– Да, вмазал ты мне тогда от души, – захихикал мужичонка, но тут же спохватился и, глянув на Люсю, снова сконфузился. – Это вам, – он протянул ей мятый бумажный пакет. – Угощайтесь... Бананы. С шести утра в очереди стоял...
В конце коридора, перед дубовой дверью, Толян резко затормозил. Ну войдет он, и что дальше? Сидит там какой-нибудь умник с бородкой, в очечках и подозрительно так интересуется: «Сумасшедших в роду не было?» Толян почувствовал себя лабораторной крысой, над которой нависла угроза научного опыта. Только крысам легче, они ничего не знают, а он в здравом уме сюда явился, да еще добровольно. И очереди никакой. Может, смыться? АЛюське сказать, что был, все хоккей, нет поводов для...
– Вы ко мне? – раздался над ухом приветливый голос.
– Я? – Толян встрепенулся и уставился на странного, невесть откуда появившегося мужика.
Тот улыбнулся, отворил дверь и сделал приглашающий жест. Не успев подыскать достойного предлога для бегства, Толян послушно вошел.
Комната была просторная, с бледно-желтыми в полосочку обоями и приспущенными белыми жалюзи. Противоположную от входа стену занимал большой книжный шкаф, справа стоял письменный стол с компьютером, рядом – два больших кожаных кресла. Никаких кушеток Толян не заметил.
«Пока все нормально, – успокоил он себя. – неужели этот чудик и есть...»
– Профессор Мошкин. Николай Николаич, – представился чудик.
Толян кивнул. На вид чудику было не меньше «полтинника». Плешь в обрамлении куцых седых пучков, огромные несуразные очки, делавшие его похожим на черепаху Тортиллу, сменившую пол на старости лет.
– Присаживайтесь, – пригласил Николай Николаич и, застегнув наперекосяк пиджак, который был ему явно велик, сел за стол.
«Еще вопрос, кто из нас „того“, – оптимистично подытожил Толян.
– Я вас внимательно слушаю, – улыбнулся ему профессор по-приятельски.
Толян напрягся, пытаясь вспомнить заранее придуманную первую фразу, но от нее остались лишь жалкие словесные обрывки, которые метались в голове, упорно не желая выстраиваться в связное предложение.
– Ну... это... сны мне, короче, снятся... – выдавил он наконец.
– Сны? Оч-чень интересно, продолжайте.
– Да ничего интересного! – неожиданно для себя истерично взвизгнул Толян.
– И все же? Что вам снилось сегодня? – доброжелательно, словно ничего не произошло, уточнил чудик. – Вспомните хорошенько и расскажите подробно, насколько это возможно.
Толян молчал.
– Это один и тот же сон? – задал наводящий вопрос профессор.
«Ну ты, тормоз, что ли, в натуре?» – ругнул себя Толян.
– В том-то и дело, – произнес он вслух. – Достал он меня – во как, – Толян чиркнул ногтем большого пальца по горлу. – Каждую ночь снится. Вот твари-то...
– Что за твари?
– Да макаки, елы-палы, гориллы всякие.
– Та-ак... – ободряюще кивнул чудик.
– Ну вот... Джунгли, короче... Гиббоны эти самые по лесу шастают, бананы жрут, все как положено... И есть у них вожак, здоровый, падла, как... Простите...
– Ничего, продолжайте.
Толян покачал головой и продолжил сквозь зубы:
– Ненавидит он меня. Я ему недели две назад морду так расквасил – места живого не осталось. Думал, больше не сунется. А сегодня ночью, смотрю, он опять к ней лапы тянет. Да нагло так...
– Постойте, к кому это «к ней»?
– Ну, к малышке моей. Она у нас в стаде самая клёвая. У нее такая морда лица, – Толян выпятил нижнюю губу, подыскивая слова. – Ну, в общем, супер. Но вы не думайте, я без балды, по-серьезному с ней хочу, чтоб все по-людски. А он, падла... – Толян погрозил кулаком. – Хорошо хоть, я рядом висел...
– В каком, извините, смысле?
– Да в прямом! Вишу, я, елы-палы, на ветке... Или висю?
– Не важно, продолжайте...
– А он к ней сзади подкрался и давай лапать! Ах ты, шимпанзюк плешивый! Хомо сапиенс недоделанный! Я, конечно, спрыгнул, да как подскачу к нему, да по репе – на! В общем, сцепились мы... Он за шею меня укусил... Ну я и заорал... – Толян замолчал, тяжело переводя дух.
– А дальше что было? – дав ему отдышаться, спросил профессор.
– Что-что, проснулся...
Профессор помолчал, потом заговорил тихим, спокойным голосом:
– Думаю, некоторая навязчивость и агрессивность ваших сновидений объясняется...
– Погодите, доктор, – прервал его Толян. – Я вам не все еще рассказал.
– Да? Слушаю вас...
