Завет Ветхий, как это мы говорили выше, подобного не содержит. [70] Иные же богословские системы – такие как эллинизм, индуизм, северный ведизм – напротив, опираются испокон или долгие века именно на это понятие. Какая же из этих систем удостоилась высокой чести предоставить свой понятийный аппарат в качестве формы запечатления главного христианского канона?
Обыкновенно на эту роль предлагают эллинский платонизм или, точнее, неоплатонизм, перенявший немало от стоиков и от пифагорейской школы. Тем более, что с платонизмом и пифагорейством (последовательными!) совпадает и почти все другое в учении христианской церкви, как о том свидетельствуют ее отцы. В частности – Иустин Мученик (II в.): «Когда говорим, что все устроено и сотворено Богом, то кажется, что мы высказываем учение Платоново; когда утверждаем, что мир сгорит, то говорим согласно мнению стоиков; когда учим, что души злодеев и по смерти будут наказаны, а души добрых людей, свободные от наказания, будут жить в блаженстве, то мы говорим то самое, что и философы» (Апология I, 20).
И все же трудно представить, что именно Триада платоников явила прообраз Троицы. Изящные построения Модерата, Нумения, Аммония и даже самого Плотина грешат, все-таки, чрезмерным рационализмом. У человека должен быть вкус или даже страсть к философии, чтобы он захотел разбираться в подобных тонкостях. Канону же богословскому надлежит быть внятным и простецам.
Поэтому на роль матери понятийного прообраза христианской Троицы могла бы претендовать индуистская веданта, делающая акцент не на «рацио». Напрасно такой возможности не рассматривают. Веданта ведь испокон утверждает адвайту, то есть концепцию, что Атман (некое изначальное «Я есмь!») единосущен Брахману (Абсолюту). Всяческие же отделенность и множественность есть лишь иллюзия (майя). Писания Даттатрейи (который был прозван, кстати, скорее всего в честь Даждьбога) способны подвести сознание ищущих весьма близко к состоянию возможности скачка, дарующего постижение Тайны. Однако это исключительно путь медитации, созерцания. Едва ли может прочувствовать всю глубину его трактата «Трипура» не удалившийся от мира, то есть не выбравший путь монаха (или же здесь требуется незаурядная духовная одаренность). Канон, однако, должен одухотворять и чувства мирянина, а не только монаха.
По-видимому, наиболее вероятна, все же, прообразующая роль Русской Северной Традиции. Сей «скифский путь» представляет собой как древний исток обсужденных выше учений, так и, можно сказать, золотую середину меж ними. Выверенный тысячелетиями и переросший всяческие чрезмерности – как умничанье, так и анахоретство – он и явил ко времени воплощения Слова то «немудрое мира», о котором учил апостол (1 Кор 1:27). Ведение о Великом Триглаве, ровное и простое, как дыхание самой Вечности, естественным образом оказалось понятийным фундаментом христианского учения о Пресвятой Троице.
Есть ли еще какие-либо доказательства этого прообразования, кроме рассуждений, которые приведены выше? Таких как минимум два.
Первое. Христианская вера, с самого начала появления своего на Земле, звалась ПРАВОСЛАВНОЙ[71]. В точности, как называли веру свою последователи северного ведизма, которые исповедовали Великого Триглава и СЛАВИЛИ ПРАВЬ. Христианство не прозвалось ни эллинистичным, ни ведантичным[72]. Только в XI веке, когда западные священники переврали учение о Троице добавлением filioque и сделали тем свою Троицу отличающейся от Великого Триглава древних, они – то есть католики – по справедливости перестали называться православными.
Второе. Некоторые христианские рукописи раннего средневековья содержат рассуждения о том, что Ипостаси Пресвятой Троицы нельзя понимать как… головы, «поскольку голова не может рождать голову и от головы не может исходить голова». По-видимому, несколько веков христианский мир употреблял в качестве Имени Божьего славянское образно-символическое понятие «Триглав». Однако неофитам народов, которые не обладали метафоричностью восприятия древних руссов, Бог, именуемый так, начинал представляться чуть ли не чем-то вроде Змея Горыныча. Сначала с этим попытались бороться, а после просто перестали употреблять название «Триглав», заменив его менее емким, но более строгим «Троица» («Τριάδα», «Trinitas»). Такая замена представляет естественное следствие преобразования всеславянской религии в мировую. Заметим только, что наши древние предки желали подчеркнуть этим образом-символом «Триглав» то же самое, на чем настаивает преподобный Андрей Критский в своем «Каноне»: Троицу нельзя понимать трехчастной – Она несоставная, «простая».
