Ночные поллюции с 12 лет. Однажды в подростковом возрасте проснулся среди ночи после сновидений неопределенного содержания, но с очень приятными ощущениями и неожиданно для себя почувствовал свой эрегированный половой член. Рассматривал свое обнаженное тело перед зеркалом, но эрекция быстро пропала. В тот раз желания мастурбировать не было. От сверстников знал об онанизме, несколько раз пытался сам мастурбировать, эрекция возникала, но оргазма или не было, или было лишь несколько кратковременных "судорог", ему не понравилось, и больше онанизмом он не занимался.
В 16 лет на дне рождения приятеля много выпил, и ему стала оказывать знаки внимания одна из девушек, которая была старше его на 5 лет, и после вечеринки она уговорила его поехать к ней.
Однако как она ни старалась его ласкать, эрекция не возникала, ему были неприятны и ее ласки, и она сама, его тошнило от выпитого, хотелось спать, а от ее ласк только ныл низ живота, но никакого желания он не испытывал.
В конце концов она сдалась и сказала, что просто он слишком много выпил, ничего страшного, завтра он проснется, она лишит его девственности" и "всему обучит". От этой перспективы он пришел в ужас, убежал в ванную комнату и его долге рвало.
По его глубокому убеждению, его тошнило именно от назойливой и чрезмерно активной сексуальной партнерши, а не от выпитого.
Он хотел незаметно сбежать из ее квартиры, долго сидел в ванной, надеясь, что она заснет, и он сможет незаметно забрать свою одежду, которая была раскидана по всей квартире, одеться и уйти. Решив, что она уже спит, он стал искать свою одежду, но тут его партнерша выбежала и стала цепляться за него, умоляя не уходить, говорила, что он ей очень нравится, и чтобы он не огорчался, что в первый раз у него ничего не получилось, все обязательно получится, так часто бывает и тому подобное.
С его слов, она его "так достала своими причитаниями", что он испытывал к ней неодолимое отвращение и даже брезгливость — косметика на ее лице расплылась, прическа растрепалась, от нее пахло смесью духов, алкогольного перегара и пота, а обнаженная фигура выглядела совсем не соблазнительно, и она ему совершенно не нравилась. И хотя обычно он был мягким и деликатным в обращении, ему даже захотелось сказать ей что-то грубое, чтобы она "отстала", или даже ударить. Но он сдерживался и молча одевался. С большим трудом ему удалось покинуть ее квартиру и вернуться домой.
С тех пор он старался вообще не думать о проблеме секса, избегал своих сверстниц, хотя одноклассницы часто писали ему любовные записки и предлагали встретиться. Общался преимущественно с ребятами, но никакого сексуального влечения к кому-либо не испытывал.
После окончания школы в 17 лет решил поехать в Москву поступать в институт по совету родителей, так как в их городе высших учебных заведений не было. В Москве остановился у дальних родственников, но они сразу предупредили его, чтобы он добивался места в общежитии, так как сами жили вчетвером в однокомнатной квартире.
Два первых вступительных экзамена в институт сдал на "тройки" и приуныл, что поступить в институт ему не удастся. В Москве чувствовал себя "не в своей тарелке", так как никого не знал, кроме своих родственников, но чувствовал, что он им в тягость, поэтому старался поменьше бывать в их доме, по вечерам бродил по городу, разглядывая витрины магазинов и прохожих.
В один из таких вечеров около него остановилась машина, из которой вышел мужчина и заговорил с ним очень приветливо. Они гуляли, потом катались на машине по Москве, разговаривали, мужчина очень участливо расспрашивал его, кто он и откуда, Владимир почувствовал к нему доверие и рассказал ему о своих проблемах.
Новый знакомый представился кинорежиссером, сказал, что Владимиру с его внешностью надо быть кинозвездой, а не инженером, и пообещал устроить его карьеру, предложив для начала переехать к нему и отвез к себе домой.
За ужином они долго беседовали, новый друг был очень внимателен, рассказывал, какие перед Владимиром могут открыться заманчивые возможности. Они довольно много выпили, много говорили, и Владимир почувствовал, что наконец нашел человека, который его понимает.
