады с криками: «Показывайте, где вы все прячете!» Там, конечно, ничего не было, но толпа все не желала успокоиться. Буяны, прежде чем уйти, ругали компанию, кричали, что, мол, в следующий раз проследят за грузовиком фирмы и вывезут весь стиральный порошок, который наверняка где-то здесь свален, только надо поискать получше. В Центральном на четвертом этаже кто-то поджег занавеску.
Непонятно было, связано ли это напрямую с паникой по поводу дефицита товаров, но, скорее всего, кое-какая связь была.
Для супермаркетов нефтяной кризис отразился не только на отношениях с потребителями. Кардинально переменились отношения с поставщиками товаров. Оптовики, которые раньше только тем и жили, что пытались сбыть свою продукцию, всячески навязывая ее супермаркетам, теперь превратились в распределителей желанных дефицитных товаров. Глупые закупщики в супермаркетах, к которым раньше было и не подступиться, теперь поджали хвосты, опасаясь навлечь на себя месть оптовиков, которые нагло диктовали им свои условия. Чтобы создать благоприятное впечатление о собственной фирме и заручиться расположением оптовиков, супермаркеты наперебой зазывали оптовых агентов, украшали к их приходу прилавки цветами и поили их чаем. Те самые оптовые агенты, которые еще вчера безлико именовались «задействованными фирмами» и должны были часами выстаивать в очереди на переговоры, отбивая подряды друг у друга, теперь, вальяжно рассевшись в креслах и попивая чай, приятно проводили время, просматривая журналы, разложенные заботливым персоналом, чтобы им было не скучно.
Столь существенная перемена в расстановке сил не только повлияла на психологический баланс между оптовиками и закупщиками, но и заметно отразилась на других, более важных отношениях. Некоторые оптовики утвердились в уверенности, что дефицит энергетических ресурсов, который проявляется в дефиците товаров повседневного спроса, будет длиться вечно, и теперь исходили именно из этого условия. Тогда они стали навязывать супермаркетам переговоры с целью изменить самые основы их функционирования: «Признавайте повышение закупочных цен на товары, а иначе немедленно прекращаем поставки!»
Оптовая база продтоваров «Исиэй-сётэн», являвшаяся материнской компанией «Исиэй-стор» и возглавляемая самим Эйтаро Исикари, тоже принадлежала к числу этих агрессивных оптовиков. После «нефтяного шока» президент Исикари в течение недели провел реформу поставок, превратив специалистов по продаже в ответственных за распределение дефицита. Строптивым закупщикам в вежливой форме было дано понять, что, если они не согласятся на повышение закупочных цен, все сделки с ними будут без излишних церемоний приостановлены.
— Так как налицо факт дефицита ресурсов, не может быть, чтобы в ближайшее время закупщики оказались в более выгодном положении, чем поставщики. В этом смысле «Исиэй-стор» тоже пора перестать мыслить категориями вчерашнего дня и изменить тактику, — сказал президент Исикари, посетив в кои веки заседание правления. — Кончилась эпоха, когда мы должны были ублажать домашних хозяек под лозунгом «Покупатель — Бог!». Наступила эпоха, в которой все решает вопрос, как обеспечить стабильные поставки товаров. В связи с этим перемены должны обозначиться в самой природе супермаркетов: в их способах получения прибылей, принципах роста и развития. Вполне возможно, что наступит такой день, когда «Исиэй-стор» нечего будет продавать.
— Ну это все слова, босс, — возразил Кодзима, — «Исиэй-стор» имеет дело с насущно необходимыми товарами повседневного спроса. В связи с дефицитом ресурсов мы можем предположить, что в ближайшее время не будет такого богатого выбора, как раньше, но едва ли стоит даже думать о том, что продавать вообще будет нечего. Если вдруг такое произойдет, народ начнет грабить.
— Хм, — скривился в саркастической гримасе президент Исикари, — вот ты так говоришь, между тем народ уже заграбастал, как фамильные драгоценности, туалетную бумагу и стиральный порошок. Что, разве не так? Так оно, скорее всего, и дальше будет. Поскольку для супермаркета всегда лучше, чтобы товаров было в избытке, а ситуация складывается противоположная, для оптимизма нет никаких оснований.
— Да уж, и впрямь оснований нет, — сдался Кодзима.
Он хорошо понимал, какими побуждениями руководствуется Эйтаро Исикари, бывший по своему складу прирожденным оптовиком, президентом оптовой фирмы, когда сейчас, в благоприятной ситуации товарного дефицита, собирается использовать все преимущества этого положения, при котором «оптовикам сам черт не брат». О дешевых оптовых продажах они и слышать не хотели. Но не стоило об этом сейчас говорить — лучше было избегать бессмысленных споров.
После того как случился нефтяной кризис, Кодзима многого наслушался и сам вел такого рода споры со многими людьми, с которыми ему доводилось встречаться по делам. Среди спорящих преобладали две категории: одни, признавая, что ситуация тревожная, старались истолковать и использовать сложившиеся обстоятельства себе на пользу; другие, наоборот, строили самые ужасные прогнозы. Утомившись от этих бестолковых прений, Кодзима и сказал Камэяме: «Да хотелось бы уж поскорее эту шумиху унять!» Таково было его искреннее желание.
— Проблема в том, какова окажется реакция потребителя, — заметил Камэяма. — Если продажа будет идти как сейчас, возможно, потребление резко застопорится.
— Слабые фирмы, возможно, не выживут.
— Вот именно. Хорошо, что вы у себя в «Исиэй-стор» еще до этой паники провели все реформы и ввели усовершенствования.
— Да нет, неизвестно, как пойдет дальше, — сказал Кодзима, невольно покраснев оттого, что собеседник так точно угадал его мысли.
— Ну, господин Кодзима, вы молодцы! И впрямь так все переменилось, что не узнать! Я просто поражен! — воскликнул Камэяма после осмотра отдела овощей и фруктов Центрального. В голосе его звучало неподдельное восхищение.
— Спасибо, это ведь все благодаря вам! — низко склонил голову Кодзима. — Если бы тогда не согласились к нам зайти, наверное, мы бы и до сих пор торговали протухшим мясом да подвядшими овощами. Не знаю, как вас и благодарить!
— Да полно, что вы такое говорите?! Разве не вы все это сделали своими руками? — обратил на Кодзиму свой добродушный взор Дарума.
В тот день было жарко — не то что сейчас. Перед мысленным взором Кодзимы прошли события того памятного дня, когда Камэяма впервые посетил Центральный, и все, что было потом.
— Ох и нелегко, должно быть, вам пришлось! — заметил Камэяма.
Кодзима ничего не сказал в ответ. Хотел было ответить, но не смог. Горячая волна вдруг поднялась в груди, так что он с трудом мог сдержать подступившие к глазам слезы. То были слезы радости оттого, что его понимают. Человека, который, преодолев все трудности, свершил свой созидательный труд, никто не может понять, кроме человека, также исполнившего свою созидательную миссию. В кратком отзыве Камэямы он услышал глубокое сочувствие, на которое способен только человек, все понявший и оценивший.
Взгляд Камэямы скользил по прилавкам с овощами. Пальцами, на которых выделялись крупные суставы фаланг, он иногда трогал овощи, поднимал их и рассматривал на свет. Все было как тогда, в прошлый раз.
— А вот это вы напрасно даете по единой цене.
Камэяма держал в руках кочан цветной капусты.
На прилавке таких кочанов было штук двадцать, и все продавались по двести пятьдесят иен. Действительно, если присмотреться, можно было увидеть, что они слегка различаются и по величине, и по свежести, которая зависела от времени завоза.
