О «подводных камнях» юнговской теории
Нынешний интерес к Юнгу свидетельствует о живой плодотворности его идей, однако не следует забывать и о возможных опасностях, к которым они могут приводить.
Первая и главная опасность заключается в переоценке интеллекта, в безмерном повышении его ценности, что не имеет ничего общего с ростом сознания. Поиски заемного смысла, погоня за информацией становятся более важными, чем понимание своего собственного опыта. Нет ничего плохого в том, что человек стремится заполучить информацию. Но знание – всего лишь начало. Ни один из нас не является живым примером чистой теории. Существуют теории, которые могут быть проиллюстрированы индивидуальными примерами, равно как существуют и индивиды, жизнь которых может рассматриваться в свете той или иной психологической теории.
Далее – существует опасность применения юнговских идей к другим людям и игнорирования их уместности и приложимости к своей собственной жизни – «в чужом глазу соломинку увидел». Например, относительно легко увидеть комплексы за работой у других людей, но порой требуются годы, чтобы понять, как и когда они начинают активироваться в нас самих. То же наблюдается и в отношении типологии. Можно поименовать кого-то как такой-то и такой-то тип и считать, что произошло что-то значимое. Но пока мы не вычленили в этом контексте свою собственную психологию, до тех пор мы остаемся тем типологическим горшком, который в печь так и не поставили.
Третья опасность попасть на юнговский крючок заключается в предположении, что то, что истинно или верно для одного, должно быть обязательно исцеляющим и жизнеутверждающим для всех остальных. Тогда как это не более чем специфическое проявление проекции и комплекса спасителя. В личном плане я могу сказать, что юнговская психология значительно повлияла на мою жизнь, определила ее пути, но это никак не означает, что и все остальные должны искать свою истину через Юнга. Возможно, они могут открыть себя в спорте, артистической деятельности, осваивая тантрическую йогу или погрузившись в психоанализ Фрейда. Поэт Рильке отметил в своем письме к Сезанну: «В сущности, кому какое дело до того, как кто-то управляется со своим ростом и развитием, ежели он вообще растет и развивается, ежели мы не устаем выслеживать этот закон своего собственного роста».
Четвертая опасность – недостаточная способность различать непосредственно юнговские идеи и положения и то, как они используются и интерпретируются другими; неправильное толкование юнговских понятий, а для «русскоязычного» читателя дополнительно и неграмотный перевод ряда понятий на русский язык. В частности, юнговская типологическая модель является основой для некоторых популярных тестов, широко применяемых в бизнесе и консультировании в таком виде, против которого Юнг всячески возражал.
Пятая опасность состоит в представлении, что юнговская психотерапия связана только с неврозами. Имеются в виду личностные конфликты и проблемы взаимоотношений между людьми. Не следует забывать и о духовном аспекте, часть которого может быть названа «строительством души», или «созиданием души» (Хиллман). Некоторые психологи и философы считают юнговскую психологию чем-то вроде своеобразной религии: не традиционной конфессией с упором на догму, веру и ритуал, а неким специфическим состоянием – «религией переживания». Сам же Юнг начисто отрицал подобные оценки аналитической психологии. С другой стороны, он верил, что люди стремятся овладеть сознанием, что же касается поиска смысла, то подобная деятельность вообще, по сути, является религиозной. Он считал также, что невроз в середине жизни никогда не излечивается без развития религиозной установки, под которой он подразумевал отношение, отмеченное переживанием нуминоза («священного»), неведомого.
Прививкой против большинства этих опасностей является опыт личностного анализа. Вы можете оценить масштаб юнговской работы, можете прочитать все, что он когда-то написал, но реальная возможность, предлагаемая аналитической психологией, проявляет себя лишь тогда, когда вы оказываетесь в анализе. Это и есть тот момент, когда юнговское потенциально исцеляющее сообщение перестает быть просто интересной идеей, а становится переживаемой реальностью.
Важно сразу же сказать, что анализ не является универсальным средством для каждого, а также и то, что далеко не каждый может получить из него пользу. Наивно было бы думать, что в анализе нуждается любой человек.
