Начальник Тайной Канцелярии поселился в предместье на узкой и крутой улочке, упирающейся одним концов в еврейское кладбище, другим в небо. Оглядевшись, он засунул под кровать чемодан, с которым когда-то приехал в город учиться на еврея, и лег на продавленную кушетку…
Проснулся он в сумерках. Вещи поразили его своей странной неправдоподобностью. Он встал и, оглядываясь, заходил по комнате. Вещи наблюдали за ним со все большим беспокойством. Вдруг он наткнулся на незнакомца. Он не узнал себя в зеркале. Некоторое время он слонялся по комнате из угла в угол. Незнакомец не отставал. Он преследовал его по пятам, что-то нашептывал, какой-то бред. Голос вкрадчивый, убеждающий. Прислушиваясь к голосу, он приготовил все, что нужно, огляделся. На миг ему открылись все семь небес и ангелы. Как ночные бабочки, они витали под потолком, над лампой и внизу, в пустоте, отделяющей его от пола. Какое-то неприятное и пугающее ощущение сдавило горло. Он как-то нелепо всхлипнул и повис, слегка раскачиваясь в простенке между окнами, уже одетый для похорон. Казалось, что он осматривает комнату. На столике зря горела лампа. Свет вылавливал из полутьмы вещи, населяющие пустоту комнаты. Они были в растерянности…
Завершив очередной круг своих блужданий на еврейском кладбище, Моисей выбрался из ямы и вернулся в дом на острове, где его уже поджидал Серафим.
— Где ты пропадал?.. — спросил Серафим.
— Не знаю… может, я все еще сплю?.. — Моисей потер глаза, лицо.
— Нет, ты не спишь… а если спишь, то тебе давно пора проснуться… и так, к делу… — Серафим сощурился. — Это для Привратника… весьма неприятный тип, даже отталкивающий, но принимай его таким, какой он есть…
— Что это значит?.. и зачем это?..
— Чтобы позаботиться о том, что может с тобой там случиться… с тобой там всякое может случиться, так что бери и не спрашивай… а это для девы, она всегда в трауре и не расстается с зонтом, не знаю, летает она или скачет верхом на нем… опасайся ее, она еще весьма и весьма ничего себе… у нее начинается нервное возбуждение, когда она видит перед собой мужчину… надеюсь, ты еще мужчина… ну все, с Богом… да, вот еще пропуск, чуть не забыл…
Моисей благополучно миновал Привратника и очутился в тускло освещенном коридоре первого этажа южных ворот Башни. Впереди он слышал шаги, но никого не видел. Шаги затихли. Дева появилась неожиданно, высокая, худая, в черном платье с поясом и капюшоном. Вначале он увидел ее трехногую тень. Откинув капюшон, дева поманила его за собой через галерею, по извилистым и узким лестницам и коридорам, мимо бассейна, какие бывают в банях, через решетчатую дверь, тронутую ржавчиной. Он мог видеть ее только сзади, засмотрелся, и чуть было не свалился в открытый люк колодца. Она удержала его, как змея, обвила шею руками.
Послышался какой-то странный шум, напоминающий ворчание собаки. Перехватило дыхание. Огромный белый пес вышел из ниши в стене. Шепотом дева произнесла несколько слов, успокаивая пса.
«Не сплю ли я… — Уже не раз в течение этого часа Моисей задавал себе этот вопрос. Он никак не мог привыкнуть к реальности происходящего. — Какой-то кошмар…» — Слегка отстранившись, он посмотрел на деву.
— Что вы на меня так смотрите?..
— Не могу понять, куда вы меня ведете…
— Вы думали, что я вас веду в рай?.. а это ад… это нижние этажи Башни… подождите меня здесь… если я не вернусь через пять минут, уходите… вы все поняли?..
— Кажется, да…
— Ну, я пошла… — Дева нажала какую-то педаль в стене и исчезла в проходе, который тут же затянулся, как ряска в зацветшей воде.
Дева появилась так же неожиданно, как и исчезла.
— Он не сможет вас принять, он умер… — Она рассмеялась с каким-то злобным удовлетворением. — А помощники уже заметают следы его пребывания на этой грешной земле… вот так… — Намеренно или ненамеренно дева загремела ключами и повлекла Моисея вверх по узкой лестнице. — А ведь я вас помню… — Дева оглянулась. — И вы меня должны помнить, ну-ну, вспоминайте… тенистый укромный уголок на Чертовом острове, он был моим излюбленным местом, я там купалась… вспомнили?.. вы тогда так напугали меня… ну, что, вспомнили?.. вижу, что вспомнили… ну вот мы и пришли… проходите, не стесняйтесь… — Дева заперла дверь и повесила связку ключей на гвоздь. Некоторое время ключи раскачивались, издавая мерные звуки. Моисей огляделся. Комната была небольшая, с одним окном, из которого открывался вид на южные ворота Башни. Резной платяной шкаф, створчатое зеркало, кровать с пологом. У изголовья кровати стояла китайская ваза с узким горлом, в ногах — столик на изогнутых ножках. На нем коптила лампа, лежали персики и сливы.
