Дело в том, что три века назад в деятельности доселе консервативного Сообщества появилось нововведение: один раз в пятьдесят лет в этой организации проводились самые что ни на есть демократические выборы в Коллегиальный совет. Три достойнейшие ведьмы получали право в течение полувека решать, что можно и что нельзя всем остальным. На этих выборах не нужны были избирательные участки и урны, демократия приводилась в действие гораздо менее затратным способом. Каждая из желающих проявить себя на руководящей работе путем обыкновенной телепатической рассылки сообщала каждой избирательнице о своем намерении, биографии, целях, задачах и т. д. В ответ телепатировал электорат – побеждала кандидатка, получившая наибольшее количество ответных сообщений.
Марине Аркадьевне, надо честно признать, уже не хотелось снова становится рядовой заштатной ведьмочкой, и уж тем более не собиралась она воспользоваться третьей привилегией вступивших в Сообщество Настоящих женщин – «контролируемым бессмертием», означавшим, что только сама ведьма решает, когда и как закончить ей земную жизнь. Все, что оставалось Марине – быть в числе достойнейших. Отсюда и хлопоты, отсюда и нервы, отсюда и подозрительность… Наверное, ее можно понять: «Настоящая женщина» – тоже женщина, в конце концов! А тут еще новая кандидатка – «девочка с большим будущим»!
Давненько Елена Николаевна так не высыпалась. Открыв глаза и сообразив, что на сегодняшний день она свободна не только от уроков, но и вообще от педагогического подхода к жизненным обстоятельствам, Лена Тихонова сладко потянулась и обнаружила себя в самом прекрасном расположении духа. Чего по утрам с ней тоже давненько не случалось.
Она прошлепала в ванную и, скинув халат, принялась придирчиво изучать себя в огромном зеркале. «Говорите, собственными силами придется обойтись?!…» Так, что тут у нас? А что? Если не принимать во внимание некоторых нюансов, то девушка-то хороша! Я бы даже сказала – «в самом соку девушка».
И в самом деле: огромные серые глаза, длинные густые ресницы, пепельные волосы, грудь, талия (чуть поплывшая, правда, за последний год), стройные ноги – исходные данные были весьма обнадеживающими. Вот только некоторая бледность да круги под глазами не украшали ее. «Ну, ничего-ничего. Надобно срочно заняться собой. Какой-нибудь салон красоты в округе, я думаю, найдется. Солярий, наверное, тоже».
Сегодня целеустремленная учительница недолго оставалась в душе, очень скоро она выходила из своего номера. Закрыв дверь, оглянувшись по сторонам, она подошла к номеру напротив и прижала ухо к двери.
Ни звука. А чего, собственно, она ожидала? Храпа, сексуальных стонов, пьяных выкриков? Елена Николаевна шепотом обругала себя любопытной курицей и спустилась к выходу, чтобы заняться качественным улучшением своей внешности.
После недолгих, но содержательных переговоров с девицей-администратором Елена уже знала, где сделать прическу и макияж, взять сеанс расслабляющего массажа, купить французское нижнее белье, немного загореть и приобрести напрочь декольтированное и разрезанное вечернее платье.
Но, как известно, скоро сказка сказывается, да не скоро женщина удовлетворяется. Особенно собственной внешностью.
…На исходе третьего дня непрерывных занятий собой довольная и совсем не уставшая, она возвращалась в гостиницу, попутно пресекая на корню любые попытки знакомства со стороны пешеходов и автомобилистов мужеского пола. Трое представительных мужчин у входа в гостиницу, в отличие от многих других, не обратили на нее никакого внимания: слишком были заняты разговором. Чуточку уязвленная, Елена Николаевна собралась процокать каблучками мимо них, как вдруг опознала в одном из беседующих своего «подопечного» Павла Векшина (почему-то она стала так его про себя называть).
Он выглядел очень даже неплохо: белая рубашка и темный костюм классически оттеняли немного посеребренную темную шевелюру. «Мы бы, наверное, хорошо смотрелись вместе… Чушь какая в голову лезет!» – одернула себя Елена Николаевна и открыла входную дверь.
Ее «подопечный» был наблюдательным человеком. Кивнув своим собеседникам, он уже сделал шаг ей навстречу:
– Здравствуйте, Елена!
– Ах, это вы… – дежурно улыбнулась Елена Николаевна. – Что вы тут делаете?!
– Если не считать некоторых попутных обстоятельств, то в основном ищу встречи с вами. Хочу пригласить вас поужинать сегодня вечером.
