Вскоре после нашего разговора какой-то парень позвонил отцу и сказал, что я должен ему много денег от торговли наркотиками, и угрожал убить отца и меня, если я не заплачу. В то время я не знал, кто он, но все выяснилось, когда я связал концы с концами. Это глубоко травмировало отца, и он стал еще более жестоким, чем был всегда. Каждый раз, когда я его видел, между нами происходил 15-минутный очень агрессивный разговор о моих оценках и образе жизни. Как бы я себя не вел, это происходило каждый раз, когда я виделся с ним, четыре раза в неделю. Иногда, в машине, он так расстраивался, что превышал скорость. Это делало мою жизнь намного более проблемной, чем она уже была. Оказавшись между матерью, отцом и детьми в школе, я чувствовал, что моя жизнь превратилась в концентрационный лагерь. Единственным утешением служило то, что я и так тратил ее попусту.
Пятого июля 1990 года я находился за сценой после шоу Роберта Планта, поддерживая его новый альбом Маниакальная нирвана (Manic Nirvana).[52]
Попасть за сцену концертного зала Knickerbocker Arena всегда было проблематично, но на этот раз нам позволили пройти. В комнате толпились победители викторины радиостанции, получившие невообразимую возможность встретиться со своим верховным идолом. Я стоял рядом с дверью, наблюдая этот дикий спектакль, Плант стоял в метре от меня. Я мог видеть каждую отдельную пору на его лице. Мне выпало счастье встретиться с первым музыкантом, которого я искренне обожествлял. С ним шел крупный парень с лысой головой и черной бородой. Парень спросил: “Что ты думаешь?” Плант ответил: “Из меня выпили всю кровь”. Оба развернулись и ушли. Я сохранял спокойствие и не пытался заговорить с Плантом, хотя чувствовал, что упускаю самую чудесную возможность в своей жизни. У меня был многоразовый пропуск за сцену. Хотя все хотели рассказать Роберту, как сильно его любят, он был полностью вымотан всеми, соперничавшими за привлечение его внимания. И вновь, я получил доказательство того, что известность влечет за собой огромное расстройство, даже у самых закаленных ветеранов.
Мимолетное видение смерти на распутье
Двадцать седьмого августа 1990 года легендарный блюз гитарист Стиви Вон сказал своим коллегам по группе, что видел сон, где наблюдал за своими собственными похоронами. Для него это был чрезвычайно значимый вечер, так как он и группа были почетными гостями на концерте в Музыкальном Театре Alpine Valley. Выступали Эрик Клэптон, Бадди Гай и Роберт Крей. Отец был там, чтобы взять интервью у Бадди Гая и других для своей новой книги. После концерта два частных вертолета должны были быстро увезти всех от беснующейся толпы, пригласили и моего отца. Он собирался лететь на одном из них.
С прибытием вертолетов произошла задержка, и когда, наконец, показался первый, в него загрузилась группа Клэптона. Стиви не мог ждать. Брат Стиви Джимми и его жена Кони предложили Стиви последнее место. Пролетев 800 метров после взлета, вертолет Стиви потерпел крушение, врезавшись в горнолыжную трассу, все погибли мгновенно.[53]
Днем раньше отец взял у Стиви последнее интервью. Только после объявления о крушении мы узнали, что отец решил взять интервью у Роберта Крея, но в последнюю минуту отказался от предложения полететь на одном из вертолетов. Бородатый отшельник, которого я видел рядом с отцом перед шоу Благодарных мертвецов, мог быть символом самого Ангела Смерти, в астральной форме, отец оказался достаточно удачливым, чтобы избежать его власти. Это было еще одним напоминанием о том, что все мы смертны, и я мог ощущать, что тот же самый старый отшельник охотился и за мной. Он всегда справа и ожидает момента схватить цель.
Летом Брэд, Крис и Баннер втянули меня в курение каждый день, так как ограничения мамы курить только по выходным не действовали, да меня и не пришлось долго уговаривать. Я переходил в выпускной класс на очень унылой ноте. Я стал одним из самых “известных” учеников выпуска 1990 года, но сейчас все они закончили школу. Хотя я потерял вес и появлялся на разных вечеринках, большинство учеников моего класса все еще видели во мне чокнутого. Диета помогла избавиться от лишнего веса, но наркомания сделала кожу бледной с шокирующими черными кругами под глазами. Напряжение в отношениях с отцом и матерью нарастало. Каждый день я боролся, возражал и извинялся. В школу я носил футболки, рекламирующие всем, что я наркоман: яркие цветные варенки с танцующим медведем группы Благодарные мертвецы, окруженным кругами разных форм, размеров и цветов. Сейчас курение после школы было гарантированным, так как я с трудом удерживался от него в течение дня, да и дома было не лучше. Я начал курить и перед школой, и вскоре обнаружил, что если иду в школу обкуренным, я – хороший парень, а если нет, то плохой. На первом уроке, компьютерной математике, я чувствовал себя настолько спутанным, что для понимания происходящего приходилось списывать все у сидящего рядом ученика.