— Я знаю, что вам нужно… — мягко заговорила дева и, расстегнув пуговицу на вороте платья, села на кровать. — Простите, может быть, я слишком прямолинейна… эта жизнь все вытравила во мне… присаживайтесь, давайте вспомним время, когда нас сближало не сообщничество, а любовь… ну, идите же ко мне…
Моисей отступил к двери. Отступая, он неловко задел столик. Лампа опрокинулась. Вспыхнула кисея. Делая вид, что пытается погасить пламя, он сорвал со стены ключи, торопливо открыл дверь и выбежал в коридор…
Из Южных Ворот Башни, над которыми, как кошачьи глаза, мигали зеленые светофоры, выехал черный лимузин. Гремя помятыми крыльями, он проехал по Болотной улице, свернул в переулок, поднимающийся на Лысую гору, и вскоре остановился. Из лимузина вышел довольно странный на вид господин в брезентовой полевой накидке и в сапогах с отблескивающими шпорами. Он что-то сказал сопровождающему его незнакомцу, оставшемуся в лимузине и подошел к ржавой оградке.
Это был Тирран и внизу лежал его город, укрытый слоистой синью. Помедлив, он сел на ржавую скамейку. Он сидел и о чем-то думал. Мысли путались. Он провел ладонью по лицу, как будто паутину смахнул, и неожиданно для самого себя тихо рассмеялся, как-то нелепо присвистывая и всхлипывая.
Послышались шаги. Пересиливая боль в спине, Тирран встал и попытался изобразить на лице улыбку. Мимо прошла дева в черном, за ней какая-то женщина, похожая на монахиню. Тирран догадался, что это Лиза. Мысленно он видел ее совсем другой и поразился перемене в ее облике. Лицо Лизы было землисто-бледное, иссушенное солнцем и каким-то горем. Тирран отвел глаза, как-то рассеянно подумал: «Зачем мне все это?..» — потом негромко кашлянул, привлекая к себе внимание…
Было зябко. Астролог поднял воротник плаща и пошел к остановке трамвая. Неожиданно он наткнулся на агентов, которые как будто поджидали его. Он попятился, побежал, споткнулся о кучу камней и упал ничком. Он напоминал и обезьяну, и сову. Агенты подхватили его под руки и поволокли к лестнице. Они знали, что нужно делать, чтобы замести следы. Астролог сопротивлялся, молча, с каким-то детским упорством и чувством. Вдруг раздался какой-то хлопок, и Астролог обвис на прутьях решетки. В ту же минуту агенты растворились в темноте, а лимузин стронулся и, мигая сигнальными огнями, исчез за углом большого и унылого дома с террасой, на которой Серафим пережидал дождь и не заметил, как заснул. Его разбудили звуки и вонь от проехавшего мимо лимузина. Разминая онемевшую ногу и прихрамывая, он спустился вниз и наткнулся на тело Астролога. Он произнес не менее 18 восклицания, прежде чем успокоился.
— Серафим… — позвала его Лиза. Она стояла у ржавой оградки и наблюдала за этой сценой уже несколько минут.
Серафим оглянулся и увидел рыжего приблудного мопсика. Мопсик завилял хвостом и заскулил. Неожиданно, как в ночном кошмаре, распахнулась дверь в доме напротив, двое могильщиков вынесли на улицу тело полковника в куске брезента. Лицо его было сплошь покрыто мелкой сыпью, но спокойное. Он как будто спал.
— Что с ним?.. — спросил Серафим.
— Ты что, с луны свалился?.. — отозвался один из могильщиков, похожий на карлика. — Не видишь, умер полковник… какой-то мор напал на них, мрут, как мухи…
Могильщики положили полковника на подводу.
— А с этим что будем делать?.. — спросил Серафима карлик и подошел к Астрологу. — Боже мой, — вдруг воскликнул он, — мы же его уже один раз хоронили…
— У нас и гроба свободного нет… — заговорил другой могильщик со сломанным носом.
— Я вам заплачу… — Серафим порылся в карманах.
— Хорошо, помоги мне… — обратился могильщик со сломанным носом к карлику.
— Если бы ты знал, как мне надоело перекладывать их туда и сюда…
— Хватит ныть…
— Уехать бы куда-нибудь, от всего этого…
— Куда?..
— Да куда глаза глядят… впрочем, знаю я одно местечко… — Некоторое время карлик описывал прелести какого-то городка. — А какая там стоит погода, и какая там дешевая жизнь, все можно купить…
— Ну, просто рай… — Могильщик со сломанным носом усмехнулся.
