В казнях стрельцов с большим удовольствием принимал участие и сам Петр, и его окружение. Меншиков позже хвалился, что собственноручно срубил двадцать голов. Петр же казни начал, отрубив первые пять голов. Полковник Блюмберг и Лефорт принимать участие отказались, мотивируя тем, что в их землях «такого не водится».
Австрийский дипломат Иоганн Корб, присутствовавший на казнях, писал: «Эта казнь резко отличается от предыдущих; она совершена весьма различным способом и почти невероятным: 330 человек за раз, выведенные вместе под роковой удар топора, облили всю долину хотя и русской, но преступной кровью; эта громадная казнь могла быть исполнена потому только, что все бояре, сенаторы царства, думные и дьяки, бывшие членами совета, собравшегося по случаю стрелецкого мятежа, по царскому повелению были призваны в Преображенское, где и должны были взяться за работу палачей. Каждый из них наносил удар неверный, потому что рука дрожала при исполнении непривычного дела; из всех бояр, крайне неловких палачей, один боярин отличился особенно неудачным ударом: не попав по шее осужденного, боярин ударил его по спине; стрелец, разрубленный таким образом почти на две части, претерпел бы невыносимые муки, если бы Алексашка, ловко действуя топором, не поспешил отрубить несчастному голову…»
Софья же, как обладательница романовской крови, казни избежала: она была пострижена в монашество под именем Сусанны. Петр очень хотел обвинить и ее, была арестована кормилица Софьи Вяземская и четыре ее постельницы, которых подвергли жестоким пыткам. Но ни о каких письмах Софьи в полки они так и не сообщили.
Под окном кельи Софьи были повешены 195 человек, а троим из них, висевшим ближе всех, дали в руки челобитные, в которых Софья призывалась на царство. Тела казненных провисели под ее окнами пять месяцев, и лишь после этого Петр позволил закопать их на окраинах Москвы, поставив в тех местах каменные столбы с чугунными досками, на которых перечислялись вины стрельцов, а на спицах, выходящих из столбов, были развешаны головы похороненных.
В монастыре Софья прожила не очень долго и вскоре умерла: в 1704 году.
В 1922 году монастырь был закрыт, а на его территории был устроен Музей раскрепощенной женщины. Но с 1943 года монастырь стали постепенно возвращать церкви. С 1964 года здесь находится резиденция митрополитов крутицких и коломенских, а с 1994-го возобновлена и монашеская община. Также здесь находится и филиал Государственного исторического музея.
Софью содержали в Напрудной башне, и говорят, что до сих пор здесь бродит ее призрак. Ходят по пруду и души казненных здесь стрельцов, которые так и не смогли обрести себе покоя. Считается, что Софья исполняет просьбы к ней обращающихся, и потому у Напрудной башни оставляют записки, а также прикладываются к ней ладонями и телом, прося у Софьи исцеления и исполнения желаний.
Заточенная в монастырь Софья была вынуждена расстаться со своим женатым любовником князем Василием Голицыным. И потому ее призрак еще частенько видят рядом с гостиницей «Москва» в Охотном Ряду — здесь, до того как их разрушили в 1930-х, стояли палаты Голицына. Призрак Софьи, бывает, тихо стоит в здешнем подземном переходе, где раньше, как говорят, был подземный ход между Кремлем и палатами Голицыных. Софья, одетая в монашеское платье, вглядывается в лица прохожих. Возможно, ищет Василия. Но он пережил ее всего лишь на десять лет, скончавшись в архангельской ссылке.
Поэтому Софья считается еще и покровителем новобрачных. Многие молодые пары приходят в день свадьбы к Напрудной башне.
Призраки князей Хованских
Село Воздвиженское: по Ярославскому шоссе, правый поворот в Голыгино на Радонеж, или ст. м. «ВДНХ», далее авт. 388
Однако призраками по Москве бродят не только жертвы Петра. Порой показываются и казненные самой Софьей князья Хованские.
В 1682 году в селе Воздвиженском, неподалеку от современного Ярославского шоссе, отцу и сыну Хованским были отрублены головы, а их тела Софья приказала затоптать в болото.
Вскоре из болота начали доноситься страшные стоны, а поздние путники встречали на обочине отца и сына, которые, сняв головы, как шапки, кланялись и просили встреченного сходить в Москву и замолвить за них словечко перед Софьей, чтобы та похоронила их по христианскому обычаю. Некоторым князья еще жалуются на Голицына и Хитрова, якобы оболгавших их, и просят содействия в том, чтобы «воров» призвали к ответу.