Они сидели рядом на диване, ив процессе беседы друг то брал его за руку, то с ласковой улыбкой касался его щеки, то клал руку на плечи, а потом стал легонько поглаживать по колену и бедру, и Владимиру все казалось необычным, приятным, ненавязчивым.
И когда новый друг стал более настойчиво поглаживать его между бедер, иногда слегка касаясь промежности, он ощутил сильную эрекцию и очень смутился, а друг лишь улыбнулся и сказал, что все это нормально, так и должно быть.
Дальше он уже не противился, когда друг расстегнул ему брюки и стал ласкать его половой член. Под его ласками он ощущал такое блаженство, что "хотелось, чтобы это было вечно", но друг намеренно не доводил его до оргазма, приостанавливая свои ласки, пока Владимир не стал сам требовать продолжения и затем испытал первый в своей жизни оргазм.
После этого друг сказал, что он тоже удовлетворен, он не хотел никакого принуждения, и если он Владимиру нравится, то они могут быть вместе.
Владимир чувствовал себя "на седьмом небе", так как никогда подобных ощущений не испытывал, а к другу чувствовал безграничное доверие и благодарность.
В эту ночь больше никакой сексуальной активности его партнер не проявлял, они еще немного выпили, поговорили и затем легли спать в разных комнатах.
Утром Владимир проснулся с ощущением нереальности происходящего. Он смутно помнил, что было с ним накануне, но воспоминание о пережитом накануне оргазме сохранилось.
Он лежал в постели, ощущая какую-то истому во всем теле, вспоминая пережитое ощущение и ласки своего друга, и у него возникли желание и сильная эрекция. Не раздумывая, он прошел в спальню друга и лег к нему в постель.
Оказалось, что тот тоже не спал и ждал его, будучи уверен, что Владимир обязательно придет, но хотел, чтобы тот сделал первый шаг сам, потому что "насилуют только в тюрьме", а "любовь должна быть обоюдной".
У них был сексуальный контакт, во время которого Владимир испытал необычайное наслаждение, и потом еще несколько раз по собственной инициативе начинал ласкать своего друга и сам хотел близости.
Оба были очень довольны. Друг позвонил на работу, сказав, что не пойдет, и они долго еще валялись в постели и болтали о пустяках.
Новый друг деликатно обходил темы о гомосексуальных отношениях, говоря, что важны не слова, а только чувства, и когда-нибудь, если будет в том необходимость, они обо всем поговорят, если Владимир захочет.
Они прекрасно провели день, обедали в ресторане, гуляли и ездили по городу, и друг показывал Владимиру Москву, а вечером Владимир забрал свои вещи у родственников и переехал к другу.
С тех пор они жили вместе. Друг действительно оказался кинорежиссером. но не игрового, а документального кино. Он настойчиво советовал Владимиру стать киноактером и поступить во ВГИК или театральный институт, говорил, что сейчас нет красивых актеров, а у него типичное русское и выразительное лицо, устроил его работать на киностудию, чтобы Владимир присматривался и привыкал.
Но актерских данных у Владимира не оказалось, и хотя он трижды пытался поступить во ВГИК, но так и не поступил. Но это его не очень беспокоило, все его в новой жизни вполне устраивало.
Они хорошо прожили четыре года, на всех "тусовках" и вечеринках бывали вместе, друг познакомил Владимира со многими известными людьми, и тому все было интересно.
Они ни от кого не скрывали своих отношений, и все знали, что они живут вместе. Отпуск на работе они тоже брали в одно время и ездили отдыхать вместе.
Владимир познакомился и с другими мужчинами- гомосексуалами из богемной среды, и некоторые из них заигрывали с ним и шутили, что "отобьют такого красавчика" у его друга, но Владимир был к ним равнодушен, и ни разу у него не возникло желания изменить своему любовнику. Их сексуальная жизнь и хороший психологический контакт его вполне устраивали, и он считал себя счастливым.
Единственной проблемой, омрачавшей его безоблачную жизнь, были отношения с родителями, от которых ему первые годы удавалось скрывать подробности своей личной жизни, и он им писал, что живет в общежитии и готовится к поступлению в институт, но ни разу он в родной город не приезжал, так как даже ненадолго не хотел оставлять своего друга.
