Указом президента в Московском регионе было введено осадное положение, а военным комендантом столицы и области назначен генерал-лейтенант службы гражданской безопасности Вадим Кириллович Гусев, широко известный в узких кругах под кличкой Бешеного Димы.
Рассматривая на дисплее поступающие сводки о количестве эвакуированных и их размещении, Вадим Кириллович с угрюмостью думал, что это пока — первая слабая волна. Большинство жителей в зоне возможной катастрофы еще не тронулось с места. Они, как всегда, надеялись до последнего, что все образуется, что заявление комитета с напыщенным названием — несерьезная авантюра и что президент как-нибудь договорится с «орлами», на то у него и власть.
Вадим Кириллович вывел на дисплей характеристики Чернобыльской и Курской катастроф, а также менее известных инцидентов на Смоленской, Воронежской, Петроградской и других атомных. Впервые за последние годы Вадим Кириллович курил. Зато любимую молчаливую утешительницу, бутылку «смирновской», он спрятал подальше в сейф. Нынче голова должна быть ясной! Шутка ли — такая власть в руках… Она-то и пьянила почище любой водки. Соглашаясь на пост военного коменданта в чрезвычайной ситуации, Вадим Кириллович выговорил у президента право на руководство всеми операциями по блокаде и уничтожению заговорщиков, а также на организацию штаба по борьбе с последствиями аварии, буде она воспоследует. Чтобы, значит, без лишних согласований и утрясок. Конечно, трудно, но кому в Отечестве сейчас легко?
И президент, это растерявшееся штатское дерьмо, с благодарностью благословил генерала. Он даже пробормотал, что-де не разглядел в свое время характер Вадима Кирилловича, излишне доверился нашептываниям о нем со стороны лукавых прислужников. Он так и не понял, что собственными руками подтолкнул Вадима Кирилловича на пьедестал спасителя нации. А народ все поймет! Если, конечно, генерал добьется успеха. Народ все понимает. Зачем ему правительство, которое только и умеет болтать? Что это за президент, который позволяет сопливым мальчишкам захватывать ядерные станции и космическую технику? Народ устал жить без надлежащего порядка. Вот так!
Наверное, генерал был прав. Народ действительно устал Может, потому он и не вышел на улицы по призыву комитета «Молодые орлы». От любой перемены в отечестве, полагал народ, на протяжении последних ста лет лучше не становилось.
Правда, после показа по телевидению возможностей космической платформы в некоторых местах Москвы прошли немногочисленные митинги бездельников и крикунов с требованием отставки правительства и роспуска Госдумы. Но Бешеный видел — рано. И железной рукой навел порядок. К вечеру каталажки были очищены от проституток, карманников, самогонщиков, шулеров и мелких бомбил. Их место заняли участники митингов и прочая публика, могущая на подобные мероприятия выйти. В последнем случае Вадим Кириллович руководствовался списками, составленными ведомством тру долюбивого Кухарчука под присмотром Гусева-младшего. И теперь в четырехместной, например, камере находилось по два-три десятка представителей самых разных партий, что позволяло им в тесной обстановке и без регламента эффективнее устранять межпартийные разногласия по вопросам стратегии и тактики на предстоящих муниципальных выборах.
Очнувшись от властных грез, генерал вернулся к сводкам и картам. По прямой от Удомли до Кремля было ровно триста километров. Такое же расстояние лежало между Чернобылем и западными районами Брянской области, пораженными в свое время радионуклидами. Вадим Кириллович понимал, что угроза поражения Москвы будет тем больше, чем дольше придется «затыкать» чадящие реакторы. Скажутся, кроме того, и погодные условия. Поэтому генерал потребовал от Гидрометеослужбы почасовых прогнозов направления и скорости ветра на ближайшие сутки. На основе этих прогнозов целая свита радиологов из Академии наук выдавала компьютерные модели обстановки, которые шли в штаб ликвидации последствий аварии на Тверской АЭС. Аварии еще не произошло, а штаб под руководством Бешеного уже работал. Его составили представители «Космоатома», СГБ, министерства строительства и транспортного комитета Государственной думы. К Удомле начали стягивать передвижные бетонные заводы, эшелоны с цементом, гравием, стальными конструкциями, специальную технику. В будущей зоне поражения разворачивались госпитали, дезактивационные отряды, пожарные дружины и подразделения полевой жандармерии.
