Дон Калвер занял место на свидетельской площадке и принёс присягу.
— Мистер Калвер, пожалуйста, сообщите присяжным свою нынешнюю должность.
— Я — начальник полиции города Хартфорда.
— Как давно вы занимаете этот пост?
— Немногим более четырнадцати лет.
— А как давно вы служите в полиции?
— Последние тридцать шесть лет.
— Следовательно, можно предположить, что у вас большой опыт в расследовании дел об убийствах?
— Думаю, что да, — сказал Калвер.
— Вы когда-нибудь общались с обвиняемым?
— Да, несколько раз.
— Он задаёт ему некоторые вопросы, которые я хотел задать, — прошептал Флетчер Нату. — Но я не могу понять, зачем.
— У вас сложилось своё мнение об этом человеке? — спросил мистер Эбден начальника полиции.
— Да. Он — достойный, законопослушный гражданин, который до того, как он убил…
— Ваша честь, я возражаю, — сказал Флетчер, вставая. — Это дело присяжных, а не начальника полиции — установить, кто убил мистера Эллиота. Мы пока живём не в полицейском государстве.
— Возражение принято, — сказал судья.
— Видите ли, я могу сказать, что до того, как всё это случилось, я бы за него голосовал.
В зале раздался смех.
— Значит, вы, должно быть, несколько сомневаетесь в том, что такой достойный гражданин был способен на убийство?
— Вовсе нет, мистер Эбден, — ответил начальник полиции, — убийцы — это не какие-нибудь заурядные преступники.
— Вы можете объяснить, что вы имеете в виду?
— Конечно, — сказал Калвер. — Обычно человек совершает убийство у себя дома: он убивает кого-то из членов своей семьи, и часто это — человек, который не только до того не совершал никаких преступлений, но, возможно, и потом не совершит. Когда такой человек — под арестом, с ним легче ладить, чем с мелким взломщиком.
— Вы считаете, что мистер Картрайт относится к этой категории?
— Я возражаю, — сказал Флетчер, не вставая. — Как может начальник полиции знать ответ на этот вопрос?
— Потому что я имел дело с убийцами последние тридцать шесть лет, — ответил Калвер.
— Вычеркните это из протокола, — велел судья. — Опыт, конечно, много значит, но присяжные должны, в конце концов, принять решение только на основании фактов данного конкретного дела.
— Тогда перейдём к фактам данного конкретного дела, — сказал прокурор. — Как вы оказались причастным к этому делу, мистер Калвер?
— Ночью 12 мая миссис Эллиот позвонила мне домой.
— Позвонила вам домой? Вы с ней лично знакомы?
— Нет, но все кандидаты на общественную должность могут связаться со мной непосредственнно. Им часто угрожают — или им кажется, что угрожают, — и не секрет, что после того как мистер Эллиот выставил свою кандидатуру на пост губернатора, ему несколько раз угрожали убийством.
— Когда миссис Эллиот вам позвонила, вы записали её точные слова?
— Да, — подтвердил начальник полиции. — Она была в истерике и громко кричала. Я помню, что держал трубку на расстоянии от уха, и всё-таки моя жена проснулась. — В зале снова раздались смешки, и Калвер подождал, пока они утихнут. — Я записал её точные слова в блокноте, который обычно держу возле телефона.
Он открыл блокнот.
— Допустимое ли это свидетельство? — спросил Флетчер, встав.
— Это показание — в числе согласованных документов обвинения, ваша честь, — вмешался Эбден, — как мистер Давенпорт, безусловно, знает. У него было несколько недель, чтобы обдумать уместность этого показания, равно как и его значение.
Судья кивнул Калверу.
— Продолжайте, — сказал он, а Флетчер снова сел.
— «Моего мужа застрелили у него в кабинете; приезжайте как можно скорее», — прочёл начальник полиции.
— Что вы ей сказали?
— Я сказал ей, чтобы она ни к чему не прикасалась и что я сразу же выезжаю.
— Который был час?
— Двадцать шесть минут третьего, — сказал Калвер, заглянув в свой блокнот.
— Когда вы приехали в дом Эллиотов?
— В три девятнадцать. Сначала я позвонил в участок и попросил прислать туда старшего детектива. Затем я оделся, так что когда я приехал к Эллиотам, там уже были двое моих патрульных. Но им не надо было одеваться.
В зале снова раздались смешки.
— Пожалуйста, опишите присяжным, что именно вы увидели, когда приехали?