Несмотря на то что видят князей уже очень давно, и про этих призраков упоминали еще в XVIII веке, с годами Хованские не утихомирились. Их видели многие водители, а тот участок Старо-Ярославского шоссе, где они появляются, считается самым аварийным. Аварии в основном происходят с часу до четырех часов утра на одном и том же месте. Как раз том самом, где и были затоптаны в грязь отец с сыном.
Описывает эту легенду и Анатолий Рыбаков в повести «Бронзовая птица», заменив, правда, князей на графов:
«— Томятся, значит, их душеньки, — строго и печально продолжал Жердяй, — так и стонут под гатью, так и стонут. Я сам туда ходил, слышал. Старый граф этак глухо стонет; постонет да перестанет, постонет да перестанет. А молодой — громко, точно плачет, ей-богу!..
…
— А в самую глухую полночь старый граф выходит на гать. Старый, борода до колен, белый весь, седой. Выходит и ждет. Увидит прохожего человека и говорит ему: „Пойди, говорит, к царице и скажи, пусть, мол, похоронят нас по христианскому обычаю. Сделай милость, сходи!“ Так это просит слезно да жалостливо… А потом кланяется. А вместо шапки снимает голову. Держит ее в руках и кланяется. Стоит без головы и кланяется. Тут кто хошь испугается, с места не сдвинешься от страху. А старый граф кланяется, голову в руках держит и идет на тебя. А прохожему главное что? Главное — на месте выстоять. Коли выстоишь, так он подойдет к тебе вплотную и сгинет. А ежели побежишь, так тут и упадешь замертво. Упадешь замертво, а граф тебя под гать и утащит.
— И много он утащил? — улыбнулся Миша.
— Раньше много утаскивал. А теперь туда и не ходит никто. Из Москвы приезжали. Рыли эту самую гать. Да разве их найдешь! Как милиция уехала, так они снова залегли».
Но, впрочем, и без князей место это было не слишком доброе. Около села есть урочище Белые Боги, о котором упоминал еще выдающийся русский путешественник и географ П. П. Семенов-Тян-Шанский. Здесь в XII–XIII веках находилось языческое капище, на котором Сергий Радонежский поставил крест, а со временем выстроил деревянную церковь. Нынешняя, каменная, построена в 1840 году и стоит немного в стороне от первого храма.
Бродят здесь души не только жертв Софьи, но и стрельцов, казненных Петром. Казнь проходила на холме, который сейчас зовется Убогой Горой. Тела же убитых бросали в болото у соседней деревни Голыгино. Именно здесь Меншиков срубил двадцать голов, и здесь русский Петр лил кровь старой России.
Ул. Радио, ст. м. «Бауманская»
Этого человека называют русским Фаустом, но надо признаться, что загадок он оставил для нас гораздо больше, чем воспетый поэтами его германский коллега-чернокнижник. Хотя, наверное, Якова Вилимовича Брюса было бы правильнее назвать «русским да Винчи» за обширный интерес к различным областям знания и изобретательству.
Один из величайших изобретателей и естествоиспытателей своего времени, Брюс родился в 1670 году в Москве в семье потомка шотландских и ирландских королей. Спасаясь от Кромвеля, старший Брюс прибыл в Москву в 1647 году и поступил на военную службу у русского царя. В четырнадцать лет Яков знал уже три языка (а позже свободно беседовал на шести) и, как вспоминают современники, был весьма остер на язык. Свою карьеру он начал в «потешных» войсках Петра I, а в конце 1690-х стал ближайшим сподвижником царя-преобразователя, и, в частности, именно его заинтересованное участие во многом преобразило русскую армию. О его заслугах в глазах Петра говорит хотя бы то, что Яков Брюс стал первым кавалером главной награды империи — ордена Андрея Первозванного, который он получил за руководство артиллерией при Полтавской битве. Но начальственные должности его занимали мало. Его старший брат, Роман Вилимович Брюс, получил должность первого обер-коменданта Санкт-Петербурга, но Якова больше интересовали научные исследования. Обладатель поистине энциклопедических знаний, он занимался и естественными науками, и математикой, и историей, владел огромной библиотекой, коллекционировал произведения искусства и археологические предметы, минералы и кости доисторических животных, гербарии и старинные монеты.
В 1696 году Брюс составил «Карту земель от Москвы до Малой Азии». В 1702-м открыл первую в России обсерваторию при Навигацкой школе в Москве, которая помещалась в Сухаревской башне, построенной в 1695 году. В 1726 году Брюс получил чин генерал-фельдмаршала, тут же вышел в отставку и, покинув Петербург, поселился около села Глинково под Москвой, начав строить усадьбу Глинки.
