Я выиграл три из первых четырех заездов. Позже выиграл еще и экзакту и опережал долларов на 200 к концу 5-го заезда. Я сходил в бар и сыграл с доски тотализатора. В тот вечер мне дали то, что я назвал «хорошей доской». Лидия усралась бы, видя, как ко мне плывут все эти бабки. Она терпеть не могла, когда я выигрывал на скачках, особенно если сама проигрывала.
Я продолжал пить и ставить. К концу 9-го заезда я был в выигрыше на 950 долларов и сильно пьян. Я засунул бумажник в один из боковых карманов и пошел медленно к машине.
Я сидел в ней и смотрел, как проигравшие отваливают со стоянки.
Я сидел, пока поток машин не иссяк, и только тогда завел свою. Сразу за ипподромом стоял супермаркет. Я увидел освещенную будку телефона на другом конце автостоянки, заехал и вылез. Подошел и набрал номер Лидии.
– Слушай, – сказал я, – слушай меня, сука. Я сходил на скачки упряжек сегодня и выиграл 950 долларов. Я победитель! Я всегда буду победителем!
Ты меня не заслуживаешь, сука! Ты со мною в игрушки играла? Так вот, кончились игрушки! Хватит с меня! Наигрался! Ни ты мне не нужна, ни твои проклятые игры!
Ты меня поняла? Приняла к сведению? Или башка у тебя еще толще лодыжек?
– Хэнк…
– Да.
– Это не Лидия. Это Бонни. Я сижу с детьми за Лидию. Она сегодня ушла на весь вечер.
Я повесил трубку и пошел обратно к машине.
Лидия позвонила мне утром.
– Каждый раз, когда ты будешь напиваться, – заявила она, – я буду ходить на танцы. Вчера вечером я ходила в «Красный Зонтик» и приглашала мужчин потанцевать. У женщины есть на это право.
– Ты шлюха.
– Вот как? Так если и есть что-то похуже шлюхи, – это скука.
– Если есть что-то хуже скуки, – это скучная шлюха.
– Если тебе моей пизды не хочется, – сказала она, – я отдам ее кому-нибудь другому.
– Твоя привилегия.
– А после танцев я поехала навестить Марвина. Я хотела найти адрес его подружки и увидеться с ней. С Франсиной. Ты сам ведь как-то ночью ездил к его девчонке Франсине, – сказала Лидия.
– Слушай, я никогда ее не еб. Я просто слишком напился, чтобы ехать домой после тусовки. Мы даже не целовались. Она разрешила мне переночевать на кушетке, а утром я поехал домой.
– Как бы то ни было, когда я доехала до Марвина, я раздумала спрашивать у него адрес Франсины.
У родителей Марвина водились деньги. Дом его стоял на самом берегу. Марвин писал стихи – получше, чем большинство. Мне Марвин нравился.
– Ну, надеюсь, ты хорошо провела время, – сказал я и повесил трубку.
Не успел я отойти от телефона, как тот зазвонил снова.
Марвин.
– Эй, угадай, кто ко мне вчера посреди ночи нагрянул? Лидия.
Постучалась в окно, и я ее впустил. У меня на нее встал.
– Ладно, Марвин. Я понимаю. Я тебя не виню.
– Ты не злишься?
– На тебя – нет.
– Тогда ладно…
Я взял вылепленную голову и загрузил в машину. Доехал до Лидии и водрузил ее на порог. Звонить в дверь не стал и уже повернулся уходить. Вышла Лидия.
– Почему ты такой осел? – спросила она.
Я обернулся.
– Ты не избирательна. Тебе что один мужик, что другой – без разницы. Я за тобой говно жрать не собираюсь.
– Я тоже твое говно жрать не буду! – завопила она и хлопнула дверью.
Я подошел к машине, сел и завел. Поставил на первую. Она не шелохнулась. Попробовал вторую. Ничего. Тогда я снова перешел на первую. Лишний раз проверил, снято ли с тормоза. Машина не двигалась с места. Я попробовал задний ход. Назад она поехала. Я тормознул и снова попробовал первую. Машина не двигалась. Я все еще был очень зол на Лидию. Я подумал: ну ладно же, поеду на этой злоебучке домой задом. Потом представил себе фараонов, которые меня остановят и спросят, какого это дьявола я делаю. Ну, понимаете, офицеры, я поссорился со своей девушкой и добраться до дому теперь могу только так.
Я уже не так сердился на Лидию. Я вылез и пошел к ее двери. Она втащила мою голову внутрь. Я постучал.
Лидия открыла.
– Слушай, – спросил я, – ты что – ведьма какая-то?
– Нет, я шлюха, разве не помнишь?
– Ты должна отвезти меня домой. Моя машина едет только назад. Ты эту дрянь заговорила, что ли?
– Ты что – серьезно?
– Пойдем, покажу.
Лидия вышла со мной к машине.
– Все работало прекрасно. Потом вдруг ни с того ни с сего она начинает ехать только задним ходом. Я уже домой так пилить собирался.
Я сел.
– Теперь смотри.