— Входная дверь была открыта, и миссис Эллиот сидела на полу в холле. Я сказал ей, кто я такой, а затем прошёл в кабинет мистера Эллиота, где уже был детектив Петровский. Мистер Петровский, — добавил Калвер, — один из наших лучших детективов, у него — большой опыт работы по делам об убийствах. И увидев, что мистер Петровский уже ведёт расследование, я вернулся к миссис Эллиот.
— Вы допросили её? — спросил мистер Эбден.
— Да, — ответил Калвер.
— Но разве до вас мистер Петровский этого не сделал?
— Сделал, но всегда полезно иметь два показания, чтобы потом их сравнить и выяснить, нет ли в них разногласий в основных пунктах.
— Ваша честь, это — показание с чужих слов, — вставил Флетчер.
— И были в них разногласия?
— Нет, не было.
— Я возражаю, — заявил Флетчер.
— Возражение отклонено, мистер Давенпорт. Как уже было указано, у вас в течение нескольких недель был доступ к этим документам.
— Спасибо, ваша честь, — сказал Эбден. — Расскажите суду, мистер Калвер, что вы сделали после этого.
— Я предложил миссис Эллиот перейти в гостиную, где ей будет удобнее. Затем я попросил её, не торопясь, рассказать мне всё, что произошло в ту ночь. Я её не торопил, потому что свидетелям часто неприятно, когда им задают один и тот же вопрос во второй или в третий раз. Когда миссис Эллиот выпила чашку кофе, она немного успокоилась и в конце концов рассказала, что она спала наверху, когда услышала первый выстрел. Она включила свет, накинула халат и вышла из спальни на верхнюю площадку лестницы, и тут услышала второй выстрел. Затем она увидела, что мистер Картрайт выскочил из кабинета и выбежал в открытую дверь. Он обернулся, но не мог видеть её, так как в холле было темно, а она стояла на верхней площадке лестницы, однако она сразу же его узнала. Затем она сбежала вниз, в кабинет, и там она увидела, что её муж лежит на полу в луже крови. Она сразу же позвонила мне домой.
— Вы продолжали её допрашивать?
— Нет, я оставил с ней женщину-полицейского, а сам стал сличать то, что она мне рассказала, с её первоначальными показаниями. Посовещавшись с мистером Петровским, я вместе с двумя другими полисменами поехал к мистеру Картрайту, арестовал его и предъявил ему обвинение в убийстве мистера Эллиота.
— Он был в постели?
— Нет, он всё ещё был одет.
— У меня нет больше вопросов, ваша честь.
— Мистер Давенпорт, свидетель — ваш.
Флетчер, улыбаясь, подошёл к свидетельской площадке.
— Добрый день, шеф. Я не задержу вас надолго, потому что я слишком хорошо знаю, как вы заняты, но, тем не менее, у меня к вам есть три или четыре вопроса, на которые я хотел бы получить ответ. — Калвер явно не собирался улыбаться ему в ответ. — Прежде всего, я хотел бы знать, сколько времени прошло между звонком миссис Эллиот и арестом мистера Картрайта.
— Два часа, максимум два с половиной, — ответил Калвер.
— А когда вы приехали к мистеру Картрайту, как он был одет?
— Я уже сказал: он был одет точно так же, как был одет в телестудии.
— Так что он не открыл вам дверь в пижаме, как будто он только что встал с постели?
— Нет, — сказал начальник полиции, несколько удивлённый.
— Не кажется ли вам, что человек, только что совершивший убийство, мог бы в два часа ночи раздеться и лечь в постель, чтобы, когда за ним приедет полиция, притвориться, что мирно спал?
Калвер нахмурился.
— Он утешал свою жену.
— Понимаю, — сказал Флетчер. — Убийца утешал свою жену. Позвольте мне спросить вас: когда вы арестовывали мистера Картрайта, сделал он какое-нибудь заявление?
— Нет. Он сказал, что хочет сначала поговорить со своим адвокатом.
— Но сказал он вам что-нибудь, что вы могли бы записать в своём служебном блокноте?
— Да, — ответил Калвер и перелистал листки блокнота. — Да, — повторил он с улыбкой. — Он сказал: «Но когда я уходил, он был ещё жив».
— «Когда я уходил, он был ещё жив», — повторил Флетчер. — Едва ли так мог сказать человек, который хотел скрыть, что он вообще был в доме убитого. Он не разделся, не лёг в постель, и он открыто признал, что был в доме Эллиота. — Калвер промолчал. — Когда вы привезли его в участок, взяли вы у него отпечатки пальцев?
— Да, конечно.
— Вы проделали ещё какие-нибудь процедуры? — спросил Флетчер.
— Что вы имеете в виду?
— Не играйте со мной в игры, — сказал Флетчер с лёгким раздражением. — Вы проделали ещё какие-нибудь процедуры?
