Приближался день презентации. По замыслу Иренэ и Альберто, он должен был стать кульминацией их мести. Но опустошенная душа Альберто не находила себе покоя и радости. Более того, в последние дни он особенно нервничал. Его мучили странные предчувствия. И когда вечером раздался телефонный звонок, он даже не особенно удивился, услышав голос Черта, которого давно считал мертвецом. Но мысль его лихорадочно заработала: что делать? Ведь он должен был бывшему сокамернику немалую сумму денег, а что Черт не пощадит его в случае чего, это Альберто понимал превосходно. Альберто пытался говорить с ним весело, словно между ними ничего не произошло. Черт был категоричен:
- Гони монету, фраер дешевый!
Альберто положил трубку и в оцепенении застыл над телефоном. Он был в ужасе. Все его планы могли рухнуть в одно мгновение.
- Кто звонил? - встревоженно спросила Иренэ.
- Черт, - подавленным голосом ответил Альберто.
Иренэ вздрогнула. Она сразу вспомнила, что рассказывал ее любовник об этом человеке. Но привыкнув полагаться на решительность, казавшуюся ей несокрушимой, и злую волю Альберто, Иренэ подумала, что он найдет выход из положения, к тому же дом хорошо охранялся.
- Так что же, прикажете мне все время сидеть взаперти? - разозлился он.
- Нет, конечно. Тебе надо быть поосторожнее, - озабоченно сказала Иренэ.
- Ясное дело. А, Бог с ним! Если он раньше не смог достать меня, то теперь и подавно, - хорохорился Альберто. Но по спине у него пробежали мурашки. Он ясно вспомнил страшную сцену в автомобиле, когда он выстрелил в Черта, желая раз и навсегда избавиться от тирании этого уголовника, еще в тюрьме подмявшего его под себя. Все деньги, добытые ими после налета, достались Альберто. А теперь… «Да, Черт пойдет на все», - думал он. Страх овладевал им все сильнее и сильнее.
После долгой размолвки, от которой страдали они обе, Даниэла и Моника никак не могли наговориться. Все муки, страхи, переживания и мысли, накопившиеся у них за эти нескончаемые месяцы, требовали выхода. Моника, почувствовав огромное облегчение, хотела, чтобы у ее близких было все хорошо. Но Даниэла боялась разбудить в себе надежду.
- Вряд ли я смогу простить Хуана Антонио. Он поступил ужасно.
Моника с любовью смотрела ей в глаза. Желание добра и счастья переполняло ее.
- Я поступила с тобой гораздо хуже, а ты ведь простила меня.
- Это разные вещи. Хуан Антонио оскорбил мое женское достоинство. Я верила, что еще вызываю у него страсть и желание. И когда он бросил меня, я поняла, что со мной все кончено.
Моника умоляюще коснулась ее руки:
- Не говори так, мамочка. Ты стала еще красивее, и сама это знаешь.
Даниэла грустно покачала головой:
- А какой в этом прок, если человек, которого я любила, так не считает.
Ее слова резанули Монику по сердцу:
- Любила? Ты хочешь сказать, что больше его не любишь?
Даниэла опустила голову:
- Нет, я его не забыла. Но стараюсь.
Моника решила, что будет лучше пока отложить этот разговор. Она стала расспрашивать о событиях, происшедших за время разлуки. Пожалев Ханса, уехавшего к себе на родину, она перешла к тому, что волновало ее едва ли не сильнее всего.
- А о Лало ты ничего не знаешь? Даниэла внимательно посмотрела на нее.
- Нет. Но я уверена, что он тоскует по тебе.
- Что же со мной случилось? Почему я смогла с ним так поступить?
- К сожалению, чувства часто оказываются сильнее нас, - со вздохом произнесла Даниэла.
- Знаешь, мама, я долго думала обо всем этом… Несмотря ни на что, я его люблю.
Даниэла погладила ее по руке:
- Дай-то Бог, чтобы у вас все сложилось хорошо. О таком зяте, как Лало, любая мать может только мечтать.
Она еще раз оглядела Монику.
- Ты очень повзрослела и похорошела. Я рада за тебя Ты теперь настоящая женщина. У тебя ребенок, и тебе больше нельзя вести себя, как неразумная девочка.
- Ты права. И я буду счастлива вернуться домой, к тебе. Только мне страшно.
- Из-за Альберто? - спросила Даниэла.
- Да, если он попытается что-нибудь сделать с ребенком…
- Я этого не допущу! - прервала ее Даниэла. - Наверное, какое-то время ребенка не стоит выносить из дома. Я найму еще кого-нибудь для охраны дома, чтобы за входом следили днем и ночью.
