Но и в новом издании комментария есть много удивительного. Так, выясняется, что «Охотничья» — это сорокаградусная «настойка типа зубровки» (СП, стр. 6). В действительности же «Охотничья» ничего общего с «Зубровкой» не имеет — последняя производится с добавлением настоя одноименной лекарственной травы зубровки, тогда как «Охотничья» изготавливается из спиртового настоя имбирного корня, калгана, корня дягиля аптечного, ангеликового корня, гвоздики, перца черного, ягоды можжевельника обыкновенного, перца стручкового красного, кофе, грецкого ореха, бадьяна, аниса звездчатого, сушеных лимонных и апельсиновых корок, с добавлением белого портвейна и сахара, имеет темно-коричневый цвет и мягкий пряный вкус (см., напр.: «Рецепты ликеров, наливок, настоек и инструкции по приготовлению полуфабрикатов к ним». М., 1951, стр. 128; «Ликеро-водочные изделия». [М.,] 1950, стр. 22). В новом издании «Охотничья» уже не сравнивается с «Зубровкой», но крепость ее указана по-прежнему ошибочно, правильное название ее и какие-либо точные данные не приводятся («Вагриус», стр. 131). Комментатор должен был бы указать, что ее правильное название — «Горькая настойка Охотничья», что она содержит 45 % спирта и т. д. К другим напиткам Власов вообще не дает никакой информации, не указывает содержание спирта, не приводит правильного названия. По Власову, «Кубанская… — популярный сорт советской водки» (СП, стр. 31). Между тем это не водка, а горькая настойка и точное ее название — «Настойка горькая Кубанская любительская». Весь этот неинформативный пассаж перекочевал и в новое издание («Вагриус», стр. 173). Точно так же «Лимонная» — это не «сорт водки» (СП, стр. 83), а «Горькая настойка». Эти ошибки фигурируют и в новом издании («Вагриус», стр. 258).
Говоря о хересе, который выпускался нескольких видов («сухой» — 14–16 % спирта, «сухой крепкий» — 17–18 % спирта, просто «крепкий» — 19–20 % спирта и «десертный» — 19–20 %), Власов утверждает, что это «вино 19 о» (СП, стр. 17). Эта ошибка перекочевала и в новое издание, причем никакой достоверной информации о хересе здесь тоже нет («Вагриус», стр. 149). Из комментария ясно одно, что херес и водка — это не одно и то же. О «розовом крепком» Власов пишет, что это «сорт дешевого розового десертного (18 о) вина». Данный фрагмент комментария приводится в новом издании без малейших изменений («Вагриус», стр. 172). Между тем розовое крепкое — не сорт, а название, то есть имя собственное; точное его наименование: «Крепкое Розовое». Это вино не «десертное», а «специальное крепкое», поскольку содержит сахара всего 3 %, а десертные вина — это вина сладкие. Содержание спирта также указано неверно (не 18, а 19 %). Наконец, не сказано, что это вино — молдавское. Можно также добавить, что это одно из самых крепких вин, выпускавшихся в СССР в то время: оно содержало больше спирта, чем многие портвейны. Так, например, «Портвейн Розовый» содержал лишь 17 % спирта, 7 % сахара и имел кислотность 5–6 % (см., напр.: «Вина и коньяки Молдавии». М., 1976). В контексте поэмы это важно, поскольку герой принципиально пьет напитки очень крепкие и несладкие. По сути, сведения, приведенные в реальной части комментария, — дезинформация: комментатор не вводит в заблуждение читателя только тогда, когда попросту не дает никакой необходимой информации. Например, о «Российской» водке он сообщает, что «Российская — популярный сорт советской водки» — и больше ни слова (СП, стр. 31; «Вагриус», стр. 172). Из контекста поэмы и так понятно, что речь идет о водке. О «Портвейне № 33» сообщается лишь то, что и так понятно читателю: оказывается, что это «сорт советского портвейна» («Вагриус», стр. 325).
