Несмотря на то, что сам проект «Новые Праздники» в целом изначально был задуман как осознанный антипод «Другого оркестра» (http://www.raz-dva-tri.com/do.htm) и так называемого «серьёзного искусства» вообще (что, сказать по совести, стало всерьёз у меня получаться только в самое последнее время, когда мою музыку стали называть «обычной фирмой», а вовсе не ретро-попой, как раньше), да и как осознанное же самоистязание и изнасилование собственного эстетического вкуса, что, в свою очередь, пожалуй, не удалось до конца и до сих пор (смайлик лижет самому себе задницу:)) — так вот, несмотря на всё это, к лету 1997-го года запись этого альбома стала, незаметно для меня самого, прямо-таки долгом чести и делом жизни.
С одной стороны, я изначально этого и хотел, ибо само по себе подчинение своей воли Воле какой-либо Абстрактной, на взгляд профанов, но, так или иначе, незапятнанной какой-либо материальной корыстью, Идее — дело, вне всякого сомнения богоугодное, хоть и опять же с точки зрения Человека Посвящённого, но с другой — я, как мне это было свойственно в молодости, одновременно и радовался и грустил, и уж, конечно, предпочёл бы, чтоб это всё не затягивалось петлёю судьбины на моей же многострадальной ёбаной шее.
И вот, в ожидании очередной смены в студии, я взял, да и написал сначала, меньше чем за месяц, роман «Новые праздники» (http://www.raz-dva-tri.com/novye prazdniki.doc), а потом и вовсе стал подумывать о параллельном проекте с мужским вокалом. И действительно сочинил тупо под гитарку где-то, наверное, пяток песен. Одной из них и была «Письмо» (http://www.alleypm.com/mp3/audio/novye_prazdniki/Pismo/novye_prazdniki-pismo.mp3), а другие я и сам ныне помню только частично:).
Изначально вся эта песня пелась исключительно от мужского и первого лица, и этим самым «почтальоном» был, собственно, лирический герой, а героиня же была вся из себя недоступная, и герой ей как бы был на хуй не нужен, равно как и его, собственно, хуй, или нужен, но разве что, так сказать, под настроение. И потому в припеве оный герой и пел от всей души, что он, мол, всё равно верит, там, в таинственный свет (тогда ещё безо всякой задней мысли о каббалистических ценностях:)) и в прочие атрибуты Счастья в соответствии с идеалами немецких романтиков и одновременно, иже же с ними, экспрессионистов, и иже же с ними же ж — всего постхайдеггеровского сброда в лице апостолов послевоенной самоубийственной западной мысли (Маркузе, Адорно, Фромм и пр.). И, понятное дело, что в варианте от мужского лица, уже после первого куплета любому становилось ясно, что вся эта серенада романтически настроенного поебасика едва ли произведёт какое-либо впечатление на Героиню, то есть, называя вещи своими именами, песенка посвящалась всё той же Имярек (http://w5.odnoklassniki.ru/dk?st.cmd=friendMainst.friendId=74209109432tkn=3572), о коей собственно, и написаны первые «Новые праздники», и каковой некогда академичной авангардистке и джазовой пианистке и посвящается весь музыкальный проект, созданный во многом для того, чтобы моя некогда Любимая Женщина либо поняла, какая же она всё-таки дура, либо… чтобы я смог бы для себя лично удостовериться в том, что это действительно так. Поэтому там и есть такие слова во втором куплете:
…я — твоё письмо,
то, что между строк;
то, что на восток;
то, что наутёк…
Читавшим первые «Новые праздники» тут всё предельно понятно — Ира уже более 10 лет живёт в Германии.
Но вот у Серёжи, блядь, появилось на меня время; как раз ко дню рождения Имярек мы закончили альбом «Чужой язык» (он же — «8-е марта»), и вся эта идея с параллельным проектом от мужского лица сначала отошла для меня как-то на второй план, а потом и вовсе забылась.
Однако сама песня «Письмо» отчего-то не затерялась. Я успел показать её паре-тройке друзей, и она им неподдельно понравилась. С самого начала именно она пришлась по душе Ване Марковскому, с коим мы и собирались было делать «мужской проект». А когда в августе 1999-го, то есть аж спустя два года после написания, я в очередной раз решил собрать живой состав «Новых Праздников», то тот же Ваня, который тоже не единожды в этом участвовал, хоть и ни на одной из записей его нет, снова напомнил мне, что есть у меня ещё и такая песня.
И я, будучи не слишком уверенным в том, что поступаю верно, всё-таки переделал немного текст — так, чтоб это зазвучало уместно из прекрасных уст Тёмны. И мы действительно взяли, да и разучили её.
