Даосский святой Люхар с жабой, дарующей богатство. Рисунок на камне. XIX в.
Как тут не повеселиться от души! И наставник уже потянул Липина за рукав:
— Пойдем-ка поиграем!
Старики, смеясь, вышли во двор гаража и увидели неподалеку небольшую насыпь. Уже стало совсем темно, и в нескольких шагах едва можно было разглядеть человеческую фигуру. Внезапно послышался голос Чжан Хэдао:
— Мы спрячемся вон за той насыпью. А ты, мальчик, если поймаешь хотя бы одного, считай, что поймал всех. Идет?
А два других старца стали подзадоривать Липина:
— Ну что, не боишься играть с нами?
Ван Липин был парнишка храбрый, да к тому же уверенный в себе: сколько ни играл он со знакомыми ребятами в прятки, никогда никому не проигрывал. Неужто он уступит этим старикам? Да и насыпь эту он знал превосходно: пара-другая деревьев, несколько ямок — где тут спрячешься? Не раздумывая Липин сказал:
— Хорошо, давайте начнем!
Он встал лицом к дереву, закрыл глаза руками и стал ждать, пока старички спрячутся.
Но Чжан Хэдао взял его за плечо и сказал:
— Не надо. Ты просто стой здесь и смотри, куда мы прячемся. Смотри внимательно, мы будем здесь, неподалеку, далеко не уйдем.
Сказал он это, а старички и с места не двигаются: стоят где стояли. Липин их подгоняет:
— Бегите, прячьтесь скорее!
Старики же стоят как вкопанные, и кто-то из них отвечает ему:
— Ты посмотри получше, мы уже спрятались! Услышав эти слова, Липин вгляделся в темноту: вокруг пусто, старичков и след простыл. Что за чертовщина? Разве может человек ни с того ни с сего исчезнуть? Даже звука шагов не было слышно.
Стал Ван Липин шарить там и сям, обыскал все укромные уголки, где мог бы спрятаться человек, — никого! Он искал, наверное, добрых полчаса, и никакого результата! Темнота еще больше сгустилась, стих ветер, над насыпью воцарилась мертвая тишина. Страха Ван Липин все же не почувствовал, но от долгих бесплодных поисков весь вспотел. И куда запропастились эти старики? Липин ума не мог приложить, где их еще искать.
Но как только мальчик, бросив свои поиски, вернулся от насыпи к дереву, у которого стоял вначале, все трое старцев тут же вынырнули перед ним из темноты и, громко смеясь, окликнули его:
— Ну что, ученик, на этот раз наша взяла? Увидев, как старики внезапно возникли перед ним, словно какие-нибудь волшебные воины, спрыгнувшие с небес, Липин на мгновение даже лишился дара речи, а потом, опомнившись, спросил:
— Где же вы прятались? Я все вокруг обыскал, а вас нет нигде!
— А мы все время вот тут и стояли. Ты бы посмотрел получше — может, и увидел бы нас, — ответил кто-то из старичков.
Никогда еще Липин не испытывал такого изумления.
Какую же игру затеяли даосы с Ван Липином? Они и вправду никуда не уходили, но дело в том, что они умели делать себя невидимыми. Простой человек не то что ночью, но и средь бела дня их не заметил бы. Этого Липин, конечно, еще не мог понять, но его уверенность в том, что старцы — и вправду люди необыкновенные, еще более окрепла. Сгорая от любопытства, Липин спросил стариков, как у них получилось такое, но Чжан Хэдао сказал только:
— Потом сам поймешь. А сейчас уже поздно, иди-ка домой спать. Днем учись Б школе, а по вечерам можешь приходить к нам играть, только не говори никому.
Липин побежал домой, а старики вернулись к себе.
Дома Липина встретили встревоженные родители, которые, конечно, принялись расспрашивать его, где он был и с кем встречался. Липин сочинил на ходу не очень вразумительный ответ, на том объяснение и закончилось. Липин был уже мальчик довольно самостоятельный, к тому же не доставлявший много хлопот родителям. Отцу с матерью куда больше приходилось заботиться о младших сестрах Липина.
Наскоро перекусив, Липин залез на кан, где уже давно спали сестры. Но в тот вечер сон не шел к нему. Необыкновенные старики не выходили у него из головы. Все трое стояли перед его взором так отчетливо, словно он видел их наяву. «Нет, это точно люди непростые!» — решил про себя Липин. Как ловко они от него спрятались! Словно какие-нибудь волшебники из сказки. И разговор у стариков какой-то странный. Впрочем, с ним тоже произошли прямо-таки волшебные перемены. Ушла куда-то вечно досаждавшая головная боль, да и глаза уже не причиняли беспокойства. «Чудеса, да и только!» — думал Липин и, как ни старался, не мог найти объяснения тому, что с ним случилось. «Завтра пойду туда опять», — подумал Липин и, придя к такому заключению, наконец уснул.
