И мне кажется, работа двигалась потому, что я вынашивал свою мечту об иллюстрировании «Дон-Кихота» почти всю жизнь… Рыцарь Печального Образа и его верный оруженосец. Дон-Кихот и Санчо Панса. Многие считают, что они антиподы.
Думается, что это далеко не так…
Прав был Тургенев, противопоставляя Дон-Кихота Гамлету: это действительно полярные характеры. Дон-Кихот же и Санчо Пансо по-своему едины. Они оба мечтатели.
Один грезил о почти небесной справедливости, другой — об иной, более земной благодати, и, несмотря на зримое полное несоответствие характеров, они все же не могли существовать друг без друга…
Мне хотелось с самого начала ввести читателя в реальный и одновременно фантастический мир творения Сервантеса.
Художник неторопливо снимает этюд с мольберта и достает большую папку.
… Рыцарь готовит доспехи, помышляя о великих подвигах. Весь мир кажется Дон-Кихоту ареной для романтических турниров и сражений с легендарными силами…
О, как он после был горько разочарован этим земным-земным миром!
Начало… Идальго движется навстречу огромному солнцу. Ему видятся миражи. Сказочные рыцарские замки встают из клубящихся облаков… Но вскоре жестокая реальность вернет его на землю.
После битвы Дон-Кихот возвращается домой. Разбитый. Взваленный на осла. Но непокоренный.
Пока он один. Рядом нет Пансы.
Второй выезд… Вьются вымпелы бессмертия.
Пусть Дон-Кихот и Санчо не вернутся с победой, а рыцарь скоро скончается.
Но оба героя с этого мига будут жить вечно…
Начинается тяжелый путь. Битва с мельницами, бой с символами вечной людской круговерти. И снова сражение — с овцами, с непреодолимым равнодушием, победить которое очень трудно. Острый серп месяца озаряет фигуру изможденного идальго…
Офелия.
Колышется пламя свечи, озаряя страшную битву Дон-Кихота с бурдюками — этими очередными воображаемыми силами зла… Летит в воздух Санчо под хохот шутников и проказников с постоялого двора.
Долог, долог путь героев. Будто выжжен безлюдный мир, бездушный и жестокий… Дульсинея в звездах мечты… и грязное тряпье проезжей таверны.
Неохватен, непостижим мир Сервантеса.
Свадьба… Звучат кастаньеты, гудит земля Испании под каблучками красавиц…
Бездонна черная тьма пещеры Монтесиноса. Сверкают марионетки в бродячем райке. Изысканны и жутковаты образы герцога и герцогини, страшен их двор, полный сладких пыток и надругательств над духом Человека…
Наставление простодушного Дон-Кихота своему другу Санчо перед принятием сана губернатора. Санчо-губернатор…
Весы Фемиды.
Гогочущие хари титулованной черни… Вопреки суровой прозе будней наши герои летят к звездам. Они парят в галактике духа…
Рядом лист — битва с котами. Бескрайнее море тучных свиных туш, давящих копытами доспехи рыцаря, а над ними, как жалкий кузнечик, безумный идальго.
Напрасно утешает его Санчо…
«Я к смерти поспешаю…» — восклицает рыцарь.
Звонит одинокий колокол, напоминая о неминуемом конце. Быстротечно время, но вечно продолжается круговерть жизни…
Вращаются крылья мельниц.
Дон-Кихот умирает.
Но на потрескавшейся от бесчисленных потрясений матери-земле лежит, как вызов Вечности, железная перчатка рыцаря…
Горит, горит одинокая звезда его души. И… звонят, звонят бесчисленные колокола, и звучит, как бессмертный набат, душа Дон-Кихота — чистая, полная веры в свет и в могущество Человека…
Две маленькие фигуры почти расплавлены светом солнца. Но они неистребимы, ибо металл, из которого они созданы, — могущество правды…
Мастер снимает с мольберта последний лист… Московский зимний серебристый свет возвращает нас в студию.
Иллюстрация к «Дон Кихоту»
— Когда я окончил эту работу, — продолжает рассказ Савва Бродский, — мне показалось, что прошла целая жизнь. Так объемен и тяжек был этот труд. Потом вышли эти два тома…
Шло время.
Я начал работать над новыми иллюстрациями к Мопассану. Но вот однажды из почтового ящика достал конверт с письмом из Испании. Вот что я прочел:
«Сеньор дон Савва Бродский!
Твои иллюстрации меня восхитили и наполнили благодарностью мою душу, когда я увидел, что русский художник является одним из лучших иллюстраторов нашего Сервантеса.
С восхищением обнимаю, брат по искусству Хуан де Авалос».