Однако когда вы ощущаете невыносимую тяжесть под грудой неразрешимых конфликтов, а отношения с другими доставляют одни только трудности, или когда вы чувствуете, что жизнь утратила смысл, то встреча с юнгианцем-аналитиком не самое худшее из того, что можно придумать в таком случае.
Люди обычно ищут быстрого решения своих проблем. Мы хотим ответа, рецепта, мы хотим, чтобы наша боль была вылечена, хотим от нее избавиться, избежать страданий. Мы хотим решения и ищем его во внешних авторитетах. Это законное ожидание в случае многих физических недомоганий и болезней, но оно не работает, когда мы оказываемся перед психологической проблемой, где каждый вынужден принимать личную ответственность за то, какими оказываются те или иные вещи. Либо искать суггестивные или магические приемы изменения внешней действительности и способа своего существования. То, чего люди хотят и в чем они нуждаются, редко является тем же самым. Вы идете в анализ задетые, обиженные, ущербные, с определенными целями и ожиданиями в голове. Но довольно скоро ваша личная повестка дня улетучивается и вы обнаруживаете, что захвачены вопросами, о которых ранее и понятия не имели, и болячками, о существовании которых ничего и не знали – или знали, но избегали о них думать. Очень волнительно узнавать о себе что-то новое, да и вообще полезно получать информацию такого рода. Она неизбежно приводит к некоторой инфляции, и какое-то время вы думаете, что получили все интересующие вас ответы – но она же может оказаться весьма болезненной, поскольку обычно вещи становятся хуже, прежде чем они делаются лучше.
Некоторые говорят, что юнгианский анализ – «дорогая игрушка», придуманная «буржуазным» Западом, что он предназначен лишь для элиты, потому что дорог и занимает много времени. Здесь верно лишь то, что анализ действительно требует определенного времени и энергии, к тому же он действительно недешев. Но на Западе им пользуются и самые обычные люди, рядовые граждане. И деньги им достаются трудом, а не падают с неба. Но они урезают свой бюджет сознательно, жертвуя чем-то в своих затратах. Это вопрос приоритетов – вы тратите деньги на то, что считаете ценным для себя, на то, что цените вообще, и если вы чем-то ущемлены, то находите и способ преодолеть это ущемление.
Юнгианский анализ существует не для того, чтобы делать себя лучше. Он посвящен становлению сознания относительно реального текущего личностного статуса человека, включая и его силу и его слабости. Анализ – это не нечто, что делается для вас. Его целью является не совершенство, а завершенность, полнота. Конечно, полнота, как и совершенство достижимы лишь в идеале, но, как сформулировал это Юнг: «Цель важна только как идея: существенным же является opus [работа над собой], ведущая к самой цели: и это – пожизненная цель».
Аналитическая психология без анализа
Закономерен вопрос: а как же быть подавляющему большинству людей в российском обществе, для которых анализ – любой, фрейдовский, юнговский или какой еще – вещь неведомая и труднодоступная. Ведь для всего, с чем сталкивается человек, имея дело со своей психикой,– о чем он не отдает себе отчет или попросту не осознает – требуется специально подготовленный психотерапевт или аналитик. Но если такого специалиста нет, а в России их пока нет, то что тогда?
Здесь, как мне кажется, есть по крайней мере три базовых ориентира, которые аналитическая психология может предложить любому человеку, лишенному возможности непосредственного обращения к помощи аналитика. Аналитическая психология:
1) дает возможности для самораскрытия;
2) позволяет выработать символический взгляд на жизнь;
3) создает условия для постепенного развития в себе «новой этики».
Позволю себе вкратце обрисовать все три позиции.
Как только человек начинает обращать внимание на те многообразные пути, по которым психическое способно себя выразить, он оказывается в начале процесса самораскрытия. Можно сказать, что первый контакт с обширной неизведанной и бесконечно богатой стороной его личности осуществился. Личности, которая все предшествующие годы была занята укреплением и развитием своего эго и обретением места во внешнем мире. Собственно, такой контакт можно рассматривать как приглашение иррациональному войти в мир личностных ценностей,– поскольку данный человек осознал, что рациональное, логическое есть лишь одна часть неизмеримо большего целого.