С тех пор каждый день после школы Липин под разными предлогами ускользал от приятелей и бежал к старикам. Всем троим было уже за семьдесят, пришли они издалека, чтобы прокормиться, и поэтому местные жители очень их жалели, Ну а старики умели лечить разные болезни, — так что очень скоро у них появились и преданные друзья. Хотя держались старцы очень скрытно и даже целительное свое искусство старались никому не показывать, слух о необыкновенных лекарях скоро облетел всю округу, и через пару недель у стариков уже не было отбоя от посетителей, а жалость, которую они поначалу внушали, сменилась благоговейным почтением. Поэтому ежедневные визиты к ним Ван Липина ни у кого не вызывали удивления. Мальчик помогал старикам по хозяйству; носил хворост, топил очаг, подметал пол, мыл овощи — одним словом, делал все, что мог. Закончив свою работу, он смотрел, как старики лечат больных, не смея проронить ни слова. А старцы, видя его интерес к их делу, радовались от души. Когда же посетители уходили, они рассказывали Липину разные удивительные истории, понемногу наставляя его в мудрости Дао.
Спустя некоторое время старики сочли, что их жилище привлекает слишком много людей, и поселились за городом, в старой заброшенной кузнице. Они сами привели кузницу в порядок, залатали стены и прохудившуюся крышу. Перед домом росли невысокие деревца, позади был разбит небольшой огород. Вокруг тишина и покой: самое подходящее место для отшельника-даоса. Неподалеку от кузницы, у подножия холма, была маленькая деревушка. Старцы стали ходить туда лечить больных, а жители деревни, люди простые и добрые, носили даосам еду, хворост и всякие вещи, нужные в хозяйстве.
К тому времени Ван Липин уже крепко сдружился со стариками и многое узнал об их жизни. Понемногу к нему приходило понимание того, кто такие даосы и чему они посвящают свою жизнь.
В ту осеннюю ночь в небе ярко светила луна и блестели звезды, дул прохладный ветерок, все вокруг дышало покоем. В домике, при дрожащем огоньке лучины три старца и Липин сидели на полу кружком, и Чжан Хэдао рассказывал истории про древних подвижников Дао. Ребенком Липин жил в деревне, и там ему часто доводилось слышать предания о волшебниках-даосах. Очень полюбил он эти удивительные, почти невероятные рассказы. Вот и сейчас он слушал Чжан Хэдао затаив дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова.
Чжан Хэдао вспомнил кое-какие истории из жизни знаменитых «восьми блаженных»[7], а потом стал подробно рассказывать об основателе школы Лунмэнь Цюй Чуцзи по прозвищу «Настоящий человек из Чанчуня». Этот великий наставник в девятнадцать лет стал даосским монахом, а через год попросился в ученики к прославленному даосу Ван Чуньяну. После того как Ван Чуньян «вознесся на Небо», Цюй Чуцзи много скитался по миру: побывал на западе, в древней столице Китая Чаньане, потом ушел на юг, в горы Наньшань, где поселился в заброшенном храме. Зимою там случилось невиданное для тех мест событие: с севера вдруг подул холодный ветер, и пять дней без перерыва валил снег, да такой густой, что даже летящих птиц нельзя было разглядеть. Все дороги замело, а добраться до храма, где жил отшельник-даос, и подавно не было возможности. Все эти дни Цюй Чуцзи, невзирая на холод и отсутствие пищи, сидел неподвижно в своей обители и медитировал. Все же на пятый день ему стало совсем невмоготу, и он подумал: «Видно, придется мне здесь умереть с голоду. Ну да будь что будет. Как говорят, "если даже смерть придет, умри, но от Дао не оступись"». Тут он совсем лишился сил и впал в забытье, Долго ли, коротко ли, только вдруг слышится ему голос: «Настоящий человек, прошу принять угощение!» Открыл он глаза — а вокруг светлым-светло, и какой-то старик стоит перед ним, почтительно сложив руки. Цюй Чуцзи смутился. «Вы, уважаемый, — говорит от старцу, — по такому глубокому снегу пришли сюда, чтобы поднести мне еду. Я вашего угощения не могу принять, вы уж простите великодушно», а старик ему в ответ: «Я здесь живу неподалеку, мне до вас дойти нетрудно. Я увидел во сне, что один добрый человек очень мучается в этом храме, вот и принес немного еды для него. Вы уж, пожалуйста, не откажите — примите мое скромное подношение». С этими словами он поставил у ног Цюй Чуцзи корзинку, повернулся и пошел прочь. Цюй Чуши хотел спросить старца, как его зовут, бросился за ним вдогонку, а старика нет как нет, и даже следов его на снегу не осталось. Ясное дело, старик этот был непростой.
