А факт бесспорный.
– К этому мы неизвестно, когда и подступим, – честно признался профессор.
Вот за эти моменты искренности я готов был ему простить все колебания, даже ссылки на фокусника в тот день, когда стоял он один на один против возбужденной толпы физиков в ФИАНе, где, по-видимому, по сей день относят телекинез к выдумкам легковерных журналистов.
Я не стал бы так подробно вспоминать ту встречу, если бы она не была деловой. Физики попросили Джуну помочь им получить помещение лаборатории, поскольку их усилий и моих оказалось мало. И еще: физики пригласили ее посетить подвал Института физиологии, где завершалась установка аппаратуры, на которой ей требовалось доказать свое физическое воздействие на биологические объекты.
* * *
И мне физики пошли навстречу. Посетили, как давно обещали, редакцию «Комсомольской правды», рассказали о своей работе, узнал я тогда, что, экспериментируя с Нинель Кулагиной, приглашали они в лабораторию знаменитого иллюзиониста Акопяна-отца. К его консультации в таких случаях, как известно, обращались не раз. Увидев, что делает испытуемая, Акопян-отец признался, что смотрел все с интересом, но как она все делает – не знает. А она на его глазах рассеивала луч лазера, естественно, не прикасаясь к нему. И еще профессор заявил в редакции, что не согласен с академиком Зельдовичем, который утверждает, что раз науке известны все физические поля, то и Джуну в Академии наук изучать незачем.
– В науке нет авторитетов, – горячо и с пафосом говорил профессор, – если бы они были непререкаемы, то наука бы умерла.
Обо всех наших визитах, хождениях, поездках по Москве Джуна хорошо знала. Но ей хотелось все получить сразу: и лабораторию, и работу, и публикацию. Но ничего пока реального не было; одни разговоры и обещания. Поэтому не проходило дня, чтобы она не начинала бурно фонтанировать, извергая потоки слов:
– Нужно сделать такой эксперимент, чтобы мир гремел!
– У них души нет!
– Еще десять лет пройдет, а научной подоплеки не будет, ничего ученые не откроют, ничего они не знают!
– Мне государство доверяет, я люблю свою родину, а ученые не доверяют, не хотят работать! Они – враги народа.
И наконец:
– Я умираю!
Впрочем, выглядела Джуна всегда при этих вспышках великолепно: глаза горят огнями, руки как крылья. И вся – как фурия.
– Я должна войти в таблицу Менделеева!
Не знаю как в таблицу Менделеева, но в историю науки она входила. Ее энергия передавалась всем, кому следовало разобраться с феноменом по имени Джуна.
После посещения редакции у меня начались новые заботы. Редакция решила, что нужно подготовить для печати беседу с «профессором Ю. Васильевым», обобщенным образом двух физиков – Юрия Гуляева и Эдуарда Годика. А к тексту беседы добавить имевшиеся «отзывы» академиков. Что я и сделал, отнеся текст в подвал института, чтобы там его отредактировали.
Просторный подвал заполняло все больше импортных приборов. И людей. В углу у окна расположился стол руководителя лаборатории. За этим столом иногда появлялся доктор наук. За этим столом он прочел мою «беседу». Затем начал править. Потом редактировал этот же текст профессор. Прошло еще несколько дней. Отредактированный материал показали наверху – самому директору Института радиотехники и электроники.
Вот этот выстраданный текст, который набрали в типографии летом.
«ФЕНОМЕН ИЗУЧАЕТСЯ
Прошло два года с тех пор, как «Комсомольская правда» рассказала о феномене Джуны (Е.Ю. Давиташвили), а в редакцию продолжают поступать письма читателей, проявляющих большой интерес к описанному явлению. Научное объяснение ему дал тогда известный советский ученый Герой Социалистического Труда академик Ю. Б. Кобзарев (см. номер газеты от 16 августа 1980 года), поставивший, в частности, вопрос о необходимости глубоких исследований загадочного феномена. В связи с этим учительница физики А.П. Никифорова из Москвы задает вопрос: «Подтвердились ли за это время факты, описанные газетой, исследуются ли они физиками?». На этот вопрос мы попросили ответить профессора, доктора физико-математических наук Ю.В. Васильева, специалиста в области физических измерений.
