Уважаемый господин председатель!
Обратиться к Вам вынуждает крайняя необходимость, поскольку все прочие меры исчерпаны, а обстоятельства приобрели самый абсурдный и неразрешимый характер. Как, впрочем, многое в нашей российской судебной практике. С одной стороны, в России строится правовое государство, с другой — наслаивается на старое порочное, к сожалению, еще никем не отмененное большевистское правосудие новая, сегодняшняя, противозаконная практика судебных решений. Сотрудники Вашего ведомства, вынося решения, нередко сами преступают закон, причиняя вред российскому правовому авторитету (тут я усмехнулся: никогда не знал, что такой авторитет в России существует), подрывают репутацию судебной власти, доверие к ней граждан. Это отрицательно влияет на активность иностранных инвесторов к российской экономике. Вы знаете, что введение арбитражного судопроизводства — одно из существенных завоеваний российской демократии. (Какая потрясающая новость! — хихикнул я. Письмо стало вызывать у меня искренний интерес). Нельзя без сожаления видеть, как порой беззастенчиво это завоевание подвергается дискредитации «усилиями» самих арбитражных судей.
Итак, вот ситуация…
Наша фирма присмотрела себе административное здание по адресу: Москва, проспект Мира, дом 128, строение 2. Юридическая служба фирмы навела справки в государственных органах и выяснила, что здание это без правовых нарушений и каких-либо обременений приватизировано, вся документация в порядке. Лишь после этого фирма решила приобрести указанный объект. Был составлен необходимый договор купли-продажи. Предприятие заплатило, согласно договору, бывшему владельцу здания 120 000 000 рублей (4,5 миллиона долларов), в том числе НДС. Учреждение юстиции по регистрации прав на недвижимость и сделок с ними на территории г. Москвы выдало свидетельство о праве собственности, о чем в ЕГРП была сделана запись регистрации. Предприятие вступило во владение зданием, регулярно платит налог на имущество, земельный налог, счета за коммунальные услуги, электроэнергию и т. п.
В здание приглашаются архитекторы, которые проводят экспертизу, составляют проект ремонтно-строительных работ, утверждают его в соответствующих городских службах. Фирма нанимает строителей, производит предоплату, начинается реконструкция. И вдруг, год спустя, мы узнаем, что на право пользованием зданием претендует другая компания.
Можно себе представить шок владельца. Юридической службе пришлось вновь заняться изысканиями. И было выяснено: в 1994 году здание находилось в федеральной собственности и числилось на балансе государственного предприятия. В 2004 году, согласно распоряжению Минимущества, указанное здание выносится на торги через государственный аукцион без каких бы то ни было обременений. Покупатель — оплачивает сделку с государством полностью. Некоторое время спустя он продает это здание нашей компании. Вот такая простая история.
Откуда же взялся какой-то мнимый пользователь и на что он претендует?
Судья первой инстанции господин Нужнов трижды принимает решение в нашу пользу, то есть в пользу истинного собственника. Мнимый претендент апеллирует в Девятый арбитражный апелляционный суд московского округа, который дважды подтверждает все права последнего покупателя. Итого — пять решений в защиту собственника! Да и кто, спрашивается, в здравом уме рассудил бы иначе? Святая святых всего юридического мира — истолкование права собственности как СОВОКУПНОСТИ трех неотъемлемых и неразделенных прав: владения, пользования и распоряжения имуществом. Собственник может передавать часть своих прав другому лицу, но никогда полученная часть не может обозначать ее приоритета над правом собственности. Я владею — я решаю!
Но, оказывается, господин председатель, в России может быть и другое толкование закона о собственности. В сентябре 2006 года все тот же Девятый арбитражный апелляционный суд Московского округа под председательством госпожи Крыловой, под давлением и с участием федерального судьи Губина, в шестой раз вернувшись к вышеуказанной истории, принимает беспрецедентное в мировой практике истолкование права собственности. Согласно вынесенному ими решению, в России существует бессрочное право пользованием чужой собственностью . По мнению этих судей, у собственника — коммерческой организации — есть титул, а право пользования всем зданием может принадлежать практически любому желающему, у которого есть хотя бы призрачный, хотя бы надуманный намек на такое желание. Получается, что собственнику не возбраняется оплатить приобретаемую недвижимость, налоги и эксплуатационные расходы, но запрещается при этом заявлять свои права на пользование . Да и аренду суд подтверждает не рыночную, а с потолка — 36 долларов за кв. метр в год. Хотя в Москве минимальная арендная плата офисных помещений составляет 350 долларов за кв метр в год.
