— Мы попытались создать универсальный ключ для разблокирования программы украденной платформы, — сказал генеральный конструктор Клейменов. — К сожалению, программу можно запереть кодовым словом. Матерным, например. Или любым числом от нуля до миллиарда. Географическим названием, именем любимой девушки, наконец. А взять все в сочетании…
— Понял, — сказал Бешеный. — Разблокировать платформу — кишка тонка. Значит, пусть она так и лупит из своей поганой пушки?
— Небольшая надежда, ваше превосходительство, все-таки есть, — включился в разговор начальник СКБ Зотов. — В каждой платформе кроме основной, рабочей, заложена аварийная программа, управляющая ходовой частью. Для включения ее необходимо с такой же платформы в радиусе не более двух километров подать аварийный сигнал. Любая «черепашка» в этом случае прекращает все работы по основной программе и спешит, так сказать, на помощь товарищу.
— Ага, — заинтересовался генерал. — Это ближе к телу, как говорил один писатель. Что ж раньше молчали?
— Дело в том, что аварийную программу, в том числе и на украденной платформе, мы не спешили отлаживать. Не было необходимости, ведь пока платформы не приспособлены для работы людских экипажей. Аварийные блоки ставились в расчете на будущее.
— Вот оно и наступило! — вспыхнул генерал. — Пока вы чесались — нашлись экипажи… Пошевелили мозгами!
— И мы шевелили, — насупился Зотов. — Аварийные блоки в оставшихся платформах работают нормально. Но мы не знали, где украденная, — СГБ не чесалась.
— Ладно, ладно… Есть ли стопроцентная гарантия, что сработает аварийная программа на платформе у мятежников?
— Боюсь, гарантии дать нельзя, — сказал Зотов.
— А развалить платформу к чертовой матери из такой же пушки — это можно?
— Можно, — согласился Клейменов. — Но не нужно. На платформах стоят литиевые батареи. Ну, для простоты названия — батареи. На самом деле каждая из них — небольшая установка по производству трития. В свою очередь, тритий, тяжелый бета-радиоактивный элемент, используется в термоядерных энергетических устройствах. Таким образом, если популярно…
— Ни хрена себе! — пробормотал генерал. — Действительно, очень популярно. Выходит, ваша платформа… Да еще рядом с реакторами!
— Вот-вот, — вздохнул Клейменов. — Вы точно, господин генерал, уловили суть проблемы.
Вадим Кириллович долго сидел, уронив взгляд в стол. Зотов с Клейменовым почтительно молчали. Наконец генерал решился:
— Задействуйте первый вариант, господа! Распорядитесь выслать к Удомле свою платформу с аварийной программой. Мои люди примут вертолет в расположении наших частей. Оттуда и будем действовать. Авось удастся выманить вашего крокодила.
— А если нет? — спросил Зотов.
— Ничего, у Бога затей много, — усмехнулся генерал. — Еще что-нибудь сообразим. Звоните прямо отсюда!
Клейменов набрал номер Сальникова и коротко рассказал о разговоре с генералом.
— Через полчаса платформа будет в «вертушке», — сказал Кот. — Жду сопровождающих.
Едва он отключился, снова зазуммерил вызов.
— Ваше превосходительство! — сказал с экрана один из связных генерала. — Только что к нам доставили двух операторов, которым удалось бежать с территории станции. Они там находились в качестве заложников. Операторы утверждают, что ушли через заброшенное бомбоубежище. Что с ними делать?
— Накормить, — сказал генерал. — Пусть отдыхают до моего прибытия!
Он удовлетворенно потер руки и подмигнул конструкторам:
— Вот и сходится ответ в задачнике… Собирайтесь, господа, летим! И технику вашу сейчас подбросят.
В лифте они поднялись на крышу здания городской СГБ. Здесь уже мерно работали винтами персональный генеральский «горбач» и «вертушки» сопровождения. Москва сверху выглядела почти празднично — перемигивались огнями автомобили, ярко горели окна почти во всех домах. Но Зотов понимал, что эта иллюминация освещает сборы. Гигантский город готовился к эвакуации. Куда?
«Горбач» медленно поднялся в редкую, подсвеченную снизу мглу, затем Москва слилась в одно сплошное багровое пятно и подвинулась.
Летели недолго, но генерал успел из вертолета переговорить со штабом по ликвидации аварии, подстегнуть железнодорожников, доложить президенту о плане использования «черепашек», дать наставления своему заместителю на утро. Человек-оркестр, Вадим Кириллович по-прежнему не хотел отдавать предпочтения ни одной сольной партии… Едва он закончил переговоры, как вертолет начал камнем падать в глухую тьму. Несильный толчок. Шум винтов медленно стих.
