Я ненавидел эти часы и прекрасно знал почему. За их проклятый бой. Я вообще считаю людей, которые вешают такие часы у себя дома, ненормальными. Недаром говорится: счастливые часов не наблюдают. У меня это получилось.
И Татьяна, получается, как раз из таких людей. Я даже не знаю, откуда она их выкопала. Но не понравились они мне сразу. Вернее, как только «подали голос». После нескольких перепалок мы с женой все-таки нашли компромисс. Первое: висеть они будут в гостевой, а второе – самое приятное – что заводить их Татьяна обещала только в исключительных случаях. Например, когда я в командировке. Во всех остальных случаях они висят… заткнувшись.
Вскочив с постели, я тут же бросился к часам, сорвал их со стены и, отворив окно, с силой вышвырнул.
17
Через полчаса, приняв душ, я сидел на кухне с чашкой горячего черного кофе и сигаретой. И размышлял, чем же мне заняться.
Можно было съездить куда-нибудь позавтракать, например, в мой любимый «Vаниль». Далековато, конечно, с Рублевки до Остоженки за завтраком тащиться, но, с другой стороны, сегодня суббота, дороги не так сильно загружены, да и спешить мне некуда, так что как раз после двенадцати там и появлюсь. А потом можно в «Буревестник» махнуть, год назад знакомые по бизнесу ребята состряпали мне членскую карточку этого яхт-клуба.
И надо отметить, что достаточно много моих знакомых весьма серьезно увлеклись этим недешевым видом отдыха. Что до меня, то я ограничился покупкой аквабайка (надеюсь, что смогу его там отыскать). Но кто знает, глядишь, и я когда-нибудь в капитаны подамся.
А пока пусть приятели катают, если сумею, конечно, их там отыскать. Но вообще должен – погода прекрасная, суббота, так что кто-нибудь да объявится. Хотя при такой программе кончится все очень банально. Грубо – баня, водка, девки. От чего, честно говоря, уже порядком устал еще лет пять назад.
Зазвонил телефон.
– Алло!
– Илья, – задыхался заплаканный голос жены. – Привет.
– Привет, – сказал я. «Вот тебе и девки».
Пауза.
– Почему ты молчишь?
– Я? А что говорить? – ответил я, начиная чувствовать себя победителем в этой партии.
– Тебе нечего мне сказать? – всхлипнула она.
– Мне? Нет. Я не уходил из дома!
– Ты же понимаешь. Ты все прекрасно понимаешь, – зарыдала она. – Так не могло и не может продолжаться. Ты должен остановиться, должен снова быть с нами, а ты живешь в каком-то своем мире, наедине со своими мыслями и совершенно не оставил места для нас.
– Ну почему же? Места полно, – закричал я. – Но ты же устала от всего этого!
– Да, устала! И любая на моем месте устала бы!
– Ну вот и отдыхай! – крикнул я и выключил трубку.
Прекрасно. С ней, а значит, и с дочкой, все нормально. Можно и о себе, родном, подумать. А она? Ничего, еще раз позвонит. Я все понимаю, действительно не подарок в последнее время, но уходить ей тоже никто права не давал. Вышла замуж – живи, нечего сор из избы выносить. Уж разобрались бы как-нибудь, не первый год живем. А уходя – уходи!
Телефон снова завизжал, но я даже не посмотрел в его сторону. «Vаниль», говорите? «Папа сказал – папа сделал». Я спустился на первый этаж, оделся и вышел из дома.
18За руль сегодня я решил не садиться. Несмотря на то что не часто выдается уделить внимание последнему транспортному средству в моем гараже – моему любимцу «харлею-дэвидсону». Наверно, единственная вещь в моем доме, которая была куплена не потому, что это модно и престижно (хотя справедливости ради нужно отметить, что здесь подобных характеристик предостаточно), а потому, что именно такой мотоцикл я хотел очень давно. И мечта совершить на нем вояж по стране живет во мне по сей день. «Роуд кинг» – это что-то да значит. Но я все же решил вызвать такси.
Продиктовав адрес и приняв обещание, что машина прибудет не позднее чем через полчаса, я решил проинспектировать свою территорию, чего давно уже, честно признаться, не делал.
Бродя по дорожкам вдоль цветочных угодий Татьяны и слыша их запах, я почувствовал, как какие-то давно забытые сентиментальные образы и переживания вдруг очнулись и уверенно поползли наружу. Я был уверен, что подобные чувства уже навсегда покинули мою душу, но, как оказалось, я ошибался. Может, уход Татьяны так на меня подействовал?