Вы не можете обыграть их всех
Вот уже пять лет я изучал в школе французский язык и был одним из лучших учеников в классе по этому предмету. Это стало большим преимуществом, когда в одном из классов я сел рядом с красивой рыжеволосой девочкой-француженкой, приехавшей учиться в США по обмену. Мы начали разговаривать по-французски, и все было хорошо. Однажды, после урока, она быстро поднялась и ушла из класса, оставив на парте маленький коричневый кожаный мешочек с ручками и карандашами. Я схватил мешочек и побежал за ней, чтобы его вернуть. Это был первый раз, когда мы общались друг с другом в коридоре. Она завела разговор о выпускном бале и сказала, что ей не кем на него пойти.
Я сразу же почувствовал себя в панике, как после приема ЛСД. Ум взрывался от паранойи, появились мысленные петли. Хотя я потерял вес, я ничего не делал для исцеления травмы от многолетних издевательств и уверений, что я ничего не стою. У меня не было времени на полный анализ ощущений, поскольку она замолчала, и мне нужно было что-то отвечать. Я подумал, что, возможно, ее не понял, и что она вовсе не хотела продолжать разговор. Если я ее спрошу, и она ответит “нет”, ее отказ так меня ранит, что я с трудом смогу остаться в живых. Также я очень негативно относился к выпускному балу, так как считал, что цена его явно завышена. Если я и достану деньги, я потрачу их на травку. Дон тоже сетовал на то, что глупо платить $ 120 за холодного цыпленка, поэтому избегание выпускного бала стало моей религией. Сейчас я определенно должен был что-то сказать, а я пребывал в такой панике, что не мог набраться мужества предложить в кавалеры себя. Наконец, я выдавил: “Вау, вот не везет. Надеюсь, ты кого-нибудь найдешь”.
На следующий день она игнорировала меня полностью и бесповоротно, стало ясно, что она в ярости. Больше она никогда не разговаривала со мной и вела себя так, как будто я был самым большим подонком, какого она когда-либо встречала. Потом она начала встречаться с парнем, очень похожим на меня, и все решили, что они вместе пойдут на выпускной бал. Я так страдал от произошедшего, что на восстановление ушли недели. Впервые я увидел, какую неразбериху вносят наркотики в мою жизнь. Я всегда говорил друзьям, что с радостью брошу, если найду подходящую женщину, а сейчас она была рядом, и меня сильно угнетало то, что я упустил свой шанс.
Для меня, самой главной частью вознесения является честный взгляд на имеющиеся проблемы, а также мужество и сила, чтобы им противостоять. В колледже облом с женщиной привел к пониманию того, что “вы получаете от жизни то, что в нее вкладываете”. Если у вас не хватает мужества воспользоваться шансом, вы никогда не увидите жизнь, которую могли бы иметь. Исцеление может оказаться крайне трудным и болезненным процессом, так как вынуждает возвращаться, бередить изначальные раны и видеть, как они повторяются в настоящем. Вам приходится сталкиваться с самыми трудными проблемами, которые подсовывает жизнь. Еще одно мое изречение в колледже было таким: “Духовный рост – это самая трудная вещь, которую вы когда-либо делали, но и самая вознаграждающая”.
Уход из коробки
Как-то раз, после школы, я сильно накурился вместе с группой людей, которых едва знал: двое “выгоревших” из подворотни и еще двое – их девушки. У нас было два кальяна, с трубками, направленными в разные стороны, поэтому иногда в моих руках оказывалось две трубки одновременно, и я мог курить сразу две. На пути домой, я начал “улетать”. Я оказался на своей улице и видел дома, выстроившиеся по одну сторону дороги. Перед домами в ряд стояли мусорные бачки. Я понял, что совсем не знаю, кто эти люди. Они здесь, вокруг меня, но каждый из нас проживает жизнь в полной изоляции.
