— Надеюсь, вы хорошенько оттерли всю грязь!
Мы садимся на лавку, завернувшись в простыни, — ждем, пока высохнет наша одежда. Прачечная полна пара, очень тепло. Экономка подходит к нам с ножницами:
— Теперь я вам ногти подстригу. И хватит валять дурака — я вас не съем!
Она обрезает нам ногти на руках и ногах. Потом она стрижет нам волосы. Она целует нас в лицо и шею и не переставая говорит:
— О! Какие чудные ножки, такие красивые, такие чистенькие! О! Какие хорошенькие ушки, какая нежная шейка! О! Как бы я хотела, чтобы у меня было два таких милых, красивых сыночка, как вы, два моих милых мальчика! Я бы их ласкала и щекотала, вот так, вот так!
Она гладит и целует нас по всему телу. Она языком щекочет нам шею, подмышки и между ягодиц. Потом она встает перед скамьей на колени и сосет наши члены, которые от этого становятся больше и тверже. Потом она садится между нами, обнимает нас и крепко прижимает к себе:
— Если бы у меня было два таких малыша, я бы им давала пить сладкое молочко — вот так, вот так!
Она прижимает нас к груди, которая теперь вся снаружи, потому что халат распахнулся, и мы сосем розовые концы грудей, которые становятся очень твердыми. Она засовывает руки под халат и трет себя между ног:
— Ах, были бы вы чуток постарше!… О! Как хорошо играть с вами!…
Она вздыхает, задыхается и потом вдруг застывает неподвижно.
Когда мы уже уходим, она говорит нам:
— Приходите сюда купаться каждую субботу. И приносите грязную одежду. Я хочу, чтобы вы были всегда чистыми.
Мы говорим:
— Мы будем приносить вам дрова за вашу работу. А летом — еще грибы и рыбу.
На следующую субботу мы снова приходим мыться. После купания экономка говорит нам:
— Пойдем в кухню. Я вам дам чаю и хлеба с маслом.
Когда мы едим хлеб с маслом, входит священник.
Мы говорим:
— Доброе утро, сударь.
Экономка говорит:
— Святой отец, это мои подопечные. Они внуки старухи, которую кличут Ведьмой.
Священник говорит:
— Да, я их знаю. Идите за мной.
Мы идем за ним, проходим через комнату, в которой ничего нет, только большой круглый стол со стульями вокруг да распятие на стене, потом входим в довольно темную комнату, от пола до потолка заставленную книгами. Напротив двери — божница с распятием, у окна — стол, в углу — узкая кровать, у стены три стула. Больше мебели нет.
Священник говорит:
— Вы сильно изменились. Вы чистые и выглядите просто как два ангела… Садитесь.
Он пододвигает два стула к столу, мы садимся. Сам он садится за стол, достает конверт и вручает его нам:
— Вот деньги.
Мы принимаем конверт и говорим:
— Скоро можно будет перестать давать им деньги. Летом Заячья Губа и сама справляется.
Священник говорит:
— Нет. Я и летом буду помогать этим двум женщинам. Мне стыдно, что я не делал этого раньше. А сейчас поговорим кое о чем другом, ладно?
Он смотрит на нас, мы молчим. Тогда он говорит:
— Я никогда не видел вас в церкви.
— Мы не ходим в церковь.
— А вы молитесь когда-нибудь?
— Нет, сударь. Не молимся.
— Бедные заблудшие овечки. Я сам буду молиться за вас… Читать-то вы хоть умеете?
— Да, сударь. Умеем.
Священник дает нам книгу:
— Вот, прочтите это. Вы найдете здесь прекрасные рассказы об Иисусе Христе и о святых.
— Мы знаем все это, сударь. У нас есть Библия. Мы уже читали и Ветхий Завет, и Новый.
Священник поднимает темные брови:
— Что? Вы прочли все Святое Писание?
— Да, сударь. Мы даже знаем некоторые главы наизусть.
— Какие, например?
— Некоторые главы книг Бытия, Исхода, Екклесиаста, Откровения Иоанна и других.
Священник какое-то время сидит молча, затем говорит:
— Стало быть, вы должны знать и десять заповедей. А соблюдаете ли вы их?
— Нет, сударь, не соблюдаем. Да и никто не соблюдает. Сказано «Не убий», а все только и делают, что убивают.
Священник говорит:
— Что поделаешь… Война…
Мы говорим:
— Мы бы хотели прочесть и другие книги, кроме Библии, но у нас других книг нет. А у вас книг много. Вы могли бы давать их нам почитать.
— Эти книги будут слишком сложны для вас.
— Они сложнее, чем Библия?
Священник смотрит на нас пристально и спрашивает:
— Какие же книги вы хотели бы прочесть?
— Книги по истории и географии. Книги о реальных вещах, а не выдуманных.