Как удалось судье Губину (а именно он предложил новое толкование понятия собственности) при отсутствии хоть каких-то аргументов и законодательных актов решить, что одна часть СОВОКУПНОГО права может существовать на практике без других, остается подозрительной загадкой.
Фирма с негодованием подсчитывает убытки и ущербы, судебные издержки и расходы. Но, стремясь действовать только в правовом поле, она надеется добиться полного юридического очищения своей собственности.
В 1835 году вышла повесть А.С. Пушкина «Дубровский». Там описан эпизод, когда помещик Троекуров отобрал у помещика Дубровского поместье, пользуясь взятками в местном суде, а формально тем, что документы Дубровского, удостоверяющие право собственности, сгорели. В нашем случае все документы целы. Но, по сути, они тоже «сгорели» — в огне недобросовестного рвения двух судей, для которых профессиональные критерии и этика так же, мало значат, как стыд для Троекурова. История, спустя двести лет, практически повторяется — не в далекой российской провинции, как у Пушкина, а в центре Москвы.
Генеральный директор Пастухова В.А.
Так, подумал я, выходит, я носил взятку за фирму, которой Губин присудил бессрочно пользоваться чужим имуществом? Другими словами, я стал, вольно или нет, соучастником преступления. Что же мне теперь делать, как поступать? Раскаиваться? Вначале, конечно, стоит познакомиться с их аргументацией. Какие основания у истца претендовать на здание? Следующей бумагой в папке было письмо господина в дорогих тряпках. Моего, так сказать, благодетеля. Ведь поощрил, двести двадцать долларов дал. Письмо было короткое:
Уважаемый господин Председатель!
В начале 2004 года наша фирма заключила бессрочный арендный договор с государственным предприятием по адресу: г. Москва, проспект Мира, д. 128, стр. 2. В середине 2004 года Минимущество выставило на торги указанное помещение, не указав, что имеется бессрочный арендный договор, тем самым грубо нарушив национальное гражданское законодательство. Так как наше предприятие довольно молодое, у нас большая текучесть кадров. В этой связи не можем предоставить оригинальный договор о бессрочной аренде, (он утерян), а пересылаем вам лишь его копию. Суды первых инстанций не обратили на этот важнейший в деле факт должного внимания, вынося решения не в нашу пользу, грубо нарушая действующее законодательство. Мы терпим убытки, т. к. не имеем возможности арендовать помещение, по нынешним ценам, и настаиваем на ценах указанных в нашем Договоре.
Надеемся на Ваше понимание и поддержку молодых предприятий новой, свободной России.
С уважением,
Генеральный директор
Митрохин Я.Т.
Я машинально закрыл папку Кошмарова и в глубокой задумчивости поплелся в сторону Тверской. По пути я настолько ушел в себя, что очнулся только на Трубной, но не по своей воле, а почти попав под колеса автомобиля. Резкий сигнал «Митцубиси» привел меня в чувство, ругань водителя и возмущение пешеходов не произвели на меня никакого впечатления. Однако я осмотрелся, перешел улицу и решил направиться по Цветному в сторону Самотеки. «Одни подлецы вокруг! Мелкотравчатые мерзавцы! — понесло меня. — Да, да, подлецы и мерзавцы. Как же избавиться от них?» Меня будто взорвало. Я решил, не откладывая, найти Кошмарова. Надо сегодня же все узнать, зачем ждать? Энергия злобы нужна мне для мщения! И не просто какой-нибудь кусочек этой самой ненависти, лоскуток или щепотка, а пуд, тонна, эшелон. Чтобы она распирала меня, преобразовало меня во взрывоопасное существо, в горючую смесь. В этакого человека-бомбу. «Должен же кто-то что-то особенное сотворить. Ведь дальше так никак нельзя!» — заводил я себя.