Автор демонстрирует недостаточное знание русского просторечия, что также сказалось на реальной части комментария. Так, например, «красненькое» в просторечии означает вообще любое вино. Слово «красное» употребляется в противопоставлении «белой», то есть водке. Это значение слова «красненькое» является общеупотребительным, оно есть в словарях («Красное… 1. Любое крепленое вино. 2. Любой спиртной напиток…» — Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского сленга. Сленговые слова и выражения 60 — 90-х годов. М., 1997, стр. 115). Не зная этого, Власов ошибочно определил «красненькое» как «красное (вино), обычно дешевое, из красного винограда, крепостью 11 о — 12 о, произведенное в Молдавии или Грузии» (СП, стр. 17). В новом издании редакторы сделали исправления, но текст комментария от этого стал не намного лучше: «Красненькое — уменьшит. — ласкат. от красное, что в просторечии является эквивалентом к слову „вино“ как противопоставленного водке» («Вагриус», стр. 148). По-русски говорят не «эквивалент к чему», а эквивалент чего. Кроме того, из нового издания комментария невозможно понять, о каком именно «красненьком» идет речь. Между тем Веничка, без всякого сомнения, говорит о «специальном крепленом» вине любого типа. Об этом можно было бы легко догадаться, даже не заглядывая в специальную литературу, а просто внимательно читая текст поэмы, где красным вином именуется любое вино: «…и еще какое-то красное. Сейчас вспомню. Да — розовое крепкое…» (Ерофеев, стр. 43). В поэме белая водка противопоставляется красному вину: «…пьете… белую водку…; а на другой день —…красные вина… пили… белую водку… пили только красное» (Ерофеев, стр. 69). Даже крепость коньяка неизвестна Власову, утверждающему, что это «вариант традиционного крепкого (40 о — 45 о) французского напитка, приготавливаемого по технологии бренди» (СП, стр. 53); этот же ляпсус есть и в новом издании («Вагриус», стр. 207). Между тем крепость коньяков, производимых и в СССР, и во всем мире, колебалась от 42 до 57 %. Бренди же делается по иной технологии. Кроме того, бренди тоже бывает разных типов: крепкий бренди имеет содержание спирта 80–90 %, «бренди граппа имеет содержание спирта 70–80 %», «собственно бренди имеет содержание спирта 57–72 %» («Алкогольные напитки»: Популярная энциклопедия. Минск, 1994, стр. 80). Есть и сорокапятиградусный бренди. Как видим, Власов не только не пользовался специальными источниками при составлении комментария, но даже не обращал внимания на надписи на этикетках общеупотребительных напитков.
Иногда Власов дает уж совершенно абсурдную информацию: «Крепленые красные вина — крепкие (18 о — 19 о) десертные вина из красного винограда… наиболее распространенными сортами в эпоху Венички были „Рубин“ и „Кагор“» (СП, стр. 107). В новом издании указана другая крепость: 16 о — 18 о, а «Кагор» заменен на «различные кагоры» («Вагриус», стр. 297). В действительности ни «Рубин», ни «Кагор» никогда не имели указанной автором крепости: все стандартные кагоры на самом деле имеют крепость 16 %; во-вторых, десертные вина имеют крепость от 15 до 17 % спирта, а не 18–19 %; в-третьих, «Кагор» — это не сорт, а тип вина, то есть понятие родовое. К названию отдельного сорта кагора обычно добавляется второе слово: «Кагор Южнобережный», «Кагор Чумай», «Кагор Шемаха», «Кагор Густой» и т. п.
Замечательно откомментирована и «можжевеловая»: «Можжевеловая водка — джин» (СП, стр. 202). В новом издании — то же самое, однако к старым ошибкам добавились новые: оказывается, джин «в СССР импортировался в основном из Венгрии» («Вагриус», стр. 454). Однако «можжевеловая» — это и не водка, и не джин, а «горькая настойка». При изготовлении джина кроме можжевеловых ягод «используют кориандр, дягиль, апельсиновую цедру, ирисовый корень, кардамон и др.» («Заздравная чаша»: Атлас вин, крепких и слабоалкогольных напитков мира. Справочно-энциклопедическое издание. М., 1996, стр. 158). Русский «Джин Балтийский» «приготавливается на ароматных спиртах можжевельника обыкновенного, имбиря, черносмородинного сока и на апельсиновом и лимонном маслах» (там же, стр. 159). При изготовлении других сортов отечественного джина использовались также семена укропа, солодковый корень, анис, тмин и др., в то время как при изготовлении «Настойки горькой Можжевеловой» используются кроме можжевеловых ягод еще и малина, дубовая стружка и некоторые другие компоненты, не используемые при изготовлении джина.
Комментируя закуски к водке, Власов утверждает, что «овощные голубцы» делаются из мясного фарша (СП, стр. 101). Это противоречит здравому смыслу, источникам и делает текст Ерофеева абсурдным, поскольку мясные продукты как раз и подаются к водке, а в поэме герой почему-то с грустью и тоской принимает их в дар. Между тем «овощные голубцы», в соответствии с советскими пищевыми стандартами того времени, относились к диетическому лечебному питанию и официально рекомендовались при болезнях печени, желчного пузыря, почек и гипертонии («Кулинария». М., 1955, стр. 867–868, 879). Овощные голубцы представляют собой вареный рис и морковь, завернутые в вареный капустный лист. Во-первых, использование диетического блюда в качестве закуски к водке уже создает юмористический эффект; во-вторых, все перечисленные выше внутренние органы как раз в первую очередь и страдают при приеме больших доз алкоголя, что делает подобную еду в данной ситуации еще более смешной; в-третьих, ни вареную капусту, ни вареную морковь, ни вареный рис не принято подавать к водке — это не самая подходящая закуска. Противоречие выпивки и закуски глубоко закономерно в контексте противоречивых событий поэмы, раздираемого противоречиями героя и т. д. В новом издании эта ошибка исправлена, «мясной фарш» удален, но, кроме упоминания капусты, риса и моркови, этот фрагмент также не содержит никакой вразумительной информации («Вагриус», стр. 287).