Паша Векшин с трудом сформулировал эту первую, пришедшую ему на ум банальность, потому что был сбит, смят и ошарашен. Вот так думаешь-думаешь о человеке, который, кажется, исчез с твоего горизонта навсегда, и хочется просто зарычать от бессилия, а этот человек в один прекрасный момент вдруг появляется прямо перед тобой. Да еще и потрясающе выглядит! И вообще, какой ужин? Какая романтика? У него фильм погибает, карьера, можно сказать, рушится, и жизнь переворачивается!
У Елены импровизация старого знакомого вызвала совсем другие соображения: «Это интересно. Похоже, есть возможность начать игру прямо с пункта № 1. Ну, что же, три-четыре…»
– Я после шести не ем ничего, – ответила она.
– Что вы говорите? Вера не позволяет?
Лена поморщилась. Остроумие от Векшина!
– Послушайте… Павел, кажется? Должна вам сказать, что вы довольно неуклюже начинаете за мной ухаживать! – сказала она.
– А разве я начинаю? И в мыслях не было! – отрекся Векшин.
Лена снова взялась за ручку двери.
– Виноват. Я не совсем удачно выразился. Эффект приятной неожиданности, знаете ли, – не сдавался Паша.
– Слава богу, ваша неожиданность из разряда приятных, а не детских! – сухо заметила Елена.
– Гм… Елена, но вам совершенно не обязательно истощать себя диетами и голоданием. У вас прекрасная фигура, поверьте бывалому человеку, – заявил Векшин.
– Бывалому?.. А я думала, что вы небывалый… Но, раз так – хорошо. Сегодня вечером я, пожалуй, устрою себе загрузочный день и съем пару салатиков. Ваше предложение в силе? – оценивающе посмотрела на него Елена.
– Разумеется, – быстро подтвердил Векшин.
– Ну, так я согласна, Павел. Но у меня два условия.
– Ну, так я согласен, Елена.
– Во-первых, мы ужинаем, там, где я скажу, – сказала Елена Николаевна.
– ?
– Этот ресторанчик находится рядышком. Называется он «Мефисто», и мне очень нравится тамошняя кухня… Эй! Вы слышите меня?
Векшин преодолел легкое оцепенение, улыбнулся и тряхнул головой.
– «Мефисто», говорите? Почему бы и нет? А второе условие? – спросил Векшин.
– А о нем я скажу вам непосредственно за ужином, хорошо? – сказала Елена.
– Идет.
– Я буду готова через полчаса.
Уходя, она улыбнулась ему. А у него наконец-то появилась возможность собраться с мыслями. Последняя мысль родилась только что. Улыбка, где он мог видеть эту улыбку? Улыбку, придающую лицу какое-то отсутствующее нездешнее выражение. Улыбку-мечту. Улыбку-желание. Надо непременно вспомнить…
VI. Пункт первый – условие второе
Самочувствие режиссера Катайцева оставляло желать лучшего. С ним разрешили говорить не более десяти минут. Сергей в двух словах рассказал Векшину о взаимоотношениях съемочной группы фильма «Другая жизнь» с клубом-рестораном «Мефисто».
– Так это еще и клуб?
– Да, Паша. Причем это не клуб в нашем нынешнем традиционном представлении: танцы, выпивка, развлечения… Хотя и это тоже. Но большую часть времени «Мефисто» – закрытое заведение.
Сергея Катайцева Павел знал еще по учебе во ВГИКе. Лет десять назад он сделал там дипломную картину, по общему мнению, относившуюся к категории авторского кино. Взаимная ирония зародилась в их отношениях уже тогда. Неприязни не было, нет. Но Сергей, своим кумиром считавший Тарковского, и Павел, клевавший носом на «Жертвоприношении», пикировались на тему «для кого снимать?» при первой возможности.
Сейчас их объединила другая тема: «где искать?».
– Как же вы на них вышли? Ты что, стал членом этого клуба? – спросил Векшин.
– Вовсе нет! Просто они заинтересовались фильмом. Прислали приглашение. Предложили помощь, – сказал Векшин.
– Интересно. А тебе не показалось это странным?
– Я тебя умоляю! Нормальный женский интерес к искусству кино, – поморщился Катайцев.
– Почему «женский»? – удивился Векшин.
– Так это же сугубо женский клуб, ты разве не знаешь?
– Так-так-так… А Лариса Андреевна, значит, президент этого клуба? Что, она действительно так хороша?
В затуманенном взгляде Катайцева блеснул огонек. Кажется, он даже сглотнул слюну.
– Необыкновенно, – подтвердил он.
– Чем же они увлекаются? Мужской стриптиз? Лесбос? Свободная любовь? – заинтересовался Векшин.
– Фу, Паша, не расстраивай меня. Мне нельзя волноваться. У них все гораздо серьезнее. Собственно, тебе самому лучше с госпожой Чайковской переговорить.