5 мая 2009
Э. Ренан пишет в своей книге «Антихрист» (1873): «Евреи были истинными преследователями и не жалели никаких усилий для истребления христиан».
Коннер Д., Христос не был евреем. М.: Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации», 2004.
Юнг К.Г., AION, глава V «Христос, символ Самости». 1950 г.
Характерное определение: «жесткая система сбора взносов, подрывающая материальное благосостояние семей членов секты».
Новопашин А., Мельников В., О чем свидетельствуют «свидетели Иеговы». http://www.nevskiy.orthodoxy.ru/
Карташев А.В., Вселенские соборы. М., 1963.
Евион и Керинф напоминают, скорее, исторический курьез.
О том, что сохранило предание Традиции об этих временах, мы рассказываем подробно в книге «Планетарный миф» (М.: Альва-Первая, 2008).
Подробнее об этом в работе Кирилла Фатьянова, изданной в сборнике «Гиперборейская вера руссов» (М.: Фаир-Пресс, 2003).
Павсаний (II в.), «Описание Эллады».
Подробнее в книге «Русская Тайна. Перерождение» (М.: Альва-Первая, 2006).
Джеймс Д. Фримен (1912–2003) пишет в книге «Реинкарнация» (часть IV): «Авторитет собора под руководством Юстиниана, на котором была осуждена реинкарнация, неоднократно оспаривался. Приглашение на этот собор получили только… епископы, которые были полностью подвластны императору… Юстиниан… оказал на них все возможное давление для того, чтобы они анафематствовали».
Чудинов В.А., Тайнопись на русских иконах, М., Альва-Первая, 2008. С. 361–362.
Не за это ли католики в 1586 г. вычеркнули основателя Александрийской богословской школы из списка святых (как будто человек властен такое сделать!), когда у них усилились евионитские настроения?
Как, впрочем, и бог Число – Числобог. Хотя, конечно, он и несравним по значимости со Словом, что тонко показано в стихотворении Гумилева.
Сравним: «Я и Отец – одно» (Ин 10:30), «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14:19), «Никто не приходит к Отцу иначе, как только через Меня» (Ин 14:6).
Подробнее в книге «Планетарный миф» (М.: Альва-Первая, 2008).
Чудинов В.А., Русские руны, М., Альва-Первая, 2006.
Сравним у Марка: «Сеятель слово сеет» (Мр 4:14).
Сравним у Иоанна: «Все через Него (Слово) начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин 1:3).
Нумерация по изданию: Творогов О.В., Велесова Книга, ТОДРЛ т. XLIII, Ленинград, Наука, 1990.
Сравним учение православного христианского святого Григория Паламы (XIV в.) о «божествах» или «нетварных творящих энергиях Бога», за которое католики ругают его политеистом и пантеистом.
Сравним у Луки: «Отче! Да минет Меня чаша сия! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет!» (Лк 22:42).
Мережковский Д.С., глава Крещеные боги, Белград, 1930.
Сравним учение Дионисия Ареопагита о богах, как о «лучах Бога», пронизывающих все творение.
Алексей Лосев пишет в книге «Философия имени» (1927): «Имя есть высшая точка, до которой дорастает высшая сущность».
Как учит Белояр, до Яви и после Яви бывает Навь, в Яви же «княжит Правь», т. е. действует закон триединства.
Сравним: Гегель различает у всего сущего три стадии бытия: «для-себя-бытие», «в-себе-бытие» и «для-себя-в-себе-бытие».
Священномученик Ипполит Римский, епископ Остиумский (III в.) писал в трактате «О Воскресении – против иудеев»: «Это великая тайна самофракийцев… Они же могут с достоверностью сообщить об Адаме как о своем прачеловеке».
Джекоб Коннер, Христос не был евреем, М., Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации», 2004.
