Когда звуки священного пеликана и птицы феникс были изданы, весь круг залился светом, таинственным светом, который не освещал ничего вокруг, но, несмотря на это, был светом. Маг посмотрел на свою Вторую Половину, она была здесь, ее тело светилось золотой аурой, и лучи света исходили из ее чрева и головы. Он знал, что она видит то же самое, и она видела светящуюся точку на его левом плече, хотя и немного смещенную из-за вина, которое они выпили ранее.
– Моя Вторая Половина, – сказала она тихо, заметив точку.
– Я пойду с тобой по Традиции Луны, – сказал Маг. И неожиданно пшеничное поле вокруг них преобразилось в пепельного цвета пустыню, среди которой стоял храм, там были женщины, одетые в белое и танцевавшие перед входом в храм. Брида и Маг смотрели на это с возвышения дюн, и она не знала, могли ли их видеть.
Брида чувствовала близость Мага, она хотела спросить, что означает это видение, но голос не мог вырваться из груди. Он почувствовал страх в ее глазах, и они вернулись в круг света на пшеничном поле.
– Что это было? – спросила она.
– Мой подарок тебе. Это один из одиннадцати тайных храмов Традиции Луны. Подарок любви, благодарности за то, что ты есть и что я столько ждал, чтобы встретить тебя.
– Возьми меня с собой, – сказала она. – Научи меня идти по твоему миру.
И они отправились в странствия по времени, пространствам и Традициям. Брида увидела цветущие поля, животных, которых знала только из книг, мистические замки и города, которые, казалось, утопали в облаках света. Небо было целиком освещено, пока Маг рисовал для нее над пшеничным полем священные символы Традиции. Находясь на определенной высоте, ей показалось, что они на одном из полюсов земли, весь пейзаж был покрыт льдом, но это была эта планета; другие создания, меньше, с длинными пальцами и разноцветными глазами, работали на огромном космическом корабле. Когда она пыталась обсудить с ним что-нибудь, образы исчезали или их заменяли другие. Брида поняла своей женской душой, что этот мужчина прилагает сейчас все усилия, чтобы показать ей все то, что он изучал в течение стольких лет, и что он, должно быть, хранил это все время, чтобы только подарить ей. Он мог слиться с ней без страха, потому что она была его Второй Половиной. Она могла путешествовать с ним по Елисейским Полям, где живут освещенные души и куда приходят иногда души, которые еще в поиске света, чтобы испить надежду.
Она не могла определить, сколько прошло времени до того момента, пока она снова не оказалась рядом со светящимся человеком внутри круга, нарисованного ею же самой. Она уже чувствовала любовь раньше, но до этой ночи любовь означала еще и страх. Это страх, каким бы малым он ни был, всегда был словно свеча; она могла видеть сквозь него почти все, кроме цветов. А в тот момент, когда ее Вторая Половина стояла напротив, она поняла, что любовь была чувством, очень похожим на цвета, как если бы они были тысячами радуг, наложенными друг на друга.
«Сколько же всего я потеряла из страха потерять», – подумала она, смотря на радуги.
Она лежала, над ней был человек, озаренный светом, со светящейся точкой над левым плечом, из ее чрева и головы исходили лучи блеска.
– Я хотела поговорить с тобой и не могла, – сказала она.
– Это из-за вина, – ответил он.
Это было для Бриды каким-то далеким воспоминанием: бар, вино и чувство раздражения на что-то, что она не хотела принимать.
– Спасибо за видения.
– Это были не видения, – сказал озаренный светом человек. – Ты видела мудрость Земли и далекой планеты.
Брида не хотела говорить об этом. Она не желала занятий. Она желала только того, что пережила.
– Я тоже освещена светом?
– Как и я. Тот же свет такого же цвета, как и у тебя. И те же энергетические поля.
Цвет сейчас был золотым, а энергетические поля, которые шли от ее чрева и головы, были цвета ясного неба и блестели.
– Я чувствую, что мы были потеряны, а теперь мы спасены, – сказала Брида.
– Я устал. Мы должны возвращаться. Я тоже много выпил.
Брида знала, что где-то существует другой мир: с его барами, пшеничным полем и автобусными остановками. Но она не хотела возвращаться в него, все, чего она желала сейчас, – это остаться здесь навсегда. Она слышала далекий призывный голос, пока свет вокруг нее становился слабее, а потом угас полностью. Огромная луна снова зажглась в небе, освещая поле. Они были обнажены. Их тела сплетались в объятиях. И они не чувствовали ни холода, ни стыда.
