— Еще по пивку?
Ричи вскинул брови. Крейг пил уже пятый бокал. Вряд ли он сегодня вечером будет в состоянии отвезти Ричи назад в Престон. Ему придется попросить у отца деньги на такси.
— Почему бы нет? Давай.
Завибрировал его мобильник. Ричи быстро вытащил его из кармана шорт. Конни прислала сообщение. Он прочитал его, хихикнул. «Помощь нужна?» Он быстро набрал ответ: «Пока в безопасности. Зомби меня еще не сожрали».
— Кому пишешь?
— Другу.
— Я так и понял. Что за друг?
Ричи глянул на отца. Тот сидел, широко раздвинув ноги. Было видно, что в паху ткань его джинсов сильно потерта. Ричи предпочел бы, чтоб отец сдвинул ноги. Он пытался не смотреть на его пах.
— Конни.
— Подружка твоя?
Не отвечая, Ричи глотнул пива. Он надеялся, что отвращение на его лице говорит само за себя.
— Давно вы вместе?
Ричи чуть не расплескал пиво, так сильно он грохнул бокалом об стол.
— Она мне не подружка. У нее есть парень.
— Кто?
— Али.
— Араб?
Ну все, он застрял среди зомби. Жрите меня, мрачно думал он, вырывайте мои кишки, сердце, желудок. Превращайте меня в живого мертвеца.
— А что тут такого?
— Черт возьми, Рик. — Его отец вздрогнул. Поворачиваясь, он ударился коленом о ножку стола. Слава богу, хоть ноги наконец-то сдвинул, подумал Ричи. — Я ничего такого не имел в виду. Пусть встречается с кем хочет, хоть с арабом, мне плевать.
— Он — австралиец. Родился здесь.
— Ты меня понял.
— Да, — Ричи обвел рукой паб, тыкая пальцем вокруг себя, как указкой, — я очень хорошо тебя понял. Тебе не нравятся ни арабы, ни азиаты, ни черные, ни педики… никто, кроме белозадых зануд, что живут в здешнем царстве зомби. — Он стал раскачиваться на стуле. — Ты, наверно, и за Джона Говарда голосовал.
— Сейчас экономический подъем, старик. Большие бабки вокруг крутятся. — Слова Крейга прозвучали, как ружейный выстрел. — И не твое собачье дело, за кого я голосовал.
Ричи промолчал. Вытащил свой мобильник и стал набирать сообщение Конни: «Зомби наступают, зомби наступают». Он поднял голову.
Отец тяжело вздохнул:
— Послушай, Рик… — Только он и бабушка Хиллис так его звали. Именем дедушки. — Я знаю, что у нас с тобой не самые лучшие отношения. По моей вине, признаю. Но ты уже взрослый, должен понимать что к чему. — Его отец умолк, почесал голову, дружелюбно улыбнулся.
Ричи убрал телефон.
— Когда твоя мама забеременела, мне только что исполнилось девятнадцать. Я был тогда всего на год старше, чем ты сейчас. Я не был готов к тому, чтобы создать семью. Испугался и сбежал. Чего ты от меня теперь хочешь?
Снова зажужжал его телефон. Он хотел ответить, но, впервые за многие годы, решил не провоцировать отца. Сидел, пил пиво.
Крейг достал пачку сигарет «Уинфилд» и стал вертеть ее на столе:
— Постоишь со мной, пока я покурю?
Ричи кивнул:
— Меня сигареткой угостишь?
Крейг колебался:
— Мама знает, что ты куришь?
— Я не курю. Просто балуюсь иногда.
— И она разрешает?
— Да.
— Разрешает?
— Да!
Крейг выбил ему одну сигарету из пачки:
— Тогда пошли.
На автостоянке толпились курильщики. Вечер был жаркий, и, как только они вышли на улицу, Ричи почувствовал, что потеет, что подмышки у него увлажнились. Он смотрел, как курит его отец. Они одинаково держали сигареты — за фильтр, двумя пальцами. Все так курят или только он и Крейг?
— Ты хотел, чтобы мама сделала аборт? — Ричи и сам вздрогнул, вслух задав этот вопрос.
Отец нахмурился:
— Это мама тебе сказала?
— Нет.
Впервые в жизни Ричи представил отца молодым, девятнадцатилетнем парнем, с беременной подружкой. Как в такой ситуации поступали девчонки в школе? Рожали либо делали аборт. Что бы он сам хотел, оказавшись на месте отца? Как можно скорее избавиться от зародыша. Разве могут быть другие варианты? Крейг, должно быть, разозлился на Трейси за то, что она отказалась от аборта. С катушек слетел, наверно.
Его отец делал глубокие затяжки одну за другой. Ричи сообразил, что отцу, должно быть, тридцать семь лет. Достаточно молод, чтобы быть отцом такого взрослого сына, как он.
— В принципе, это нормально. Будь у меня беременная девушка, я бы тоже потребовал, чтобы она сделала аборт.
Крейг рассмеялся:
— Я рад, что твоя мама не стала делать аборт.
Они стояли бок о бок, курили, почти соприкасаясь друг с другом. Оба чувствовали себя неловко. Вроде как им следовало бы обняться или еще как-то выразить друг другу свое доброе отношение, но они не знали, как это сделать.