Я завел и поставил на первую, отпустив сцепление. Она рванулась вперед. Я поставил вторую. Она перешла на вторую и поехала еще быстрее. Перевел на третью. Машина мило катила дальше. Я развернулся и остановился на другой стороне улицы. Подошла Лидия.
– Послушай, – сказал я, – ты должна мне поверить. Еще минуту назад машина ехала только назад. А теперь с ней все в порядке. Поверь мне, пожалуйста.
– Я тебе верю, – ответила она. – Это Бог сделал. Я верю в такие вещи.
– Это должно что-то значить.
– Оно и значит.
Я вылез из машины. Мы вошли к ней в дом.
– Снимай рубашку и ботинки, – сказала она, – и ложись на кровать. Сначала я хочу выдавить тебе угри.
Бывший японский борец, теперь занимавшийся недвижимостью, продал дом Лидии. Ей приходилось съезжать. Там жили Лидия, Тонто, Лиза и пес Непоседа.
В Лос-Анжелесе большинство хозяев вывешивает один и тот же знак: ТОЛЬКО ВЗРОСЛЫМ. С двумя детьми и собакой найти квартиру очень сложно. Лидии могла помочь только ее привлекательность. Необходим был хозяин-мужчина.
Сначала я возил их всех по городу. Бестолку. Потом стал держаться подальше и оставался сидеть в машине. Все равно не срабатывало. Пока мы ездили, Лидия орала из окна:
– В этом городе есть хоть кто-нибудь, кто сдаст квартиру женщине с двумя детьми и собакой?
Неожиданно случай подвернулся в моем же дворе. Я увидел, как люди съезжают, и сразу пошел и поговорил с миссис О'Киф.
– Послушайте, – сказал я, – моей подруге нужно где-то жить. У нее двое детишек и собака, но все они ведут себя хорошо. Вы позволите им заселиться?
– Я видела эту женщину, – ответила миссис О'Киф. – Ты разве не замечал, какие у нее глаза? Она сумасшедшая.
– Я знаю, что она сумасшедшая. Но мне она небезразлична. У нее и хорошие качества есть, честно.
– Она же для тебя слишком молода! Что ты собираешься делать с такой молодой женщиной?
Я засмеялся.
Мистер О'Киф подошел сзади к жене и взглянул на меня сквозь сетчатую летнюю дверь.
– Да он пиздой одержимый, только и всего. Очень все просто, он пиздострадалец.
– Ну, как насчет? – спросил я.
– Ладно, – ответила миссис О'Киф. – Вези…
И вот Лидия взяла напрокат прицеп, и я ее перевез. Там была главным образом одежда, все вылепленные ею головы и большая стиральная машина.
– Мне не нравится миссис О'Киф, – сказала мне она. – Муж у нее вроде ничего, а сама она мне не нравится.
– Она из хороших католичек. К тому же, тебе надо где-то жить.
– Я не хочу, чтобы ты пил с этими людьми. Они стремятся тебя погубить.
– Я плачу им только 85 баксов аренды в месяц. Они относятся ко мне как к сыну. Я просто обязан с ними иногда хоть пива выпить.
– Как к сыну – хуйня! Ты почти одного с ними возраста.
Прошло около трех недель. Заканчивалось субботнее утро.
Предыдущую ночь я у Лидии не ночевал. Я вымылся в ванне и выпил пива, оделся.
Выходных я не любил. Все вываливают на улицы. Все режутся в пинг-понг, или стригут свои газоны, или драют машины, или едут в супермаркет, или на пляж, или в парк. Везде толпы. У меня любимый день – понедельник. Все возвращаются на работу, и никто глаза не мозолит. Я решил съездить на бега, несмотря на толпу.
Поможет прикончить субботу. Я съел яйцо вкрутую, выпил еще одно пиво и, выходя на крыльцо, запер дверь. Лидия во дворе играла с Непоседой, псом.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – ответил я. – Я поехал на бега.
Лидия подошла ко мне.
– Послушай, ты же знаешь, что у тебя от бегов бывает.
Она имела в виду, что с ипподрома я всегда возвращался слишком усталым, чтобы заниматься с ней любовью.
– Ты вчера вечером напился, – продолжала она. – Ты был ужасен.
Ты напугал Лизу. Я вынуждена была тебя выгнать.
– Я еду на скачки.
– Ладно, валяй, поезжай на свои скачки. Но если ты уедешь, то меня здесь уже не будет, когда ты вернешься.
Я сел в машину, стоявшую на парадной лужайке. Опустил стекла и завел мотор. Лидия стояла в проезде. Я помахал ей на прощанье и выехал на улицу.
Стоял славный летний денек. Я поехал в Голливуд-Парк. У меня новая система. С каждой новой системой я все ближе и ближе к богатству. Все дело – только во времени.
Я потерял 40 долларов и поехал домой. Заехал на лужайку и вышел из машины. Обходя крыльцо на пути к своей двери, я увидел миссис О'Киф, шедшую по проезду.
– Ее нет!
– Что?
– Твоей девушки. Она съехала.
