Улыбка моментально исчезла с лица Родни.
– Откуда ты знаешь? – выдохнул он.
– Я не знал, – ответил Кельвин. – Это была шутка. Но теперь знаю. Что происходит?
– Она хочет отомстить за то, что я бросил ее в прошлом году. Она хочет, чтобы я сделал ей предложение в прямом эфире, женился на ней, а потом она сможет развестись со мной и забрать половину имущества.
– Молодец! Я всегда знал, что у девчонки есть наглость. И ты собираешься подыграть ей?
– Да, я собираюсь жениться на ней.
– Ух ты. Она серьезно тебя прижала, да?
– Ну, знаешь, правда заключается в том, что я вроде как действительно влюбился в нее…
– Ты влюбился в Иону?
– Да. Знаешь, она так хорошо выступала на шоу, и еще эти наши размолвки в прямом эфире каждую неделю, это так похоже на заигрывания, и к тому же она ведь просто красавица.
– Тебе виднее.
– Да, мне виднее. Я начинаю думать, что был дураком, когда позволил ей уйти. Так что я собираюсь сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Она думает, что я ненавижу ее, но, как только шоу закончится и мы поженимся, я покажу ей, что я такое на самом деле.
– Ну а если она не даст тебе возможности?
– Ну, если она хочет денег, то ей придется играть по правилам. Ни один суд по бракоразводным делам не лишит меня денег за фиктивный брак, поэтому ей придется вести себя как положено…
– Ах ты негодник, ты хочешь заключить брак.
– Ну да, но я имел в виду вести себя как положено во всех отношениях. Нам придется вместе жить в одном доме, и я думаю, когда она поймет, каково быть миссис Родни Рут, ей это понравится. Мы будем горячей парочкой. Она теперь финалистка шоу «Номер один», а не неудачница. Я большой человек в индустрии…
Кельвин в ответ на это расхохотался.
– В чем дело? – спросил Родни, тоже засмеявшись шутке, которой не понял.
– Это поразительно, – сказал Кельвин. – Ты так предсказуем. Она снова знаменита, и о ней пишут в газетах, поэтому она снова понравилась тебе. Это так нелепо.
– Нет! – воскликнул Родни. – Я просто вдруг…
– Родни, посмотри правде в глаза, ты влюблен в славу, которая объединяет вас. Ты вдвойне знаменит, когда твое имя связано с ее именем.
– Кельвин, я правда ее люблю.
– Я уверен, что ты в это веришь, друг, но на самом деле ты любишь себя. Ну, в любом случае удачи тебе, мне всегда нравились свадьбы, и ты прав, предложение руки и сердца в прямом эфире – это отличный сюжет. Так что давай, валяй. А когда ее звезда погаснет и о вас перестанут писать в прессе, ты вдруг поймешь, как и в прошлый раз, что вовсе ее не любишь, и сможешь объявить о своем разводе в начале следующего сезона. Возможно, мы даже попросим Иону спеть «Р-А-З-В-О-Д».
Кельвин повернулся и пошел обратно к Эмме.
– И еще одно, Кельвин! – крикнул ему вслед Родни. – Ты будешь моим свидетелем?
Кельвин только улыбнулся, и через несколько секунд режиссер начал кричать, что всем пора занимать свои места.
Финал начинался через минуту.
В зале присутствовали все отсеянные финалисты, собранные здесь для того, чтоб вкусить последний глоток известности. Кили представляла их одного за другим: Латиффа, Сьюки, группа «Парень», Стэнли, Незабудка, «Четверка-Х», Табита, Трой и Грэм. Трою аплодировали, а Грэма зашикали. Унижение Миллисент вошло в программу «Ньюс оф зе уолд», и толпа изменила свое к ней отношение.
Кельвин был в восторге.
– Власть нашего шоу просто безгранична! – кричал он Эмме сквозь шум. – Только шоу «Номер один» могло заставить толпу зашикать слепого парня.
– Пожалуйста, Кельвин, не нужно! – крикнула в ответ Эмма. – Ты мне только начал нравиться.
Эмма, опьяненная накалом страстей, снова наслаждалась вечером и даже стала находить неслыханную уверенность и небрежный цинизм Кельвина привлекательными.
Затем она увидела Шайану.
Та, как и раньше, неподвижно стояла среди толпы фанатов, которых пропустили к самой сцене, чтобы придать финалу вид живой рок-тусовки.
– Кельвин, она снова здесь, – почти взвизгнула Эмма.
Кельвин обернулся.
– Не смотри! Не смотри! Она увидит, что мы смотрим! – настаивала Эмма.
– Эм, успокойся, – сказал Кельвин. – Я говорил тебе, что эти люди меня не волнуют. И никогда не волновали. Должно быть, она хитростью добыла билет, только и всего. Они все хитрые, эти ненормальные фанаты.
– Она не фанатка, она бывшая участница, и она сказала, что вы еще встретитесь.
