— А что там с этим стихотворением?
— Оно значительно менее ценно, чем книги. Было ясно, что он говорит правду: никто, выдав эту бесценную библиотеку, не стал бы подвергать себя опасности из-за нескольких строчек дрянных стишков, нацарапанных на клочке бумаги. Скорее всего, оно не принадлежало музею, а было повешено лично сторожем.
Два голландца в унынии сидели на кухне смотрителя. Беренс де Хаан застонал и взялся за голову.
— Мы предали оказанное нам доверие! Мы ведь должны были сохранить книги.
— У вас не было выбора, — проговорил Эдмонд. — Сначала они снесли бы музей, потом этот дом — и нашли бы не только книги, но и ее тоже.
Беренс де Хаан продолжал стонать.
— А что сделал бы на нашем месте Спиноза, как вы думаете? — спросил смотритель.
— Я могу представить только, что он выбрал бы доброе дело. Если выбор стоит между спасением ценных вещей и спасением человеческой жизни, мы должны спасать человеческую жизнь.
— Да, я согласен. Что ж, они ушли. Сказать ей, что все закончилось?
Беренс де Хаан кивнул, и Эдмон поднялся по лестнице, взял длинный шест и трижды стукнул в потолок в углу спальни. Через пару минут люк открылся, и из него спустилась перепуганная еврейка средних лет, Сельма де Врис-Коген.
— Сельма, — проговорил Эдмон, — успокойся. Они ушли. Они забрали все ценное и теперь примутся грабить остальную страну.
— Зачем они сюда приходили? Что им было надо? — спросила Сельма.
— Полная библиотека Спинозы. Представления не имею, почему это было для них так важно. Загадка какая-то! Они с легкостью могли забрать одного Рембрандта из Рейксмузеума в Амстердаме, где его картин десятки, и он бы стоил гораздо больше, чем все эти книги, вместе взятые. Но у меня есть для тебя сюрприз. Одну они таки упустили. Там была одна книга Спинозы в голландском переводе, под названием «Этика», которую я спрятал отдельно, в собственном доме. Они не знали о ней, — и я принесу ее тебе завтра. Тебе может быть интересно прочесть ее — это главная его книга.
— В голландском переводе? Я всегда думала, что он и был голландцем.
— Так и есть, но в те дни ученые писали на латыни.
— А теперь я в безопасности? — спросила Сельма, которую все еще била дрожь. — И безопасно ли привести сюда мою мать? А вам самим ничего не угрожает?
— Никто не может быть в безопасности, пока эти звери рыщут на свободе, но ты находишься в самом безопасном городке во всей Голландии. Они опечатали музейные двери и окна, они распустили Ассоциацию Спинозы, и германское правительство объявило этот дом своей собственностью. Однако я очень сомневаюсь, что они когда- нибудь вернутся в этот пустой музей. Здесь не осталось ничего важного. И все же, чтобы полностью избежать риска, я бы переселил тебя на месяц в другое место. Несколько семей в Рейнсбурге уже вызвались прятать тебя. У тебя много друзей в Рейнсбурге. А пока нужно установить туалет в твоей комнате, ведь в следующем месяце приедет твоя мать…
Когда книги прибыли в Берлин, Альфред отдал приказ подчиненным немедленно доставить их в свой домашний кабинет. На следующее утро он взял с собой кофе, сел в кабинете и принялся разглядывать тома, пока просто наслаждаясь присутствием и запахом этих драгоценных трудов — книг, которые Спиноза держал в руках. Несколько часов он любовно оглаживал корешки и просматривал названия. Некоторые авторы были ему знакомы — Вергилий, Гомер, Овидий, Цезарь, Аристотель, Тацит, Петрарка, Плиний, Цицерон, Ливий, Гораций, Эпиктет, Сенека и пятитомное собрание сочинений Макиавелли. О, если бы я только пошел в гимназию! — закралась в его голову жалостливая мысль. — Я мог бы прочесть их! Незнание латыни и греческого — трагедия моей жизни… И тут, как громом пораженный, он понял, что здесь не было ни единой книги, которую он мог бы прочесть: ни одной на русском или немецком! Правда, там была работа Декарта «Discours de la methode»[118], но и его французский был лишь в зачаточном состоянии.
Большая часть книг была ему совершенно незнакома: огромное количество текстов на иврите, вероятно — Ветхий Завет и библейские комментарии; а о многих авторах он никогда не слышал, как например, о Низолусе, Иозефусе, Пагнинусе. Некоторые, судя по иллюстрациям, были трудами по оптике (Гюйгенс, Лонгомонтанус), другие — по анатомии (Риолан) или математике. Альфред ожидал, что сможет найти намеки на источники Спинозы по пометкам в книгах или маргиналиям[119] — и провел остаток дня, переворачивая страницу за страницей в каждой книге. Но напрасно — там не было ничего, ни единого следа Спинозы. К полудню грубая реальность предстала перед ним во всей красе: ему недоставало знаний, чтобы узнать что-нибудь о Спинозе из его библиотеки. Очевидно, следующий шаг — искать консультации у ученых.