К концу вечера отец уже был настолько пьян, что отвезти сына домой, конечно, не мог. И Крейг, поражаясь собственным словам, предложил сыну переночевать у него дома. Ричи, к своему удивлению, принял приглашение. Конни прислала еще одно сообщение: они с Али были в городе. Ричи глянул на дисплей, все еще светящийся синевато-стальным цветом, и быстро набрал ответное сообщение: До завтра. Оставив фургон на просторной стоянке у паба, они пешком отправились к дому Крейга, до которого идти было примерно с километр.
По дороге они почти не разговаривали. Интересно, думал Ричи, его отец тоже взволнован, тоже испытывает тошнотворное смятение от того, что они так внезапно сблизились? Ричи никогда не бывал в гостях у отца, а теперь собирался провести целую ночь в доме этого почти чужого ему человека.
Квартира. Это был не дом, а крохотная квартирка на первом этаже дома из красного кирпича. Крейг включил свет и почти втолкнул сына в дверь. В маленьком помещении пахло плесенью и табаком. Ричи быстрым взглядом обвел комнату. Стены голые, только над продавленным диваном цвета зеленых соплей висит плакат, на котором изображена банда Тони из сериала «Клан Сопрано». Одна из подушек валяется на темно-коричневом ковре с жестким ворсом. Сквозь выцветшую грязную обивку мягкой мебели проглядывают пружины. Крейг вернул подушку на место и показал на стоявшее напротив кресло. Ричи сел на стул, Крейг бухнулся на продавленный диван, чуть не ударившись задницей об пол. Ричи едва не рассмеялся. На столе, кроме кальяна для курения марихуаны и пепельницы с окурками, больше ничего не было. Крейг с усилием выпрямился, переместился на краешек дивана и схватил кальян:
— Покурим?
— Конечно.
После третьей затяжки Крейг заснул на диване. Ричи встал, выключил стереопроигрыватель, на котором играл диск с записью «Лед Зеппелин», прошел в спальню Крейга и включил свет.
На полу лежал матрас. Простыни с него были сдернуты, подушка согнута вдвое. Ричи распахнул окно и глянул на черепичную крышу соседнего дома. С шоссе Марунда доносился отдаленный шум дорожного движения, но вокруг стояла звенящая тишина, от которой становилось немного не по себе. «Ночь живых мертвецов», подумал Ричи, страна зомби. Он повернулся, стал рассматривать комнату. Вся одежда отца была запихнута в подвешенный парусиновый чехол. Трусы, майки, футболки, носки — все лежало вперемешку. Рядом с матрасом громоздилась стопка журналов. Ричи присел на корточки, просмотрел стопку. Футбольный календарь Австралийской футбольной лиги, несколько номеров журналов «Драйв» и «Ральф», один номер «Пентхауса», куча порно. Ричи нервно оглянулся. Из соседней комнаты доносился размеренный храп отца. Он схватил один из порножурналов, начал его листать. Несуразно сложенная женщина извивается на кухонном полу, выставляя свои обритые прелести прямо в объектив; вокруг стоят баночки с дезинфицирующими и чистящими средствами. Ричи подавил смешок. Бросил журнал, взял другой. Волосатый мужчина с оливковой кожей и с кельтской татуировкой на предплечье ласкает грудь блондинки. Парень похож на мельбурнца с европейскими корнями, а может, итальянец или грек, на вид громила, еще более лохматый, чем Гектор. Пожалуй, зря он вспомнил про Гектора, это предательство по отношению к Конни. Гектор — сволочь, урод, извращенец. Ричи положил журнал в стопку.
Его член набух. Он глянул на себя. Блин, какой же он белый, весь в веснушках, плечи прыщавые. В ярком свете свисающей с потолка голой лампочки волосы в паху кажутся возмутительно густыми. Член большой, прямо-таки огромный для его тощего тела. Он вскочил на ноги, погасил свет. Тяжело дыша, вернулся в постель. Глаза постепенно привыкали к темноте. Слышался храп Крейга. Ричи знал, что ему нужно подрочить, иначе он не уснет. Но он был слишком пьян, чтобы удержать в воображении какую-то эротическую картину или фантазию. Он попытался думать о Нике. Они с Ником в бассейне, обливаются. Отец в соседней комнате громко всхрапнул. Ричи крепко сжал веки и стал яростно массировать свой член. Специально он ни о чем думать не будет. Пусть думается, о чем думается. Гектор сидит в машине, вытянув ноги. Ричи сидит рядом. Гектор расстегивает молнию на штанах, пригибает голову Ричи к своему члену. Ричи, почти причиняя себе боль, свирепо массировал свой член в сухом кулаке, словно наказывал сам себя. Теплая, липкая сперма стала извергаться на его ладонь, сочась сквозь сжатые пальцы. Фу, какая мерзость, он сам извращенец. Гектор — подонок. Он обидел Конни, учинил над ней насилие. Сволочной, гнусный, тошнотворный тип. А ей хоть немного понравилось? Наверно, она его целовала, прикасалась к нему. Наверно, ей все же понравилось. Член Ричи дернулся. Дерьмо, гадость, блевотина. Сперма, уже холодная, клейкая, сползала по его бедру. Он застонал, сбросил с себя простыню. Негоже оставлять свои сопли на постели Крейга. Это было бы по меньшей мере неправильно и странно. Он стянул с себя трусы, вытерся. Через несколько минут он уже спал.