– И благодаря тебе, дорогая, мы встретились. В противном случае я бы ее ни за что не заметил.
– Ну да, но возможно, это как с Джоном Ленноном. Может быть, я только что спасла тебе жизнь.
На секунду на лице Кельвина промелькнула тень озабоченности, но он почти сразу же взял себя в руки.
– Эмма, ради всего святого, можно поменьше загоняться по этому поводу? – сказал он.
– А что, если у нее пистолет?
– В наши дни на входе всех обыскивают. У нее нет пистолета.
– Ты говорил, что она не попадет внутрь, но она здесь.
– Хорошо, хорошо, я попрошу охрану присмотреть за ней. Ты не должна позволить этой женщине испортить нам вечер.
Эмма пообещала, что изо всех сил постарается не допустить этого, и вернулась в ложу для знаменитостей, называвшуюся так, несмотря на тот факт, что, по мнению Эммы, ни один из сидевших здесь таковой не являлся. Кельвин присоединился к Берилл и Родни за кулисами, чтобы они могли выйти на сцену, как императоры, спускающиеся на римскую площадь, чтобы вынести приговор рабам, и финал стартовал.
Квазар открыл шоу не слишком мелодичным, но на удивление забавным исполнением классического хита «Black Lace» группы «Agadoo». Квазар начал отходить от прошлого стриптизера и теперь считал себя артистом, развлекающим детей.
– Я не дурак, – сообщил он принцу Уэльскому за сценой. – Кобели приходят и уходят, да? Врубаешься? Но петь для детей – это вечная работа! Посмотри на «Krankees», чувак, они просто молодцы. Через двадцать лет никому не захочется смотреть на мою задницу, но я буду так же хорош для пантомимы! Зацени, чувак!
– Это звучит очень разумно, мистер Квазар, – ответил принц.
За Квазаром выступила Иона, которая так и придерживалась образа милой шотландской девушки и исполнила песню «The Skye Boat Song», которую приняли очень хорошо. После ее выступления Кельвин и Берилл, как обычно, начали ее нахваливать.
– Знаешь что? Ты сделала эту песню.
Затем Кили обратилась за комментарием к Родни. В этот момент послышался смех, крики и шиканье, потому что на шоу «Номер один» яростная ругня Родни в адрес Ионы стала ритуалом, как и то, что двое его коллег хвалили ее. Однако сегодня он отбросил осторожность и пренебрег сценарием. Стараясь не смотреть на Кельвина, зная, что нарушает его приказ, он начал тщательно подготовленную речь.
– Иона, – сказал он, – я хочу кое-что сказать и знаю, что это удивит наших зрителей, но, надеюсь, не очень удивит тебя. Весь мир знает, что на протяжении всего сезона я был очень, очень груб с тобой, я говорил вещи, которые больно ранили тебя, и, возможно, ты думала, что не заслуживаешь их. Хочешь знать, почему я так поступал? Хочешь, Иона?
– Потому что ты идиот, Родни? – сказал Кельвин ледяным голосом, словно советуя ему быть очень осторожным.
– Я поступал так, потому что уважаю тебя, Иона. Я хотел испытать твой характер, проверить тебя, заставить тебя доказать всему миру, какой твердой ты можешь быть, какая ты хорошая артистка. Все знают, что в прошлом году я всем сердцем поддерживал тебя, поэтому, сделай я то же самое в этом году, никто бы не заметил, все бы подумали, что я делаю это из чувства вины, и моя похвала была бы бессмысленной. Но, обижая тебя все это время, я дал тебе возможность показать миру, что ты абсолютно самодостаточная, сильная женщина. Это было отличное выступление, Иона. «The Skye Boat Song» – песня трудная, но ты ее сделала. Ты сделала каждую песню из тех, что когда-либо пела.
Студия замерла, пока он говорил, а когда закончил, зрители разразились аплодисментами.
– Иона, ты хочешь что-нибудь сказать Родни? – спросила Кили.
Казалось, в глазах Ионы стояли слезы.
– Спасибо, – сказала она. – Спасибо тебе, Родни.
За этим последовала рекламная пауза, во время которой Родни воспользовался возможностью извиниться перед Кельвином. Он был так напуган, что едва мог смотреть ему в глаза.
– Прости, друг, – сказал он. – Я не мог сегодня следовать сценарию, ведь ты знаешь, что мне предстоит сказать дальше.
– Родни, ты знаешь, что при обычных обстоятельствах я рассматриваю отклонение от сценария как повод для увольнения, – твердо сказал Кельвин.
– Я знаю, я знаю.
– Но должен заметить, что ты сделал на удивление умный ход. Я не думал, что ты на это способен, но раз уж так случилось, то я рад, что ты начал поддерживать Иону сейчас, потому что не хочу, чтобы она победила, а самый быстрый способ убрать исполнителя из рейтинга – это заставить тебя поддержать его.
