«Все предки были крестьяне. Родился 6 декабря 1913 года. Мама была акушеркой в северной деревне, недалеко от города Череповца. Отец ушел на войну в 1914, а когда вернулся, то скоро покинул семью. Жили очень скудно: мама не брала подарков от пациенток. Так она и осталась для меня примером на всю жизнь. Бабушка научила молиться, крестьянское хозяйство — работать, а одиночество — читать книги. Когда стал пионером, перестал верить в бога и узнал про социализм. (Однако партийная карьера на пионерах закончилась — ни в комсомоле, ни в партии не был)».
Биография как биография. В детстве Коли Амосова, не слишком радостном и приятном, не было особых предпосылок для того, что в будущем он вырастет в замечательного кардиохирурга. Он не был гением, и хотя его мама была связана с медициной, Николай поначалу не собирался становиться врачом. После школы поступил в механический техникум, позже была работа на производстве и одновременно учеба на энергетическом факультете московского Всесоюзного заочного индустриального института. А затем Николай Амосов поступил в архангельский мединститут.
Два института — индустриальный и медицинский — Николай закончил практически одновременно. Естественно, встала проблема выбора: на чем остановиться? Колебаний было немало, и все-таки Николай предпочел медицину. Однако она интересовала его только как наука, практикой молодой врач заниматься не собирался. Он хотел поступить на отделение физиологии, однако там мест не было и пришлось заняться хирургией. А когда человек занимается нелюбимым делом, то зачастую руки опускаются и гаснет душевный огонь. Очень быстро в жизни Николая Амосова наступил период, когда всё показалось совершенно бессмысленными: «Аспирантура в клинике не нравилась, любовь прошла, семейная жизнь надоела, детей не было». И кто знает, как бы сложилась судьба Николая Амосова, если бы не война…
С 22 июня 1941 года Николай Амосов на военной службе. Вначале проработал несколько дней в комиссии по мобилизации, а затем был назначен ведущим хирургом в полевой подвижной госпиталь (ППГ-22–66). Война для врача, особенно для хирурга, — это колоссальная практика. «Я здорово насобачился на сосудах!» — вспоминал Амосов военные годы. А какой богатый материал для научных исследований! Именно в военные годы Николай Амосов написал свою первую диссертацию и представил ее в московский мединститут. Но каким же тяжелым грузом ложилась на сердце эта практика и эти исследования! За четыре года через руки хирурга прошло около 40 тысяч раненых. Около 700 из них умерли на операционном столе. «Огромное кладбище, если бы могилы собрать вместе, — писал Амосов. — В нем были и могилы умерших от моих ошибок».
Когда война закончилась, Амосов долго не мог уволиться из армии. Помог диплом индустриального института, благодаря которому он оказался в Москве, в институте Склифосовского. Правда, работал там Николай не врачом, а инженером, заведовал больничным оборудованием. И вновь полная прострация, отсутствие интереса к работе: «Работа не нравилась: техника не интересовала, а оперировать не давали. Смотреть чужие операции надоело. Без хирургии Москва не прельщала. Задумал уезжать».
Многие считали его поступок по меньшей мере странным. «Как? Уехать из Москвы, куда все так стремятся попасть, променять столицу на провинциальный Брянск?» Но Амосова как в молодости, так и в зрелом возрасте не интересовали столичные «прелести» (иногда весьма сомнительные). В Брянске он наконец-то нашел то, что искал: «Шесть лет прошли, как в сказке. Отличная работа, отличные люди: помощницы — врачи из бывших военных хирургов и администрация больницы. Но главное — работа».
Уезжать из Брянска Николаю Амосову очень не хотелось. Но куда денешься — жену перевели в киевский мединститут, да к тому же в Брянске, при всех преимуществах, не было возможности для роста. В 1952 году Амосов наконец решился и переехал в Киев, в клинику грудной хирургии Киевского научно-исследовательского института туберкулеза и грудной хирургии.