Время от времени на экране видеофона возникали порученцы Бешеного, разосланные на все крупные узлы будущей операции, и докладывали о ходе работ. Пока все шло в жестком графике, лично разработанном генералом. К утру его армия должна была сосредоточиться под Удомлей, чтобы в случае необходимости сразу же заткнуть полыхнувшую топку. Возможно, невиданная слаженность огромной машины объяснялась тем, что руководители служб и ведомств, задействованные Бешеным, были предупреждены: при малейшем сбое в графике генерал распорядился, руководствуясь указом об осадном положении, немедленно арестовывать виновных и предавать их военному суду. А военные суды в России не были популярны с последнего мятежа маршала Корниенко, отказавшегося распускать армию. И никого не удивляла нелепость ситуации — угроза военных судов при блистательном отсутствии армии…
Впрочем, генерал не особенно надеялся на эффективность запущенной им машины, компьютерные прогнозы и прочие штатские штучки-дрючки. У него был запасной план. А заключался он в том, что группа спецназа СГБ проникает на АЭС с баллонами нервно-паралитического газа «акация» и скрытно пускает его в дело. Через пять минут все живое на станции будет представлять собой безвольную белковую массу. Вяжи и в камеру… Тогда можно остановить реакторы и демонтировать вооружение на космической платформе.
— Разрешите, Вадим Кириллович? — заглянул в кабинет адъютант. — Здесь пришли из отдела строительства «Космоатома»…
— Отлично! — потянулся Бешеный. — Зови.
Основной план приводился в действие десятками доверенных людей Бешеного. Запасной он предпочел запустить сам, ни с кем не делясь деталями. Выгорит дело — Вадим Кириллович на коне, а не выгорит — никто не попеняет.
Строители — молодой мужик с толстой папкой и кривобокий старик с клюкой — перешагнули порог генеральских апартаментов с заметной робостью. Но Бешеный радушно встретил поздних гостей, самолично усадив за столик для совещаний.
— У меня единственный вопрос, господа, — деловито сказал он. — Есть возможность, как вы полагаете, незаметно, скрытно проникнуть на территорию АЭС?
Молодой раскрыл папку и разложил на столе кучу синек.
А старикашка нацепил очки и поелозил ревматическими пальцами по чертежам:
— Извольте видеть, господин генерал… Здесь вся проектная документация. Попасть на станцию можно лишь по подземным коммуникациям. Ну, водозаборник, например, или канализация. Сами понимаете, для этого надо иметь соответствующее снаряжение и подробные схемы. Конечно, схемы мы предоставим сей же час. Однако…
— Что вас беспокоит? — насторожился Бешеный. — Снаряжение у нас есть.
— Я ведь смотрел репортаж по телевизору, — вздохнул старик. — Представляю обстановку. Первым делом на их месте я бы запер коммуникации. Это несложно. Вот здесь, извольте видеть, помечены ограждающие решетки. Если они в курсе — решетки можно опустить. Конечно, ваши люди смогли бы их взломать, но тогда не получится скрытное проникновение. Решетки снабжены датчиками. Я как раз курировал этот участок работы, помню… Мы тогда, знаете ли, боялись всяческих диверсий… Вот и прикрывались решеточками-то.
— Понятно, — сказал генерал. — Других возможностей, следовательно, нет?
— Есть, — бестрепетно ответил старик. — Под бытовым корпусом расположено бомбоубежище с выходом за пределы станции. Однако им много лет не пользуются. Боюсь, успели переоборудовать, а запасной выход ликвидировать.
— Как это — переоборудовать? — нахмурился генерал.
— Без вашего ведома?
— Совершенно справедливо, без нашего ведома. Бомбоубежище под административным корпусом переделали, извините, под ресторан. Ну, а в этом… Не знаю, может, картошку хранят.
— Черт знает какое самовольство, — угрюмо буркнул Бешеный. — Свободны, господа, спасибо. Оставьте синечки.
Едва удалились строители, прибыли конструкторы завода, где производились космические платформы.
— Ваши предложения, господа, — устало сказал Вадим Кириллович. — Сумеем нейтрализовать платформу — выиграем время для захвата мятежников.
— Мы попытались создать универсальный ключ для разблокирования программы украденной платформы, — сказал генеральный конструктор Клейменов. — К сожалению, программу можно запереть кодовым словом. Матерным, например. Или любым числом от нуля до миллиарда. Географическим названием, именем любимой девушки, наконец. А взять все в сочетании…