Моника согласилась. Было уже поздно, и она стала уговаривать Даниэлу вернуться в отель, чтобы та как следует выспалась. Но Даниэла боялась оставить ее даже на минуту Теперь, когда она вновь обрела дочь, а вместе с ней и внука, разлука стала казаться ей невыносимой.
Рубен не приходил домой уже два дня. Каролина не находила себе места от беспокойства. Херардо сначала успокаивал ее, но в конце концов и он заволновался. Аманда, давно подозревавшая, что внук замешан в каких-то грязных делах, возмущалась:
- Какой наглец этот Рубен! Мы тут с ума сходим, а он болтается неизвестно где, и хоть бы хны!
- Развлекается где-нибудь, - мрачно произнес Эдуардо. Ему тоже не нравилось поведение брата.
- Неужели его совсем не волнует, что мы места себе не находим? - сказала Каролина.
- Вы все его жалеете, а он заслуживает хорошей взбучки, - Аманда стукнула палкой об пол. - Небось развлекается на денежки, которые стибрил у меня.
- Сейчас не время вспоминать об этом, - сказала Каролина.
- Мама права, надо что-то делать, - поддержал ее Эдуардо.
Херардо обзванивал больницу за больницей. Потом он позвонил в полицию, и, побледнев, положил трубку. Не глядя ни на кого, он произнес севшим голосом:
- В полиции лежит труп юноши с приметами Рубена.
Каролина схватилась за сердце.
- Надо ехать! - вскочил Эдуардо, с ужасом глядя на мать.
- Это, конечно, не Рубен, - сказал Херардо. - Но надо поехать, чтобы развеять сомнения.
- Поехали, - встала Каролина. Она тоже убеждала себя, что это не может быть Рубен, но сердце ее сжималось в тоске.
- Тебе лучше остаться, - остановил ее Эдуардо.
- Нет, я не смогу спокойно сидеть дома.
- Пусть едет, она ведь обожает страдать, - проворчала Аманда. - А я останусь дома с Луиситой ждать этого шалопая Рубена.
Всю дорогу они не проронили ни слова. Все думали о том ужасном зрелище, которое ждало их в полицейском морге. Привычный ко всему служитель в белом халате провел их вниз по лестнице, открыл тяжелые двери и откинул простыню, прикрывавшую тело. Каролина вскрикнула. Никаких сомнений не было.
- Рубен! За что? За что? - рыдала Каролина, прижавшись к Херардо.
- Боже мой! Боже мой! - твердил тот, обнимая жену. На глазах у него блестели слезы. Эдуардо сжимал кулаки.
Служитель снова накрыл тело. Они вышли. Их пригласили к дежурному инспектору. Тот рассказал, что юноша был застрелен полицейским при ограблении магазина. Кровь стучала в ушах Херардо. Он с трудом верил услышанному. Каролина плакала:
- Не может быть! Не может быть! Мой маленький Рубен не мог такое сделать!
Херардо положил руку на плечо Эдуардо:
- Отвези маму домой и позвони врачу. Пусть сделает ей укол. Надо, чтобы она успокоилась и заснула. Возьми ключи.
- Хорошо, папа, - кивнул Эдуардо.
Адвокат подошел к безутешной жене и сказал, взяв ее за руку:
- Ты должна подумать о ребенке, которого ждешь.
- Не могу, - рыдала Каролина.
- Постарайся взять себя в руки.
- Не могу, у меня нет сил, - качала головой женщина.
- Помоги ей, - сказал Херардо сыну. - А я позвоню Фелипе, нам понадобится его помощь.
Эдуардо обнял мать и повел ее к выходу. Херардо остался чтобы поговорить с инспектором.
Аманда встретила дочь ворчанием:
- Опять ты ревешь! Не заслуживает он твоих слез. Ох, и задам я ему, когда он вернется!
- Он не вернется, мама! - обливаясь слезами, произнесла Каролина.
- Почему? - не поняла Аманда.
- Там в полиции… Это был Рубен! - с трудом вымолвила она.
- Мы опознали его тело, - мрачно сказал Эдуардо.
Аманда стала с трудом подниматься.
- Нет, нет, не может быть, нет… Не может… Ох, нет, не верю.
Эдуардо помог ей встать. Старуха заплакала:
- Нет, нет… Господи!
В комнату вошла встревоженная Луисита:
- Что случилось? Почему вы плачете?
- Луисита! - произнесла Каролина. - Твой брат… Рубен убит!
И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…
Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.
- Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.
- Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет? - нервы у Херардо сдали, и он заплакал.
- Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, - сказал Фелипе.
- Да, ты прав. Мне надо успокоиться.
- Нужно поговорить со знакомыми в министерстве юстиции. Мы там должны разузнать все.
- Что тебе сказали в похоронной конторе?
- Не думай об этом. Я обо всем договорился.
- Господи, за всю жизнь у меня не было такого ужасного дня, - снова заплакал Херардо.
