– Вы не представляете, какая умница…
Тогда я, совершенно уставший от этого разговора, показал на какую-то линялую, грязную дворнягу на обочине. Совершенно серьезно спросил:
– Ничего не понимаю в собаках… А вот, наверное, один из далматинов?
– Эх, – начал объяснять мне Бабаев, не заметив, что весь автобус давится смехом.
Однако ни мат в сквере, ни такие вот маленькие радости не снимали напряжение полностью. Оно накапливалось, накапливалось, накапливалось. И кончалось все тем, что я вдруг замечал – бокала вина на очередной вечеринке мне не хватает. Что заходил после мероприятия в первый попавшийся бар и мгновенно опустошал стаканчик виски, водки или конька. Совсем не закусывая. Мне просто ничего не лезло в рот, кроме спиртного – я быстро напивался.
Утром просыпался с дикой головной и душевной болью. Ирина смотрела на меня с сочувствием:
– Понимаю… Мне и самой так хочется иногда напиться.
А я-то думал, что тенниса ей вполне хватает.
После такого выпивона обычно отходил несколько дней. Но мне становилось легче – разрядился. Боялся, однако, что могу не удержаться, переберу как-нибудь на работе или на важном банкете. Поэтому, чувствуя, что во мне накопилось взрывчатое вещество напряжения, улетал на выходные в Воронеж. Чуток выпиваю с отцом, поминая маму. Потом надирался вусмерть с Вовкой и Гариком. Они радовались поводу. На них в Воронеже давило отсутствие больших событий. Жизнь здесь слишком спокойна и предсказуема. По-прежнему работа, дом, дети, дача. Все те же, те же воспоминания о командировке в Москву: «В одном ресторане с Варлоу, Борзовым, Гребнюхиным…».
Их жены меня не привечали:
– Прилетел на наши головы. Мужей спаивать…
Возвращался из Воронежа спокойный, полный сил. Никто в агентстве и не догадывался, глядя на меня, потягивающего весь вечер один коктейль, что несколько раз в году накачиваюсь вдрабадан.
Я заметил, что не у одного меня такие же бизнес-проблемы. Вспомнил жутко уставшего Козина. И мои начальники тоже расплачивались за огромное физическое и душевное напряжение. За то, что делать приходится то, что совсем не хочется. Карека с Бабаевым уже в обед, бывает, выпивают на пару по рюмке. Ближе к вечеру, судя по краснеющим лицам, наверное, еще по одной-две. И, должно быть, неплохо догружают дома.
Шишкин, вроде бы, не пьет совсем. Но Катя мне сказала, что он отвязывается на семье. Бьет жену и детей. Я долго не верил, пока не услышал однажды сам, позвонив ему вечером. Кто-то снял трубку, но не успел ничего сказать. Я услышал какой-то звериный, не сразу распознанный мною голос Шишкина:
– Положи трубку, сука…
И звук удара. В трубке громыхнуло. Короткие гудки…
Катя сказала, что Шишкин постоянно жует антидепрессанты. Нервы у него не в порядке.
Протасов разряжается по-другому. Он любит всякие особые удовольствия. Я заметил это, еще будучи с ним в командировке в Японии. Но тогда подумал, что местные девочки – это просто мужское любопытство. Но оказалось, он посещает публичные дома с оригинальными услугами практически в каждой поездке. По крайней мере, мне об этом рассказывали разные люди, видевшие его в сомнительных местах и в Москве, и в других городах.
Да. Каждый избавляется от напряжения, как может. А в один из вечеров в офисе что-то защемило в груди. Еле добрался до дома. Ирина вызвала скорую.
Доктор посмотрел, пощупал, померил, вздохнул:
– Да у вас, батенька, предынфарктное состояние. Такой молодой… Бизнесмен, наверное?
– Бизнесмен.
Скорый врач затряс головой:
– Во имя чего вы себя гробите? Не пойму. Бизнесмены – такие на вид крутые. А все поголовно как пеньки гнилые. У кого сердце, у кого почки, печень, язва, нервы, импотенция… Во имя чего? Деньги? Власть? Но когда у вас появляются деньги и власть, вы же этим уже воспользоваться не можете. Водку пить нельзя, на женщин, извините, не стоит, еды вкусной не поешь – только диета, воздержание. И дальше жизнь на таблетках – для печени, для эрекции, для сердца… Не понимаю, во имя чего?
