Я стал уделять еще большее внимания своим контактам с руководством. Даже неформальным. Раньше на агентских вечеринках, в отличие от многих коллег, держался подальше от начальства. Оказавшись в окружении починенных, Протасов, Шишкин, Боголюбов, Бабаев шутили в меру своего чувства юмора. Многие из отирающихся рядом сотрудников с готовностью смеялись над глупыми шутками. А я не мог. Уходил в сторону. Туда, где группировались самые творческие и самые веселые люди нашего агентства. Мы свободно и действительно остроумно шутили друг над другом. Все вместе смеялись от души. Но это было моей ошибкой. Нельзя дистанцироваться от начальства. И теперь на общих вечеринках я оставался рядом с руководящей кучкой. Если не смеялся, то улыбался (боже, каким идиотским) шуткам начальства. У меня выходило даже очень убедительно. Я ведь тренировался, растягивал губы у зеркала:
– Cheese… Cheese… Cheese…
Итак, нужно приносить приятные новости начальству. Не возражать. Воздерживаться от споров. Дарить свои мысли руководству. Улыбаться глупым шуткам. Конечно, это тяжело, но это бизнес.
Да, с начальством у меня отношения наладились. Нужно еще поработать с коллегами. Ведь какую услугу оказал мне Игнатюк. Без его помощи я бы компьютера не видал, как собственных ушей. И все другие сотрудники нашего агентства тоже должны «работать» на меня. Вне зависимости – симпатичны они мне или нет.
Бокова… Тяжелый случай. О чем с ней можно говорить? Только о кошках, в которых она души не чает. Я их на дух не переношу, но надо. Тем более, что мне есть с чем к ней подкатить. Один из наших перспективных клиентов производит корм для кошек «Ням-ням-с». Готовясь к переговорам с этой компанией, я изучил все, что касалось их корма. И вот теперь вполне компетентно подсказал Боковой:
– Сейчас вышла новая серия «Ням-ням-с». Снижает кошачье либидо. Не надо больше давать вредные таблетки, кошка будет спокойной и здоровой…
Бокова в изумлении выпучила на меня глаза:
– Вот уж не знала, что ты у нас специалист по кошкам. Но спасибо…
Позже поблагодарила еще раз:
– Да, действительно классный корм. Дуська моя успокоилась…
Отлично, и клиенту будет что сказать: «Наше агентство провело исследование влияния вашего корма на домашних кошек. Полученные результаты подтвердили его высокую эффективность. Стоит проинформировать об этих результатах как можно большее количество владельцев кошек. Думаю, наше агентство поможет в этом. Мы предлагаем провести рекламную кампанию с помощью нашего агентства….»
Щукина… С ней мы сблизились на рекламном семинаре. Хотя агентство все еще находилось в режиме экономии, Щукина умудрилась так надавить на Кареку какой-то частью тела, что он пробил для нее участие в этом мероприятии. А потеплевший по отношению ко мне Шишкин, чтобы не так уж выделять подругу Боголюбова, послал на семинар и меня. Причем не просто послал, но и назначил старшим:
– Возглавишь нашу небольшую делегацию. У тебя ж опыта больше…
Это, видимо, чтобы Карека не слишком задавался.
Впервые у нас было столько времени, чтобы пообщаться и получше узнать друг друга. Щукина прощупывала меня, спрашивала:
– Как ты думаешь, Боголюбов – хороший начальник? А Шишкин? А наше агентство правильно развивается?
Я понимал, что все мои ответы она передаст Кареке. Отвечал:
– Боголюбов – отличный мужик… Шишкин? Так сразу не скажешь. А агентство под руководством Боголюбова оживает прямо на глазах…
Но Щукина все-таки не была дурой:
– Так уж ты и доволен своим начальством?
– А че, сильно в мою работу не лезет, – играл я в простачка, – Хочешь, и у тебя проблем не будет? Переходи со своими отделами в мою службу. Я хороший начальник…
Она засмеялась:
– О’кЭй. А может, ты ко мне перейдешь? На днях мне присоединят отделы Дубыкиной и Жигулева…
– Ага… – совершенно искренне удивился я, – В таком случае мне есть над чем подумать. А почему бы и нет? Ты, наверное, будешь хорошим начальником. Будешь заботиться обо мне?
Она облизнулась:
– Обязательно…
После семинара мы с ней стали эдакими друзьями-конкурентами. Поцелую-пасть порву…
Дубыкина… Не очень красивая, она все время вертится перед зеркалом. Остановил ее в коридоре:
– На днях у нас был один из начальников с телевидения. Так он как тебя увидел, спросил меня: «Что это за красотка у вас работает в агентстве? Ей же надо на телевидение…»
Дубыкина сомлела:
– Так и сказал?
– Так и сказал.
Теперь она чуть ли не каждый день просит меня пересказать этот случай. Я откровенно издевался, добавляя все более и более нелепые подробности:
– Такие брови, говорит, я как специалист могу сказать, бывают у одной девушки из десяти тысяч…
– Ты сказал, как меня зовут?