«Киев. Сначала все не нравилось: квартира — одна комната, хирургия бедная, работал в двух местах, больных мало, помощники ленивые. Очень тосковал, ездил в Брянск оперировать». Привыкнуть к новому месту, втянуться в работу было поначалу нелегко. К тому же сказывался характер Николая Михайловича. Жесткий, бескомпромиссный, требовательный к себе и окружающим, Амосов никогда не был, так сказать, «душой компании». Для него на первом месте всегда была работа, и только на втором… тоже работа. Даже семейные ценности для него долгое время были чем-то абстрактным: «В 1956 произошло событие: родилась дочь Катя… До того, за двадцать лет семейного стажа, потребности в детях не ощущал… Но как увидел это маленькое, красненькое, хлипкое существо, так и понял — кончилась свобода, уже не сбегу. Какие бы сирены не обольщали». Но при этом близко знакомые с Амосовым люди в один голос утверждают, что при всей внешней сухости и сдержанности внутри его души всегда кипели эмоции. Они не выплескивались наружу, практически всегда оставались внутри, но они были яркими. Ведь Амосов — это не только знаменитый врач, но еще и философ и писатель (его перу принадлежат книги «ППГ-22–66», «Записки из будущего», «Мысли и сердце», «О счастье и несчастьях», «Умные дети», «Голоса времен»). А человек пишущий, стремящийся донести свои мысли и чувства до читателя просто не может быть эмоционально пустым и равнодушным.
Николай Амосов — один из величайших в истории медицины кардиохирургов. Этот факт известен, наверное, любому мало-мальски образованному человеку. Многие знают о его писательском таланте, об увлечении философией и проблемами мироздания. Но немногие знают, что известность в медицинских кругах Амосов получил как легочный хирург. Первую свою высокую награду, Ленинскую премию (помимо нее Николай Михайлович был удостоен трех Государственных премий), он получил за операции по резекции легкого. И хотя в дальнейшем Амосов прославился как кардиохирург, он не оставлял ту область медицины, благодаря которой сформировался как врач.
Писатель, ученый, философ, кибернетик, врач, причем разноплановый — это все Амосов, един даже не в трех, а во множестве лиц. И все-таки главным своим призванием, главной жизненной страстью и предназначением Николай Амосов считал кардиохирургию: «Никакое из моих занятий не приносило мне столько неприятностей и столько счастья, сколько кардиохирургия». К проблеме болезней сердца Амосов обратился довольно поздно, когда ему было уже за сорок. Однако он сразу же добился потрясающих успехов. В 1955 году Николай Амосов создал и возглавил первую в Украине специализированную клинику сердечно-сосудистой хирургии. И вскоре эта клиника стала известна на весь Советский Союз — ведь там не просто лечили, там делали такое, что раньше казалось совершенно невозможным.
«Впервые, первый, основатель, родоначальник…». Наверное, любому ученому, да и просто человеку с амбициями, хотелось бы видеть эти слова в своей биографии. Быть первопроходцем очень почетно. Но и очень трудно. Особенно медику. Но настает момент, когда ученый оказывается перед выбором: или остановиться, ограничиться теоретизированием и экспериментами на животных, или идти дальше. А дальше — означает взять скальпель и провести операцию уже на человеке. Живом человеке, пациенте, который ждет помощи. И конечно, спокойнее и проще не форсировать события, подождать — может быть, найдется кто-то другой, более решительный. Но у Амосова эта формула была не в чести, он всегда жил по другому закону: «Если не я, то кто же?»
Взять, например, операцию по протезированию митрального клапана. Сейчас это если и не рядовая, то уж не самая необычная операция. Но ведь не так давно ее никто не делал, и нашелся человек, который наконец решился. Этим человеком был Николай Амосов. А известный ныне любому врачу аппарат искусственного кровообращения (АИК)? Идея АИК не принадлежала Амосову, впервые он познакомился с этой методикой в 1957 году во время поездки на конгресс в Мексику. То есть за границей АИК уже был и работал. Однако для пациентов Амосова это не имело значения. Сегодня для того, чтобы лечиться за границей, нужны деньги. Часто большие суммы, нередко — колоссальные. Но если уж вы решите эту проблему, то других преград в общем-то нет. А тогда, на рубеже 1950–1960-х годов, граница была на замке. В том числе и для больных людей. Какая «заграница», если есть лучшая в мире советская медицина? А если советские медики чего-то делать не умеют или нет нужного оборудования, то тогда… Амосов понимал — нужен свой АИК, нужна своя оригинальная конструкция. В 1958 году при Институте кибернетики был создан отдел биоэнергетики, где Амосов, собравший вокруг себя таких же энтузиастов, как и сам, отрабатывал схемы операций с АИК.
Наверное, если бы Амосов ограничился только этим, то и тогда он мог бы сказать себе: «Я прожил жизнь не зря». Но «сердечный врач» всегда руководствовался другим принципом: «Спешите жить!». И в медицине, и в других областях науки он никогда не ограничивался какой-то одной проблемой, кругозору и интересу к жизни этого человека можно было только позавидовать.