Маг попросил Бриду закончить ритуал, поскольку именно она его начала. Брида произнесла слова, которые знала, а он ей помог. Когда все формулы были произнесены, он открыл магический круг. Они оделись и сели на земле.
– Пойдем отсюда, – сказала Брида через некоторое время. Маг поднялся, она сделала то же. Она не знала, что сказать. Она была взволнованна, как и он. Они признали свою любовь и теперь, как любая пара, прошедшая через это, не могли смотреть друг другу в глаза.
Маг прервал молчание.
– Ты должна вернуться в город. Я знаю, где можно вызвать такси.
Брида не знала, разочаровали ли ее его слова или принесли облегчение. Чувство радости стало меняться на чувство неудобства и головную боль. Она была уверена, что будет для него худшей компанией в эту ночь.
– Хорошо, – ответила она.
Они пошли другой дорогой и вернулись в город. Он вызвал такси из телефонной кабины. Ожидая машину, они сидели на краю тротуара.
– Хочу поблагодарить тебя за эту ночь, – сказала она. Он не сказал ничего.
– Я не знаю, будет ли праздник Равноденствия праздником только лишь для волшебниц. Но для меня это будет важный день.
– Праздник есть праздник.
– Тогда мне бы хотелось пригласить тебя.
Он сделал жест, какой делают, когда хотят сменить тему. Должно быть, он думал в этот момент о том же, что и она: насколько тяжело расставание со Второй Половиной, если встретишь ее однажды. Он думал об этом, возвращаясь домой, один, спрашивая себя, когда она вернется. Она вернется, потому что так велит ее сердце. Тем не менее, одиночество лесов труднее пережить, чем одиночество города.
– Я не знаю, возникает ли любовь неожиданно, – продолжила Брида. – Но я знаю, что я открыта для нее. Я готова принять ее.
Такси приехало. Брида посмотрела еще раз на Мага и почувствовала, что он значительно помолодел.
– Я тоже готов для Любви, – вот и все, что он сказал.
Кухня была просторной, и лучи солнца проходили сквозь девственно чистые стекла окон. – Ты хорошо спала, дочка?
Ее мать поставила горячий шоколад на стол вместе с тостами и сыром. Потом вернулась к плите, чтобы приготовить яичницу с ветчиной.
– Да. Я хочу знать, готово ли мое платье. Мне оно нужно для праздника, который будет послезавтра.
Мама принесла ей яичницу и села рядом. Она знала, что что-то беспокоит ее дочь, но не могла ничего сделать. Сегодня ей хотелось поговорить с ней, как никогда раньше, но это бы не помогло. Там, снаружи, был другой мир, которого она еще не знала.
Ей было страшно, потому что она любила дочь, а та шла совсем одна по этому новому миру.
– Мама, платье готово? – повторила Брида.
– Оно будет готово к полудню, – ответила мать.
Это сделало девушку счастливой. По крайней мере, в определенных вещах мир не менялся. Магери продолжали решать некоторые проблемы дочерей.
Она засомневалась немного. Но в конце концов спросила:
– Как поживает Лоренс?
– Хорошо. Мы встречаемся сегодня вечером.
Она одновременно чувствовала грусть и облегчение. Сердечные неурядицы всегда теребили душу, и она поблагодарила Господа за то, что они не одолевали ее дочь. С другой стороны, это, наверное, было единственное, в чем она могла бы ей помочь: любовь мало менялась по прошествии веков.
Они вышли прогуляться по маленькому городку, где Брида провела все детство. Дома были те же, люди занимались тем же. Ее дочь встретила некоторых подруг по колледжу, которые теперь работали в единственном филиале банка. Все знали друг друга по имени и поприветствовали Бриду; некоторые говорили, как она выросла, другие – в какую красавицу она превратилась. Они выпили чай в 10 утра, в том же ресторане, куда она обычно ходила до встречи с мужем в поисках какой-либо встречи, какой-нибудь неожиданной страсти, чего-то, что вдруг закончится монотонно текущими днями.
Мать снова посмотрела на дочь, пока они обсуждали новости из жизни жителей городка. Брида заинтересованно говорила, и она обрадовалась.
– Платье нужно мне сегодня, – снова сказала Брида. Казалось, она была расстроена, но точно не из-за этого. Брида знала, что мать никогда не отказывала ей в ее желаниях.
Она снова должна была рискнуть. Задать вопросы, которые дети ненавидят выслушивать, потому что они независимые люди, свободные, способные решить свои проблемы.
– Дочка, у тебя какие-то неприятности?
– Мама, ты когда-нибудь любила двух мужчин? – в ее голосе были оттенки нетерпеливости, как будто в мире все препятствия были только для нее.