– Да, феномены, о которых идет речь, исследуются учеными, хотя еще бытует мнение, что их должны разгадывать фокусники. По нашему мнению, выяснение феноменов следует искать в сложной картине физических полей (электромагнитных, акустических), возникающих вокруг любого биологического объекта, в том числе человека, и связанных с жизнедеятельностью. Естественно, что в принципе возможны и различные особенности в пространственном и временном распространении таких полей, тем более знаменательных, чем реже они встречаются.
Мы не согласны с мнением ряда ученых о том, что обычные электромагнитные поля вокруг человека хорошо изучены. Это далеко не так. Дело в том, что сигналы физических полей человека, как правило, слабы. Для их выделения на фоне больших промышленных и геофизических помех необходимо использование, а в ряде случае и разработка новой самой современной радиофизической аппаратуры. При этом важно (что наиболее трудно) получить достаточно полную картину физических полей, их распределение в пространстве и во времени, связь с психофизиологическим состоянием человека. Несомненно, эту задачу физикам необходимо решать в тесном контакте с биологами, физиологами, психологами, специалистами разных отраслей науки.
Из сказанного видно, что выяснение природы феноменов – комплексная задача, которая должна решаться научными методами. Обсуждение ее в данный момент в массовой печати преждевременно и только мешает работе».
Вот так высказали свое кредо мои друзья физики. Далее цитировались уже известные читателю отзывы академиков В. Котельникова, В. Трапезникова, А. Тихонова, Б. Патона. А академик Леонид Леонов написал такие слова:
«Подобно тому, как некогда непобедимые, казалось бы, армии обходили до поры (пока не сдадутся сами) встреченные на пути неприятельские крепости, а в наше время войсковые отряды тоже бывают вынуждены в стремительном натиске миновать минные поля или особо каверзные дзоты, точно так же, на мой взгляд, современная большая наука нередко оставляет у себя в тылу кое-какие неприкасаемые, тем не менее, очевидные тайны, заслуживающие именно нашего фундаментального исследования».
Наконец слышу радостную весть:
– Лев, меня зачислили старшим научным сотрудником – доктором наук!
Это означало: Джуну наконец-то зачислили в штат Института радиотехники и электроники на должность старшего научного сотрудника, которую обычно занимают люди, имеющие степень доктора наук. Это случилось в начале сентября.
Со слов Джуны написал ее автобиографию, которую требовалось представить в отдел кадров. Вот она.
«АВТОБИОГРАФИЯ
Я, Давиташвили Евгения Ювашевна, родилась в деревне Асирск Курганинского района Краснодарского края 22 июля (год опускаю), в семье колхозника. Мой отец, Сардис Юваш Иосифович, умер в 1960 году, мать, Якубова Татьяна Александровна, колхозница, умерла в том же году. В нашей семье было пятеро детей, которые в настоящее время работают в Краснодарском крае. Закончив учиться в школе, переехала в Армавир, а затем в Тбилиси, где работала в тресте ресторанов на разных должностях: буфетчицей, заведующей кафе. В 1979 году окончила факультет здравоохранения народного университета г. Тбилиси, получила диплом медсестры. В том же году поступила медсестрой в высшую спортивную школу общества «Динамо» города Тбилиси, где работала два года.
В 1980 году переехала на постоянное место жительства в Москву и работала экспертом хозяйственного управления Госплана СССР, консультировала пациентов поликлиники Госплана СССР. Все это объясняется тем, что в детстве у меня обнаружились необъяснимые способности диагностировать болезни, а также исцелять методом «наложения рук», без контакта с телом пациента. От моих рук исходит энергия, ощутимая в виде тепла, похолодания или легкого покалывания, как от слабого электротока. На международном симпозиуме психологов по бессознательным процессам, проходившем в Тбилиси в 1980 году, я демонстрировала свои способности.
Джуна – старший научный сотрудник ИРЭ АН СССР
Кроме того, с группой американских специалистов, участвовавших в симпозиуме, провела эксперимент по засвечиванию фотопленки в конвертах. До этого много лет сотрудничала с разными медицинскими учреждениями Тбилиси, диагностировала и лечила больных, получив много письменных свидетельств моих пациентов. Такая работа шла в железнодорожной больнице, онкологической больнице и других лечебных учреждениях. Со мной проводили опыты ученые Тбилисского университета и других институтов, о чем сообщалось в грузинской печати.