Я поддакивал:
– Да, да, да… Пожалуй, вы правы… Пожалуй, вы правы…
Хватит ли мне здоровья? Или может, когда я оторвусь от этих начальников-придурков, напряжение не будет таким сильным? Или что-то надо менять уже сейчас? Отлежусь, обдумаю…
И вроде отлежался. В груди колоть перестало. Жутко захотелось работать. А если что – у меня теперь всегда под рукой таблетки есть. Доктор сказал – хорошие…
Наблюдая за собой, за работой своих людей, я понял, что дальше уже нельзя развиваться тем же составом. Он у меня и так пашет на всю катушку. Я выжал из него все, что мог. Надо менять принципы работы, менять людей. Наступил конец периода универсалов, совместителей, бывших манекенщиц. Я вступаю в совершенно новый для себя этап. Дальше развивать дело могли только квалифицированные специалисты. Необходимо начать новую реформу своей службы. Произвести ее в меньшей степени за счет увеличения количества работников и в большей – за счет привлечения классных специалистов. Подготовить их самостоятельно нечего было и думать. У меня на это не хватит времени. Я же все-таки управленец, а не преподаватель. И потом, не могу быть специалистом во всем, не могу дать всех нужных знаний. Люди должны получить эти знания в другом месте, прийти с ними уже полностью готовыми к квалифицированной работе.
Сегодня я уже мог покупать готовых специалистов. С одной стороны, есть имя корпорации, с другой – мое собственное, с третьей – есть специализированный фронт работ, с четвертой – ситуация с оплатой труда у меня стабилизировалась, я могу платить этим людям столько, сколько они стоят на рынке.
По моей заявке наш отдел кадров задействовал агентства по найму. В дополнение мы разместили в газетах объявления о приеме на работу.
Слух о том, что я набираю людей, очень быстро распространился на рынке. Мне стали звонить незнакомые люди:
– Говорят, вы человек, у которого все получается…
Это было, конечно, очень приятно. Хотя, разумеется, у меня не все абсолютно получалось. Только то, в чем я уверен. Я просто старался не браться за дела, которые у меня не получаются.
Еще говорили так:
– Мне сказали, что вы – хороший начальник. У вас хороший коллектив, интересная работа, приличная зарплата и есть возможности роста.
Вот этого-то я и добивался столько лет. И добился!
В числе первых я сменил своего самого близкого помощника. Все-таки у секретаря должна быть прежде всего голова. А ноги-груди – желательны, но не обязательны. Как ни красива была Юля, но надо было прощаться. К сожалению, она так и не стала моим настоящим помощником. Чем дальше, тем больше Юля раздражала меня непониманием каких-то очевидных вещей, опозданиями, забывчивостью, не замечаемой мною ранее неаккуратностью. И вот достаточно быстро, по отработанной схеме, я сменил ее на Веру. Эта девушка уступала в красоте Юле, но соображала намного быстрее и правильнее. Вера не уступала в интеллекте Лике, но при этом не высказывала никаких претензий к статусу своей работы:
– Мне нравится то, чем я занимаюсь. Я настоящий помощник. И мне за это хорошо платят…
Да, профессионально Вера была на три головы выше Юли – имела специальное образование по делопроизводству, опыт работы в большой фирме. Моя новая секретарша ничего не делала бездумно. Она всегда вникала в суть того, что я ей поручал. Могла сама и без меня что-то сообразить, если требовалось. Над ней не надо было стоять с палкой, тратить лишнее время на объяснения. И, главное, Вера могла нормально разговаривать с претендентами на работу, с моими партнерами – не шокировать их юлиным коктейлем внешней красоты и внутренней ограниченности.
Позже, присмотревшись, я поручил Вере распоряжаться курьером и моим водителем. Она легко взяла их под контроль. Вера также управляла нашими хозяйственными делами, до которых у Юли и хозслужбы «Лидера» никогда не доходили руки. Раньше в помещениях нашего подразделения был лишь один хозяин, которому до всего есть дело – до лампочек, сквозняков, туалетной бумаги, – я. Теперь у нас появилась и хозяйка. Вера вела огромную работу, скорее всего никем, кроме меня, не замечаемую. Потому что это были те заботы, которые я сбросил с себя, а не с кого-либо еще. Да, иметь достойного секретаря – это огромный кайф. Немногословная, неприметная Вера лишила меня кучи мелких проблем, которые, во-первых, занимают мое время, во-вторых, мои мысли. Она стала как бы частью меня. Я теперь одновременно делал сразу две работы. Одну – ее головой и руками. Другую – своими.
Не меньшее удовольствие я испытал и от работы курьера. Взял его, потому что не был довольным общими рассыльными агентства. Круглов и его напарник были перегружены, брать еще одного курьера агентство не хотело, экономило. В результате нужные материалы доходили до партнеров и клиентов с опозданием. Мои менеджеры перестраховывались и в ущерб основной работе сами доставляли документы по назначению.