– Конечно. Но предупредил, что ты и без телевидения у нас высоко ценишься. Мы тебя из агентства не отдадим…
Дубыкина стала моим лучшим другом…
Жигулев… Он подсел ко мне во время обеда:
– Знаешь, нельзя жить оторванно. Надо обмениваться информацией, помогать друг другу. Мы вот с Шишкиным обмениваемся. Давай и мы с тобой будем говорить о том, что происходит рядом. Чего стоит ожидать или опасаться…
Это, видимо, его Шишкин попросил меня обработать. Как грубо… Но что ожидать от Жигулева? Ответил:
– Да-да, конечно, это ты правильно придумал…
Так я пообещал стучать через Жигулева. Думаю, он теперь меня будет ценить больше.
Долматов… Этот молодой парень из финансовой службы поехал со мной в командировку в Новосибирск. Сначала мне не понравилось, что со мной будет человек Шварца. Я думал, что это такой же козел, как и сам финансовый директор. Или бездарь, как главный бухгалтер Супова. Но Долматов оказался на удивление толковым специалистом. И мы очень здорово пообщались с ним за время поездки. И он тоже видел многие проблемы агентства. И его не устраивало, как в «Лидере» идут дела.
Долматов был печален:
– Что делать дальше? Не представляю…
Я его успокоил и ободрил:
– Будет у нас с тобой еще нормальная работа. Обязательно будет…
Интересно, что в последнее время люди ко мне сами стали тянуться. Потому что я умею работать? Или потому что умею общаться с другими людьми? В моем деле это одно и то же: работа – общение, общение – работа.
Печкина из производственного отдела остановила меня на выходе из агентства, посетовала:
– Скажи, ведь Протасов же умный человек… А окружил себя какими-то недоумками. Они же сожрут его со временем…
И творческий директор Черников меня спросил:
– Разве они не понимают, что мы не можем терпеть их дурость до бесконечности?..
Специалисты из разных подразделений нашего агентства, как бы в шутку, просят взять их на работу в мою комплексную службу:
– У тебя как-то надежнее…
Никого, конечно, из других отделов я не переманивал, но приглядывался к кадрам. Кого из них можно будет использовать в будущем? Кто если не поможет, то хотя бы не будет мешать? Я продолжал подбирать ключики к сердечкам и душонкам остальных сотрудников. Не всегда все было просто. Налаживание отношений состояло порой в простом уходе от конфликтов. Так, общение с Гришиным – «Большим змеем» редко проходило гладко. Он откровенный хам, и через несколько минут разговора хотелось элементарно дать ему в морду. Но этого делать, конечно, нельзя. А что можно?
Постепенно во мне накопилась такая неприязнь к Гришину, что после очередного случая, когда этот Чингачгук нахамил в моей службе, я все же пошел на конфликт. Решил предать инцидент огласке, чтобы Большой змей был наказан. Написал служебную записку о поведении Гришина. Но ни Шишкина, ни Протасова не было на месте, и записка пролежала у меня в столе целый день. А на следующий, прочитав ее, я понял, что вся злость у меня прошла, а Гришина только могила исправит. И Шишкин ничего по отношению к своему человечку не предпримет. А у меня в лице «Большого змея» появится уже откровенный враг.
Подумав, я не стал пересылать записку начальству. Своим сотрудникам просто дал указание до минимума ограничить общение с Гришиным. Отправлять его, если что, ко мне. Я же всегда встречал Чингачгука распростертыми объятиями:
– Проблемы?
– Твои сотрудники не помогают мне.
Делаю озабоченное лицо:
– Правда? Сейчас разберемся, такого человека не уважают…
Каждую проблему, связанную с моими людьми, Гришин должен решать только через меня. А я не всегда на месте, не всегда свободен. Так потихоньку и отвадил его от нашей службы, от конфликтов с нами. И при этом у нас были неплохие отношения. Я при нем ругал своих сотрудников:
– Вот подлецы, всех уволю. Тебе, конечно, помогу…
И Гришин в силу невеликого ума думал, что действительно во всем виноваты мои сотрудники, а я к нему очень даже хорошо отношусь. И он ко мне… относился.
Случай с неподанной начальству запиской о поведении Гришина утвердил меня в мысли, что нужно сдерживать свои эмоции, никогда не принимать решений на горячую голову. Теперь, когда меня задевали, когда хотелось сказать, совершить что-то резкое, я просто писал служебную записку. Запирал ее в стол до следующего дня. Записка должна отлежаться. Ее нужно вылизать, сделать убедительной, не эмоциональной. Только тогда она принесет результат. Поэтому на следующий день ее редактировал, доводил до иезуитского совершенства и понимал… дело, в общем-то, выеденного яйца не стоит. Но не рвал записку, а вкладывал в специальную папку-досье. Кто знает, может еще пригодится?