Однако у Гитлера были на Альфреда другие планы. Вскоре после прибытия библиотеки в дом Розенберга 4,5-миллионная нацистская армия вторглась в СССР. Гитлер назначил Розенберга рейхсминистром по делам оккупированных восточных территорий и просил его набросать генеральный план, касающийся обширных пространств западной части России, населенных 30 миллионами советских граждан, чтобы перезаселить эту территорию немцами. Притом 15 миллионов местных жителей следовало депортировать, а остальным 15 млн разрешалось остаться, но они должны были «онемечиться» в течение 30 лет.
У Альфреда было сложившееся мнение по поводу СССР. Он полагал, что Советский Союз может потерпеть поражение только от славян, и что немцы должны стремиться «балканизировать»[120] страну и стараться создать боевые силы из украинцев, которые двинулись бы против ненавистных большевиков.
Это высокое назначение, поначалу воспринятое Ро- зенбергом как триумф, вскоре обернулось катастрофой. Он посвятил в свои планы Гитлера, но военные вожди — Геринг, Гиммлер и Эрих Кох — яростно противились им и полностью игнорировали или подрывали любые его предложения. Они позволили десяткам тысяч украинских военнопленных гибнуть в лагерях, а миллионам гражданских лиц — умирать от голода, переправляя все зерно и продовольственные припасы в Германию. Розенберг то и дело жаловался Гитлеру, который резко отвечал: «Перестаньте вмешиваться в дела военных. Ваша чрезмерная озабоченность идеологическими вопросами оторвала вас от реальных повседневных дел».
Автор бестселлера-миллионника, главный редактор ведущей газеты… Один престижный правительственный пост за другим: глава нацистской идеологии и образования, глава АРР, рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий. Притом — вечно нелюбимый и высмеиваемый внутренним кругом нацистов. Как же достиг Розенберг столь многих почестей? Порой замысловатая, переусложненная, невнятная проза вызывает незаслуженные возвышенные похвалы интеллекту автора. Возможно, именно поэтому Гитлер упорно предлагал Розенбергу одно ответственное назначение за другим.
Со временем, когда советские войска начали громить германские и отвоевывать свою территорию, положение Альфреда как рейхсминистра оккупированных восточных земель стало несущественным, и он подал прошение об отставке. Гитлер был слишком занят, чтобы ответить ему.
Его надежды на углубленное изучение библиотеки Спинозы так и не реализовались. Вскоре союзники уже вовсю бомбили Берлин. Когда было разрушено здание, стоявшее всего в двухстах метрах от его собственного дома, Альфред приказал переправить библиотеку во Франкфурт ради большей безопасности.
«Фелькишер беобахтер» — «боевая газета нацистской Германии» продолжала сражаться до последнего, и Альфред не прекращал рабски прославлять Гитлера на ее страницах. В одном из последних выпусков от 20 апреля 1945 года Розенберг воздавал фюреру хвалу по поводу его 56-летия, называя Адольфа Гитлера «человеком века». Всего через 10 дней, когда приближающиеся советские войска стояли уже всего в нескольких кварталах от подземного бункера Гитлера, фюрер женился на Еве Браун, раздал капсулы с цианистым калием участникам свадебной церемонии, написал завещание и застрелился, после того как его жена приняла цианид. Спустя 24 часа в том же бункере Геббельс и его жена убили своих шестерых детей морфием и цианистым калием, а потом совершили совместное самоубийство. Но даже после этого печатные станки «Фелькишер беобахтер» продолжали вращаться — вплоть до капитуляции Германии 8 мая 1945 года. При обыске помещений газеты советские солдаты обнаружили несколько заранее подготовленных выпусков. Последний из них, датированный И мая 1945 года, содержал инструкцию по выживанию, озаглавленную «Как выжить в немецких полях и лесах».
После смерти Гитлера Альфред вместе с другими оставшимися в живых нацистскими лидерами бежал во Фленсбург, где адмирал Дениц, новый глава государства, собирал свое правительство. Альфред надеялся, что его, старшего из выживших рейхсляйтеров, попросят войти в кабинет министров. Однако никто не обращал ни малейшего внимания на его присутствие. В конце концов он послал тщательно составленное письмо о сдаче маршалу Монтгомери. Но даже британцы не сумели по достоинству оценить важность такого пленника, и рейхсляйтер Розенберг нетерпеливо ждал в своем отеле целых шесть дней, прежде чем прибыла британская военная полиция, чтобы арестовать его. Вскоре после этого он был помещен под контроль американцев и проинформирован о том, что его вместе с небольшой группой высших нацистских военных преступников будут судить судом Нюрнбергского особого международного трибунала.