Как раз тогда же Ваня познакомил меня с неоднократно здесь упомянутым Игорем Марковым, который стал нашим барабанщиком. Марков тоже всегда утверждал, что «Письмо» — хорошая песня и что она, по его выражению, «может пойти»:).
Я относился к этому скептически. В то время и я сам, и многие из тех, кто знал мои песни, считали, что непревзойдённым хитом является «Пойду за моря и реки», о всех циничных особенностях появления коей на свет вполне подробно рассказывается в «Новых праздниках-1». Именно поэтому она и переделывалась бесчисленное количество раз, в отличие от «Письма», которая была сочинена, в основном, сразу с аранжировкой и практически, по существу, никогда не менялась.
Однако, повторяю, я всегда сомневался в том, что «пойти» может именно «Письмо». Ведь кому в конце 90-х мог быть интересен «любовный четырёхугольник»? А вместе с тем это странное словосочетание как нельзя лучше описывает заданную там ситуацию, взятую, разумеется, из жизни:).
Тёмна, я ещё помню, неподражаемо прекрасно, как ей это свойственно, заливисто засмеялась, когда на её вопрос, а о чём, мол, эта песня, я ответил: «Да как? Всё просто — классический любовный четырёхугольник. Люди, в общем-то, любят друг друга, но у каждого из них есть кто-то ещё, кого они тоже, в общем-то, любят и кто с ними, в общем-то, постоянно вместе. Обычная фигня. Чего тут сложного-то?»
Я действительно именно так всегда и разговариваю последние лет 12: «обычная фигня», «хули тут думать», «мало ли, у кого какая хуйня в голове». Внутри, конечно, я это всё переживаю совершенно иначе, но за порогом моего двадцатилетия для меня действительно стало целью, чтобы на взгляд непосвящённых ни что не выдавало во мне одного из самых образованнейших людей своей эпохи, весьма неплохо на самом деле рубящего фишку:) в теории как литературы, так и музыки; как в эзотерике, так и в богословии; как в звукорежиссуре, так и в проблемах современной теоритической физики. И это бесспорно правильно, скажу без обиняков. Именно этим и отличается каста пастырей от касты их паствы.
Человек посвящённый видит во мне глубину сразу, и это, как правило, взаимно. Человеку же непосвящённому для того, чтобы это увидеть, необходимо до этого дорасти под моим совершенно незаметным для него руководством. Это получается не у всех. Бывает возьмёшься за человека, а он не растёт и не растёт, но… в принципе, это случается редко. Да и вообще речь сейчас не об этом:).
Вся судьба той реинкарнации «Новых Праздников», повторюсь, довольно подробно изложена в моём романе «Я-1» (http://www.raz-dva-tri.com/JA-1.doc). Закончилось это, в двух словах, тем, хоть, разумеется, и не без своих сложностей, что мы вполне успешно отрепетировали концертную программу и стали играть время от времени концерты. Людям-слушателям всё это остро нравилось, а продюссерам и программным директорам всяко-разных радивок что-то не особо.
Я знал всю эту шушеру достаточно хорошо с другой стороны своей биографии, когда работал текстописцем в попсе. И именно поэтому, когда мы записали в режиме практически живого концерта, хоть и на мультитрек, ту свою программу, что после добавления к ней вещей, записанных позже у Эли Шмелёвой и стала, собственно, называться альбомом «Письмо», я носил наши демки по лэйблам и радиостанциям, в первую очередь, для очистки совести, то есть в глубине души не теряя надежды на русский «авось», поскольку, как я уже говорил, хорошо знал всю эту «кухню» по другой своей жизни. А чему тут удивляться? Давайте посмотрим правде в глаза! Кто все эти люди, полагающие, что им дано умение предвосхищать что «пойдёт», а что не «пойдёт»?
В принципе, их два вида: одни — это хуета, некогда в 80-е годы разыгравающая роль чистоплюев из ВЛКСМ, то есть на самом деле не имевшая вообще никаких моральных ценностей и пиздящая что-то о, как это сказано в тогдашнем кинофильме «Курьер», «высших гуманистических идеалах человечества» только за тем, чтобы двигаться по служебной лестнице. Сегодня ты секретарь школьной ячейки, завтра — райкома, а там ты, глядишь, уже и в горкоме и т. д., а в голове у тебя одни девки и «бабки». Вот эта вот оборотистая безнравственная хуйня (на которую я в школе ещё насмотрелся, ибо сам тоже не вчера родился и тоже, кстати, был комсомольцем) в час X, когда рухнул Союз — из-за безнравственности, в свою очередь, старшего партийного руководства — враз позабыла о «высших гуманистических идеалах человечества» и тупо просто нас всех обворовала.