Священник говорит:
— К следующей субботе я подберу вам подходящие книги. А теперь оставьте меня. Ступайте на кухню и допивайте ваш чай…
Мы с экономкой собираем в саду вишни, когда подъезжают на джипе денщик и иностранный офицер. Офицер идет мимо нас прямо в свою комнату, денщик останавливается и говорит:
— Доброе утро, маленькие друзья, доброе утро, красавица! Вишня уже есть спелый? Я сильно любить вишня, я сильно любить молодой красавица!
Офицер зовет его из окна, денщик уходит. Экономка говорит:
— Почему вы не сказали мне, что в вашем доме есть взрослые мужчины?
— Они же иностранцы.
— Ну и что? Офицер-то красавец…
Мы спрашиваем:
— А денщик вам, значит, не понравился?
— Он толстяк и коротышка.
— Зато он неплохой человек, и веселый. И хорошо говорит по-нашему.
Она говорит:
— Мне все равно. Мне нравится офицер.
Офицер выходит из дома и садится на скамейку под окном.
Корзинка экономки уже полна, она может возвращаться в дом священника, но она не уходит. Она поглядывает на офицера и громко хохочет. Она хватается за ветку дерева, повисает на ней, раскачивается, спрыгивает и падает в траву, наконец она срывает ромашку и кидает ее к ногам офицера. Офицер встает и уходит в комнату. Вскоре он выходит, садится в джип и уезжает.
Из окна высовывается денщик и кричит:
— Кто может помочь несчастному человеку убирать один очень грязный комната?
Мы говорим:
— Мы поможем.
Он говорит:
— Надо женщина для помогать. Надо молодой красавица!
Мы говорим экономке:
— Пойдем поможем ему.
Мы втроем входим в комнату офицера. Экономка берет веник и начинает подметать. Денщик садится на кровать и говорит:
— Я спать. Я видеть принцесса во сне. Принцесса должен щипать меня, чтобы будить.
Экономка хохочет и сильно щиплет денщика за щеку.
Денщик кричит:
— Теперь я просыпался! Я теперь тоже хочу щипать злая принцесса!
Он хватает экономку и щиплет ее за зад. Экономка вырывается, но денщик держит ее крепко. Он говорит нам:
— Вы, на улицу! И закрыть дверь!
Мы спрашиваем экономку:
— Нам остаться с вами?
Она смеется:
— Зачем это? Я могу и сама о себе позаботиться!
Тогда мы выходим и закрываем дверь. Экономка подходит к окну, улыбается нам, захлопывает ставни и задергивает занавески. Мы идем на чердак и через дырки в полу наблюдаем за тем, что происходит в комнате офицера.
Денщик и экономка лежат в постели. Экономка совсем голая, на денщике только рубашка и носки. Он лежит на экономке, и оба дергаются вперед-назад и вправо-влево. Денщик всхрапывает, как бабушкин кабан, а экономка вскрикивает, будто ей больно, но в то же время она смеется и говорит:
— Да, да, да! О! О! О!…
Начиная с этого дня экономка часто приходит к денщику, и они запираются вдвоем. Мы иногда подглядываем за ними, но не каждый раз.
Денщик больше всего любит, когда экономка встает на четвереньки, тогда он берет ее сзади.
Экономка больше любит, когда денщик лежит на спине. Тогда она садится к нему на живот и начинает приподниматься и опускаться, словно едет верхом.
Денщик иногда дает экономке шелковые чулки или одеколон.
Мы в саду занимаемся упражнениями в неподвижности. Очень тепло, мы лежим на спине в тени грецкого ореха. Сквозь листья мы видим облака и небо. Дерево и его листья неподвижны; облака тоже кажутся неподвижными, но если смотреть на них долго, можно увидеть, как они меняют форму и медленно движутся.
Бабушка выходит из дома. Проходя мимо нас, она поддает ногой песок и камушки так, что они летят нам в лицо. Она бормочет что-то себе под нос и уходит в виноградник на свою сиесту.
Офицер сидит на лавке под своим окном, голый по пояс. Он сидит на самом солнцепеке, закрыв глаза и прислонившись к беленой стене. Неожиданно он поднимается и подходит к нам, говорит что-то, но мы не отвечаем и не глядим на него. Он возвращается на свою лавку.
Позже денщик говорит нам:
— Офицер хочет, чтобы вы идти говорить с ним.
Мы не отвечаем. Он снова говорит:
— Вы вставать и идти. Если не слушаться, офицер сердитый.
Мы не шевелимся.
Офицер говорит что-то, и денщик уходит в дом. Мы слышим, как он поет, прибираясь в комнате.
Когда солнце касается крыши дома возле трубы, мы встаем. Мы идем к офицеру и встаем перед ним. Он зовет денщика. Мы спрашиваем:
— Чего он хочет?
Офицер спрашивает что-то, денщик переводит:
