– В пупырышках?
– Ага, вся в прыщах и выступах…
– Сифилис какой-то, – рассмеялась Аня.
– Да нет! Какой сифилис?!. Все эти выступы и выпуклости – это горы ума, понимаешь, Эвересты и Джомолунгмы ума! Понимаешь? Мировой ум! Ну…
– Понимаю, – с серьезным выражением лица произнесла Аня, – теперь я тебя вполне понимаю.
– Ну вот!
– Теперь – да!
Теперь я не смог сдержать улыбки.
– Да нет, брось, – сказал я, – не издевайся. Так вот: Пирамида – это такой закон незыблемой и безукоризненной справедливости жизни на планете Земля. Если хочешь – диктатура! Да-да, диктатуpa Любви! Такая всеобъемлющая и самодостаточная штуковина, рисующая жизнь со всеми ее подробностями и во всей своей умопомрачительной красе. Простая, как палец!
– Как палец?
Аня только хмыкнула. Палец ее не совсем устраивал.
– Это такое состояние мира, понимаешь, некая плерома…
– Как ты сказал?
– Плерома, – сказал я, – идеальное состояние мира, понимаешь?
Аня внимательно посмотрела мне в глаза и сказала:
– Хорошо… Du sens commun[20] ваша затея – чистой воды иллюзия и ничего больше. Ну, да ладно. Лучше скажи, как ты меня нашел?
Я коротко упомянул про киевскую тетю.
Ночевали мы на ее вилле. Прежде всего мы много ели и пили, а затем снова утоляли голод тел… И только под утро…
– Голод тел?..
– И только под утро, совсем выбившись из сил, мы засыпали. А выспавшись, за утренним кофе, строили новые планы на день и, возможно, на жизнь… Аня не переставала твердить о трудностях, с которыми она покоряла вершину своей собственной пирамиды, о тех средствах и способах, что позволили ей завоевать положение в обществе и доброе имя.
– Мой трон, – говорила она, – достался мне не по наследству, но путем революционного переворота. Однажды фортуна и мне улыбнулась… Я уже выстроила свою пирамиду.
Она рассказывала историю за историей о своих поражениях и победах, и поражениях… Жаль, что я не Бальзак, подумалось мне, мог бы написать еще одну «Человеческую комедию» с нечеловеческим и, возможно, трагическим сюжетом, хотя трагедии здесь, на мой взгляд, никакой не было. А что было? Борьба!..
– Я изучила все пособия по выживанию и освоила тысячу и один способ, как не умереть с голоду… Когда вдруг выясняется, что твои планы на жизнь так провальны…
Мне не трудно было представить, как Аня завоевывала себе место под солнцем, под чужим солнцем. У нее была не сладкая жизнь эмигрантки, каких, впрочем, тысячи. Сотни тысяч их бродит по миру. Кому-то везет, а кому-то нет. Невезучим, как Аня, выпадают на долю нечеловеческие трудности, преодоление которых делает их сильнее. Если не убивает.
– Мне еще повезло, – говорила она, улыбаясь, – да, иногда я была и везучей.
И рассказывала мне очередную историю о своем замужестве.
– И, знаешь, почему мы расстались?
Я поднимал брови и делал удивленные глаза.
– Да-да-да, представь себе… Это длинная история.
– Я готов ее послушать.
– Хорошо, как-нибудь расскажу…
Трагедии, слава Богу, не было никакой, я это прекрасно понимал, как понимал и то, что все ее жизненные неурядицы как раз и были той платой за место на троне, который она свила, как орлица, на недоступной вершине скалы. Ведь за все нужно платить. В конце концов, выпив вина и всласть наговорившись, чтобы традиция не была разрушена, мы засыпали.
Вдруг Аня предложила:
– Тебя познакомить с принцем Монако?
– Зачем?
– Расскажешь ему о своей Пирамиде. Ему понравится. Он любит такие прожекты – сделать свое княжество самым-самым…
– Думаешь он осилит мою Пирамиду?
– Он неплохой теннисист.
– Ему вряд ли удастся меня обыграть.
– Альберт – большая умница, он поймет.
Это была хорошая мысль: превратить в Пирамиду Монако. Аня сказала об этом вскользь и как бы шутя, но эта была, на мой взгляд, прекрасная мысль. Я понимал, просто ясно себе представлял, что каждую страну, находящуюся на том или ином уровне развития, независимо от ее социального устройства, вероисповедания, способа правления и т. п., каждую такую страну можно превратить в Пирамиду совершенства. Любую, какую ни назови – Лихтенштейн или Америку, Конго или Мозамбик. На худой конец ту же Японию, ту же Исландию, Шри-Ланку или даже Гаити. Не только страну – континент, часть света и весь этот грешный мир. Ведь избавить мир от греха очень просто, поскольку грешен каждый житель этого мира. И сегодня не составляет никакого труда показать ему, кто бы он ни был – президент ли, бомж или крестьянин-китаец, показать ему реальный путь к совершенству. Для этого все готово! Наука накопила уже столько знаний и технологий, что достичь совершенства не составляет труда. Нужно только все эти знания и технологии выстроить в той последовательности и в том порядке, которые сделают человечество совершенным. Вот это и будет наша Пирамида! Для каждого человека земли можно создать алгоритм его преображения, в основу которого положить абсолютную реализацию его генофонда наряду с блестящим образованием и воспитанием, и заставить (опять диктатура!), нет, – убедить его жить в этом алгоритме (сделать его модным и выгодным), и тем самым изменить всеобщее сознание, что и будет означать изменить историю. Вот для этого и нужен его величество квант. Всеобщая квантификация, повсеместный тотальный аудит. Квант надо бросить на весы истории. И пригласить в весовщики Бога. Только Его. Человеку нельзя доверять решение этой проблемы, ведь он мелок, жалок, смешон и не исполнен нищеты духа. В этом беда. И падет эпоха, канет в Лету эра греха! Монако может стать первой ласточкой… Здесь все готово к полету: люди богаты и сыты, в них нет злобы, и живут они, кажется, уже в раю. Вот это «кажется» и требуется искоренить, выбросить на помойку. Чтобы рай засиял по-настоящему, въявь, без всяких там оговорок и двусмысленностей. Чем не задачка для интеллекта! Пищи для ума здесь предостаточно. Утопия? Возможно! Но и реальный путь к сверхобществу. Практика без теории мертва! Разработать проект квантификации каждого поступка, каждого движения мозга… Квантификация каждого генотипа каждого жителя каждой отдельно взятой страны. Ленин ведь гениально все это продумал, но у него не было под рукой ни пасьянса из нуклеотидов ДНК, ни компьютера, не было современных достижений науки и техники, чтобы сначала смоделировать новый мир, а потом строить его по чертежам коммунизма. Высосанные из пальца экономические модели, все эти базисы и надстройки, все эти планы ГОЭЛРО, НЭП'ы и пятилетки за три года – чушь собачья! В основе всего должен лежать прочный фундамент, состоящий из генов и осознанное понимание количества счастья для каждого человека. Вот скелет, на который нужно нанизывать живое мясо жизни. И мне наплевать, как называть это строительство – социализм, коммунизм, анархизм или монархизм. Эти измы не имеют никакого значения, значение имеет только квант. И, конечно, клон, как модель сверхчеловека. Я повторяю: все сейчас готово для этого. И совершенно неважно хотят ли этого низы и могут ли верхи. Важно одно – построить идеальную Пирамиду как модель, и показать преимущество этой модели перед всеми остальными. Тогда вся эти гонки вооружений, все эти предвыборные баталии, все программы и проекты, впопыхах и захлебываясь зовущие людей в земной рай покажутся детским лепетом. И тогда станет ясно, что они построены на песке, курам на смех! У людей откроются глаза и они, наконец-то! увидят свет в конце туннеля и почувствуют уверенность в завтрашнем дне. Опять призрак коммунизма побредет по Европе? По миру! Но не призрак, а танк, мощный, оснащенный по последнему слову науки и техники, уверенный в себе, боевой и воинствующий. И главное здесь, как в любом танке, как в любом мощном скоростном техническом средстве, главное здесь – не горючее и не двигатель, не гусеница, не пропеллер, не винт и не сопло ракеты, главное здесь – не укакаться!.. Для этого и нужна наша команда, у которой не будет другого выбора, кроме как таскать камни на вершину Пирамиды, не уподобляясь при этом Сизифу, а используя силу знания и ума. Сочетание воли и мастерства! Мы должны соорудить там трон для человечества, чтобы каждый чувствовал себя царем жизни.
Я снова восторгался Аниной интуицией:
– Ты как всегда видишь клад на глубоком дне.
Я давно искал такую страну, приглядывался, примерялся.
– Заглядывать в колодцы – моя слабость, – сказала Аня.
Это карликовое княжество – прекрасное место для строительства Пирамиды, думал я. Зачем же упускать такую прекрасную возможность – обсудить с хозяином дома план его переустройства? Я, правда, мечтал о Ватикане. Кому, как не Папе Римскому в первую голову нужно заботиться о преобразовании Ватикана в Царство Небесное на земле? Но нет! До сих пор Ватикан живет по земным законам…
Мы были приглашены во дворец Гримальди к половине седьмого вечера. Я заметил время по старинным часам с болтающимся из стороны в сторону массивным, напоминающим провинившееся и приговоренное к вечному движению маленькое солнце, латунным маятником. Ровно в семь часы своими нежными приглушенными и мелодичными звуками напомнили нам о том, что и они являются живыми участниками нашей беседы о судьбах Вселенной.