Я вдруг в одну секунду вспомнил все, что так много значило для меня когда-то. Вспомнил, как впервые увидел свою будущую жену. Как впервые поцеловал ее в темноте кинозала НАШЕГО кинотеатра…
Вообще забавно происходит в жизни. Вот ты родился, растешь… Начинаешь как-то взаимодействовать с миром и окружающими тебя людьми. У тебя появляются какие-то вещи, именно твои и больше ничьи. Например, плюшевый медвежонок, или набор солдатиков, или пистолет… э… фонарик, конструктор, какая-нибудь машинка и другие детские вещички. Это твое – соответственно ты говоришь: «Это МОЙ велосипед» или «Это МОЯ собака». Плюс к вещам ты обзаводишься и личными интересами: МОЙ любимый писатель, МОЙ любимый музыкант, МОЙ любимый фильм и так далее. Ты обзаводишься друзьями, подругами, знакомыми, врагами. Все это – ТВОЕ. И эти понятия – «МОЙ», «МОЯ», «МОЕ» – живут с тобой до тех пор, пока ты не приходишь домой опять-таки с ТВОЕЙ невестой, ну или… с ТВОИМ женихом и…
Жизнь кардинально меняется. Теперь нет ничего ТВОЕГО, теперь все НАШЕ. Даже твои носки, разбросанные по всей квартире, тебе одному уже не принадлежат, но именно в этом и есть вся прелесть. Это и есть семья. Ты подписался под этим, теперь изволь следуй НАШИМ правилам. Потому что как только снова появятся «МОИ» и «ТВОИ» вещи, привычки, условия, секунды, минуты, часы – все: семьи больше нет. Ты снова один. Пошел к чертовой матери из МОЕЙ жизни. Вот я и стоял совершенно один посреди теперь уже даже не зная чьего маленького по масштабам вселенной мирка.
«Может, сам позвонишь?» – раздалось в голове.
От неожиданности я даже вздрогнул. Это был не мой голос (я сейчас говорю о внутреннем голосе). Этот – принадлежал не мне. По крайней мере не тому мне, которого я знаю.
19После нескольких неудачных попыток найти во мне собеседника, таксист решительно потянулся к магнитоле.
«Мы желаем счастья вам…» – полетело по салону, нарушая ход моих мысли.
Но я все же успел поставить точку.
– Нет, сам перезванивать я не собираюсь, – прошептал я.
И словно по команде таксист переключил магнитолу на другую радиостанцию.
20
Войдя в ресторан, я тут же прошел к своему любимому месту, благо оно было не занято. Кирпичные стены, картины, крупные жалюзи, канделябры. Все это действовало на меня умиротворяюще, хотя сегодня вообще какой-то странный день, резко отличающийся от тех, к которым я привык. Или я просто давно не находился в полном одиночестве? Ничего, значит, полезно иногда.
Заказав омлет с помидорами-гриль, тосты, кофе и смузи-манго, я закурил и стал ждать, опасаясь вновь погрузиться в пучину собственных, но совершенно новых для меня мыслей. Но, как оказалось, опасения мои были напрасными.
Она сидела за пару столиков от меня. Одной встречи глазами мне было достаточно, чтобы понять, кто она и что. Но тем не менее что-то останавливало меня от того, чтобы тут же выбросить все это из головы.
Черные волны волос. Черные жемчужины глаз. И наверняка такие же черные мысли. Но я смотрел на нее и тихо тонул в ее образе.
Паре моих мыслей все же удалось крутануться вокруг желтого кольца на безымянном пальце моей правой руки, но я тут же принялся избавляться от них. А потому не сразу отреагировал на нежное «Позвольте прикурить».
И секунду спустя я уже поворачивался в направлении этого приятного слуху голоса…
21
В воскресенье вечером, дав обещание, что непременно позвоню, и действительно намереваясь когда-нибудь это сделать, я вновь был предоставлен самому себе.
Бурный уик-энд, стоивший мне много как сил, так и денег, уже порядком поднадоел, а потому хотелось полного спокойствия и безмятежности.
Я медленно шел по неизвестной мне улице. Вечер опускался над городом. Здесь, в центре Москвы, это сразу становилось заметно. Нависавшие надо мной здания отнимали последний за сегодня солнечный свет. Горящие рекламные вывески становились заметнее, а от включенных фар и габаритных огней автомобилей, то и дело сновавших туда-сюда, пестрило в глазах. Но жизнь не прекращалась, она просто сменялась на совершенно новую и не менее активную.
Вдруг боковым зрением я заметил, как откуда-то сбоку мелькнула тень, и через мгновенье в нос ударил сильный запах мочи.
Я ускорил шаг. За спиной раздавалось противное шарканье и бормотание. Пройдя несколько шагов, я тут же метнулся к тротуару, поднял руку и принялся махать первой попавшейся машине, надеясь как можно скорее убраться из этого отвратительного места.
– Вы знаете, что самый важный вопрос, который следует разрешить практически, это: можно ли быть счастливым и одиноким? – вгрызался в меня мерзкий скрипучий голос. – Это не мои слова, это Альбер Камю. А что вы думаете по этому поводу?
