отделяться от тела! Рядом с нами встанет полчище сопротивных духов, князья тьмы, мiродержцы лукавства, начала и власти – все лукавые духи. Они будут удерживать душу как на суде, напоминая ей все содеянные ею от юности и до смерти в ведении и неведении согрешения. Они будут стоять и обвинять ее во всем, что она сделала. Итак, подумай, какой трепет испытает в тот час душа, пока не будет вынесено о ней решение и она не освободится от лукавых духов. Это будет час томления, пока она не узнает определения о себе.
С другой стороны, Божественные силы встанут напротив врагов души и будут приводить ее добрые дела. Осознае́шь ли ты, с каким страхом и трепетом стоит душа посреди этих сил, ожидая о себе окончательного решения от праведного Судии? Если она будет достойна, то лукавые духи будут посрамлены, душа будет отнята у них и начнет беспечальную жизнь, согласно сказанному в Писании: „Ибо в тебе, граде Божий, жилище всех веселящихся“. [168] И исполнится сказанное: „Печаль и воздыхание удалятся“. [169] Освобожденная душа войдет в неизглаголанную радость и славу, в которой и будет обитать вечно.
Если же окажется, что душа жила в небрежении, то она услышит грозный глас: „Да вземлется нечестивый и не будет взирать на величие Господа“. [170] Тогда душу постигнет день гнева, день скорби и нужды, день тьмы и мрака. Она будет предана во тьму внешнюю и осуждена на вечный огнь, где будет мучиться бесконечно. Где тогда будет мiрская слава, где тщеславие, где наслаждение, где утехи, где покой, где пышность, где величие, где богатство, где благородство, где отец, где мать, где братия? Кто сможет извлечь из ада душу, опаляемую огнем, преданную на горькие мучения?
Если это будет так, то какова должна быть наша жизнь и дела благочестия? Какую великую любовь должны мы стяжать, какие нравы, какую должны проводить жизнь, каким путем шествовать, какую иметь твердость, какую молитву, какую верность! Итак, возлюбленные, как говорит апостол, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мiре, [171] чтобы удостоиться услышать глас Господа, глаголющий: „Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мiра“ [172]».
19. Тот же авва Феофил архиепископ, приближаясь к концу своему, сказал: «Блажен ты, авва Арсений, что всегда помнил об этом часе».
20. Отцы рассказывали, что однажды, когда братия ели на трапезе любви, один из них рассмеялся во время трапезы. Увидев это, авва Иоанн заплакал и сказал: «Что же это у брата на сердце, что он рассмеялся, когда скорее ему надлежало бы плакать, так как он ест милостыню».
21. Авва Исаак и авва Авраам жили в одной келии. Однажды, войдя в келию, авва Авраам застал авву Исаака плачущим и спросил его: «О чем ты плачешь?» Старец ответил: «Как мы можем не плакать? Наши отцы почили. К кому мы пойдем? Нам недостаточно средств от нашего рукоделия, чтобы уплатить за место на корабле и поехать повидать старцев. Мы осиротели, потому я и плачу».
22. Авва Иаков сказал: «Как светильник светит в темном чертоге, так и страх Божий: когда он придет в сердце человека, тогда освещает его и учит всем добродетелям и заповедям Божиим».
23. Авва Иоанн из Келлий рассказывал: «Жила в Египте одна блудница, весьма красивая и очень богатая, так что ее посещали даже правители. Как-то раз она проходила мимо церкви и захотела войти, но стоящий в дверях иподиакон не пустил ее, сказав: „Ты недостойна войти в дом Божий, потому что ты нечиста“. Они начали громко спорить. Тогда на шум вышел епископ, и женщина сказала, что ее не пускают войти в церковь. Епископ отвечал: „Тебе нельзя войти, потому что ты нечиста“. От этих слов блудница пришла в сокрушение и обещала оставить свое ремесло, на что епископ сказал: „Я поверю тебе, что ты больше не станешь распутствовать, если принесешь сюда все свое богатство“. Как только она принесла свои вещи, епископ взял их и сжег на огне. После этого женщина вошла в церковь и со слезами сказала: „Если так поступают со мной здесь, то что же мне предстоит претерпеть там?“ Она покаялась и стала избранным сосудом Божиим». [173]
24. Авва Лонгин сказал: «Пост смиряет тело, бдение очищает ум, безмолвие приносит плач, плач же, подобно крещению, омывает человека и делает его безгрешным».
25. Авва Лонгин всегда пребывал в великом сокрушении во время молитвы и псалмопения. Однажды ученик спросил его: «Авва, это духовный закон – чтобы монах плакал, совершая молитвенное правило?» Старец ответил: «Да, чадо, это есть закон, исполнения которого требует Бог. Он сотворил человека не для плача, но для радости и веселия, чтобы тот прославлял Его чисто и безгрешно, подобно ангелам. Но, впав в грех, человек стал нуждаться в плаче. Только там, где нет греха, нет нужды и в плаче».
26. Некоторые из отцов спросили авву Макария Египетского: «Почему, и когда ты ешь, и когда постишься, тело твое всегда остается иссохшим?» Старец ответил им: «Палка, когда ею ворошат горящие угли, сама непременно сгорает. Так же и человек: если очистит свой ум в страхе Божием, то сам страх Божий будет иссушать его тело».
27. Некогда старцы Нитрийской Горы отправили своих посланников с просьбой в Скит к авве Макарию. Придя, они сказали ему: «Чтобы всему нашему народу не пришлось проделывать тяжкий путь сюда, умоляем тебя прийти к нам, чтобы мы увидели тебя прежде твоего отшествия к Богу». Когда старец пришел на Гору, вокруг него собрались все монахи, и старцы попросили авву сказать слово для братии. Со слезами на глазах он сказал: «Будем плакать, братия, пусть из наших очей текут слезы, пока мы не умерли, потому что там наши слезы будут жечь наши тела». Отцы заплакали, пали ниц и сказали: «Отче, молись за нас».
28. Авва Пафнутий, ученик аввы Макария, рассказывал, как старец говорил ему: «Когда я был отроком, я вместе с другими детьми пас телят. Однажды они пошли красть инжир, и когда убегали, одна смоква упала на землю, я поднял ее и съел. Вспоминая об этом, я сажусь на землю и начинаю плакать».
29. Об авве Макарии Великом рассказывали, что однажды он отправился в пустыню и там увидел лежащий на земле человеческий череп. Тронув его пальмовой тростью, старец спросил: «Кто ты? Ответь мне». Череп заговорил и сказал: «Я был верховным жрецом у живших на