Мне рассказали, что Хуан де Авалос — один из крупнейших современных скульпторов Испании, член Королевской академии изящных искусств «Сан Фернандо» в Мадриде… Знал ли я, что не пройдет и полугода, как я получу еще одно письмо из Испании!
Художник показывает мне письмо. Вот его текст:
«Сеньор дон Савва Бродский!
На чрезвычайной сессии, которая имела место в Королевской академии в Мадриде, Вы были выбраны академиком-корреспондентом нашей академии. Я имел удовольствие сообщить Вам об этом. Не сочтите за труд направить нам свое согласие…
Генеральный секретарь Королевской академии.
Федерико Сопенья Ибаньес».
— Понятно, — говорит, улыбаясь, Бродский, — что я был приятно удивлен, получив это любезное послание… Через некоторое время за письмом последовало приглашение от Королевской академии посетить Испанию с выставкой.
И вот в конце прошлого года с рисунками к «Дон-Кихоту» и произведениям испанских классиков XIX–XX веков я выехал в Испанию.
Не буду описывать посещения замечательных музеев и картинных галерей, великолепные памятники архитектуры и искусства, торжественные и весьма приятные встречи в Мадриде.
Легко понять, как я стремился увидеть края, где жил и странствовал герой Сервантеса… И вот наконец я на земле Дон-Кихота.
Ласочка.
Ламанча…
К счастью, я не путешествовал по туристским обычным маршрутам, а попал в добрые, дружественные руки энтузиастов из Общества ламанчских сервантистов…
Это очень разные люди, но все они глубоко и самоотверженно занимаются Сервантесом.
У каждого из них, кто бы он ни был — алькальд из Тобосо, родины бессмертной Дульсинеи, или содержатель лавки, простой ремесленник, или цирюльник из Алькасар-де-Сан-Хуа-на, — у каждого из них свое пытливое и радостное желание постичь, узнать все, что касается любимой ими темы.
Они исследуют доподлинный маршрут идальго и его оруженосца. Об этом спорят города — Эскивиас (город, где Сервантес женился на Каталине) с Алькасар-де-Сан-Хуаном, который называют сердцем Ламанчи. Дискуссии идут о том, откуда выехал Дон-Кихот со своим Санчо…
В каждом из этих городов есть свои ворота, которые, по мнению темпераментных спорщиков, являются единственными и истинно подлинными… Бенто — так называются постоялые дворы. Их много. Но каждый хозяин бенто считает, чтр все неповторимые события, связанные с Рыцарем Печального Образа, происходили именно у него…
Земля Ламанчи. Я сразу узнал ее.
Хотя раньше она мне лишь снилась.
Я «жил» на ней пять лет, пока работал над серией, и… я ее увидел именно такой.
Красной. Потрескавшейся от невыносимого палящего солнца.
Я увидел эти стада, неспешно вышагивающие по убогим пастбищам… Суровая земля. Бесконечные просторы выжженной почвы. Пустынно.
Глухо… Одинокие старые мельницы. Особенно воздух старины ощущается в Кампо-де-Криптана, где мельницы истинно древние, с деревянными механизмами. Ветры Испании… Они уже не вращают деревянные крылья этих безмолвных свидетелей подвигов Дон-Кихота.
Бесконечно грустно стало мне в этом прозрачном воздухе, особенно чистом, в котором до стереоскопичности резко и четко рисуется реальный мир.
Эпические закаты… Они как будто напоминают нам о вечности, что веет от этой земли. Сервантес избороздил ее, собирая подати. Он видел горе и радость. И образы этой скупой и суровой земли и ее народа вошли в сердце…
Ночлег Франсуа Вийона.
Люди Ламанчи. Я увидел пожилых крестьян с лицами, изборожденными глубокими морщинами, подобно трещинам родной почвы, на них тоже лежит печать вечности…
Контрасты.
Ими полна Ламанча. Люди пашут на старых, как мир, волах. Рядом современная автострада с яркими бензоколонками и огромные щиты с черными быками — рекламой лучшего испанского коньяка «Осборн»… Но, конечно, самое глубокое впечатление у меня осталось от людей Ламанчи…
Доминго Пара Мартинес — парикмахер, солидный, похожий на профессора жгучий брюнет с ослепительной улыбкой.
В его цирюльне в Алькасар-де-Сан-Хуане рядом с ярчайшей хромированной мебелью в углу стоят деревянные раскрашенные скульптуры Дон-Кихота и Санчо Пансы.
Его второй кумир после Сервантеса — Федерико Гарсиа Лорка, и цирюльник, сам блестящий гитарист, устроил концерт, посвященный творчеству Лорки.