Толян закусил губу, затравленно огляделся по сторонам, потом опустил голову и глухо заговорил:
– Ерунда какая-то со мной творится. В натуре... Я никому не рассказывал, даже Люське. Это жена моя. Понимаете, – он поднял лицо и быстро, словно боялся, что передумает, выпалил: – В зоопарк меня тянет. Сил никаких нет.
– В зоопарк?
– Ну да... Знаете, там обезьянник есть... Я уже два раза ходил. Подойду и смотрю, смотрю... Часами готов стоять. Хорошо мне там... – Толян закрыл руками лицо и откинулся на спинку.
– Та-ак. Это уже серьезней. А хвост?
– Что?
– Хвост не растет?
– У кого? Да вы... – Толян вскочил и, растопырив пальцы, пошел на профессора. – Да за такой базар... Да я...
– Симиа фэбрис! – тихо, словно магическое заклинание, произнес профессор.
– Чего-о? – гнусаво переспросил разозленный Толян.
– Обезьянья лихорадка, – перевел профессор и указал взглядом на кресло. – Сядьте. И слушайте. Довольно распространенное в последнее время заболевание. Сначала сны, потом зоопарк, потом атавизмы...
– Ата... что? – все еще стоя, Толян потрогал себя чуть ниже спины, и его лицо искривилось в жалобной гримасе.
– Ну-ну, не стоит воспринимать так трагически, – попытался ободрить его профессор. – Не вы первый... И ведь что характерно, – продолжил он задумчиво, глядя сквозь пациента. – Болезнь весьма и весьма избирательна. Поражает молодых, жизнеспособных и полных сил...
– А как же теперь? Что же это? – перебил его рассуждения плаксивый голос Толяна.
– Не волнуйтесь. В случае чего я вам выпишу направление на ампутацию. У нас современная техника, операция безболезненная, уже через день никаких следов. Будете раз в месяц показываться. Да возьмите же себя в руки! – строго приказал доктор. – Тысячи людей живут, и ничего. С волосатостью у вас как? Не повысилась?
Толян отчаянно замотал головой.
– Ну, это в основном у женщин встречается. Если что, у нас и салон эпиляции есть. Испанское оборудование, все на европейском уровне. Так что не переживайте.
– Доктор, а это не заразно? Лихорадка эта... У меня ведь жена... того, – Толян рукой описал дугу над своим животом.
– Что же вы сразу не сказали? М-да-а... – профессор нахмурил лоб. – Иногда, – он поднял вверх указательный палец. – Я подчеркиваю – иногда – может наблюдаться патология в эмбриональном развитии плода. Болезнь новая, малоисследованная...
– А как же анализы? У нас все в норме...
– Анализы тут ни при чем. Заболевание формируется на общем благоприятном фоне. Плод развивается, как обычно, а на заключительной стадии вдруг происходит странная, необъяснимая метаморфоза...
– Да вы мне по-человечески объясните, что вы все, елы-палы...
– Хорошо. Атавизмы... – профессор осекся, заметив возмущенный жест пациента. – У ребенка может появиться чрезмерный волосяной покров, несвойственная человеческим детенышам активность нижних конечностей, хвостатость и...
– Это что ж? Обезьяна какая-то получается...
– Ну, мы называем это иначе...
Толян схватился за голову.
– Что же делать? А лечение? Лечение какое-то есть?
– Современная медицина, увы, бессильна. Я не исключаю возможность, что этих детей удалось бы спасти и даже попробовать реабилитировать, но... Практически все они погибают в первый год жизни. В детских домах нет подходящих условий, чтобы обеспечить уход. Там нормальные дети никому не нужны, не то что...
– Постойте, какие еще детдома? Причем тут...
– Я не осуждаю родителей, – устало выдохнул профессор. – Мало кто решится взять домой такого ребенка... Во всяком случае, я пока не встречал.
Толян вскочил, пробежал из угла в угол, пыхтя и бормоча что-то под нос, потом остановился посреди комнаты:
– Доктор, любые бабки плачу...
– Деньги тут не помогут, – развел руками профессор.
– А за бугром? Лечат?
– Время от времени наши западные коллеги заявляют об открытии чудодейственных препаратов, но на практике... – профессор покачал головой и грустно улыбнулся. – Мы не знаем главного.
– Чего? – подался вперед Толян.
– Причины. Откуда появилась болезнь? И почему? – он потер лоб и задумчиво посмотрел на пациента. – Хотя, я думаю, что-то мы все-таки можем сделать. Знаете, есть у меня одна теория... Если удастся подтвердить ее экспериментально...
– Я готов, – тихо ответил Толян.
Профессор помолчал, что-то обдумывая, потом решительно поднялся из-за стола и указал на кресло:
– Садитесь... – он подошел ближе и встал перед пациентом. – Примите удобное положение. Та-ак, не волнуйтесь... Вас когда-нибудь гипнотизировали?