Открылась дверь, и скрежетнул трап. В дверном проеме, освещенном из вертолета, кружилась пуховая метель.
— Замечательная погодка, — благодушно сказал генерал, поднимая воротник десантной куртки. — Лучше не придумаешь.
Зотов огляделся. Они находились на большой поляне, на которой торчала тренога радиопривода. Два человека с «калашниками» повели их прочь от вертолета. Вскоре они прошли редкий низкорослый лес и очутились у железнодорожной насыпи. Еще через минуту Зотов увидел обычный пассажирский вагон. Сквозь плотные занавеси на окнах кое-где пробивались полоски света. Они поднялись в вагон по ступенькам с намерзшими комьями снега, вошли в жаркий коридор.
— Здесь, — сказал один из сопровождающих и распахнул купе.
Собственно, купе не было — переборки убрали, и за дверью оказался довольно просторный зальчик со столами, пультом связи и объемным компьютерным макетом Удомли и окрестностей. Несколько человек в синих комбинезонах СГБ встали.
— Вольно, — сказал генерал. — Операторов сюда!
Когда через минуту привели операторов, Зотов на миг остолбенел.
— Маша… Мария Александровна, — позвал он тихо, запоздало испугавшись за эту осунувшуюся измученную девушку.
Она медленно обернулась и уткнулась Зотову в плечо. Эсгебешники вокруг молчали. И Зотов молчал, торопливо гладя Марию по голове, как маленькую.
— Извините, господа, — пробормотала Мария, отворачиваясь и вытирая мокрое лицо.
— Ничего, голубушка, — сказал Вадим Кириллович. — Больше вас никто не обидит. Прошу садиться!
Мария села рядом с Зотовым, украдкой держа его за рукав. Только теперь она поверила, что вчерашний день — действительно вчерашний.
Быкадоров показал на макете, как подойти к запасному входу в бомбоубежище, попытался нарисовать расположение помещений в бытовом корпусе станции. А потом бросил карандаш:
— Плохой из меня художник. Давайте, господин генерал, я отведу ваших людей.
— Вы сознаете, какой опасности подвергаетесь? — спросил сухощавый человек, судя по дотошным расспросам, командир группы спецназа.
— Куда деваться, — вздохнул Быкадоров. — Старуха моя в поселке тоже подвергается опасности. Может, еще большей… Что ж, я — спасайся, а она… Двадцать лет живем, привык!
Вадим Кириллович побарабанил пальцами по столу:
— Ладно, другого шанса не будет. Майор, выступайте!
Через десять минут небольшой отряд в белых маскхалатах, с газовыми баллонами за плечами, ушел в метель. Командир спецназа прихватил и две накидки, в которых выбрались Быкадоров с Марией. Он решил их использовать: по открытой части поля один человек в термостойком плаще будет ходить вроде челнока, каждый раз передавая другую накидку очередному десантнику. Это примерно на час задержит сосредоточение группы в запасном входе бомбоубежища, но зато сведет к минимуму опасность провала операции.
— Господин генерал, а это очень опасно? — спросила Мария. — Ну, газ — для тех, кого…
— Опасно, — сказал генерал, наблюдавший со ступенек вагона уход группы спецназа. — Особенно опасно в больших дозах. Многие могут остаться, извините, придурками. На всю жизнь. Только, мыслю, лучше несколько сот придурков, чем несколько миллионов облученных. Согласны с такой трактовкой, голубушка? Или еще что посоветуете?
Пока провожали группу, на поляне с радиоприводом сел грузовоз с платформой. В вагон поднялся бригадир испытателей Стариков. Он улыбался до ушей.
— Валерий Самойлович! — с ходу заорал Стариков Клейменову. — Кодовое слово! Я знаю!
С ненужными подробностями и брызгами слюны он поведал следующее. Уже в цехе, когда готовили платформу к погрузке в вертолет, Старикова позвали к телефону. Знакомый я голос, но какой-то невнятный, словно человек говорил сквозь 1 тряпку, сообщил:
— Стариков, запомни: пари! Еще раз повторяю: пари. Скажи Клейменову — он поймет. Я поверил этим негодяям, когда блокировал программу. Но больше не могу! Если что-нибудь случится…
— Пари, — повторил Клейменов. — Резервный пульт сюда! И связь с нашим спутником. Попытка не пытка. В конце концов, господин генерал, мы ничего не теряем.
