А. Одергон вспоминает, какие удивительные изменения происходили с людьми, когда они начинали рассказывать о собственном участии в тех страшных событиях. Люди говорили о своих внутренних конфликтах, вопросах и сомнениях, об этнических противоречиях, о боях, о чувстве вины за то, что не смогли остановить зверства, о необходимости страшного выбора, последствия которого коснулись их родных, близких и их самих. Одергон была удивлена, что столь близкий диалог вообще оказался возможным между сербами, хорватами и мусульманами. «Крайне напряженная атмосфера подозрительности, осуждения, застарелой боли, опасений перед щекотливыми вопросами вдруг разрядилась, уступив место взаимопониманию и уважению к тому, что каждому пришлось пройти…»
Питер Левин и Эльдбьорг Ведаа разработали замечательный метод преодоления недоверия, основанный на естественных механизмах возникновения приязни между детьми[584]. С обеих конфликтующих сторон набирают группу матерей с младенцами. Женщины учат друг друга песням и колыбельным своих народов, а руководители аккомпанируют им на простых инструментах. Матери поют и танцуют, держа детей на руках и убаюкивая их. В ритме, в движениях, в пении рождается ощущение мира, и взаимная враждебность женщин улетучивается. Всеобщее действо увлекает и малышей, и когда им дают погремушки, они часто присоединяются к созданию общего ритма, попискивая от восторга. Видя, что дети довольны, матери сами ощущают спокойствие и радость. Они отпускают малышей на пол, и, когда те начинают играть друг с другом и с другими матерями, барьеры стеснительности падают. Далее группу делят на четверки, в которых матери начинают бережно передавать по кругу своих малышей, завернутых в одеяла. Младенцы приходят в состояние экзальтации, отчего вся комната и сердца матерей заполняются любовью. Наконец, женщины начинают улыбаться друг другу, радуясь тому, что познакомились с людьми, которых прежде боялись. Впоследствии П. Левин и Э. Ведаа обучили нескольких самых восприимчивых из них самостоятельно вести занятия в подобных группах.
На международном уровне стремление к примирению принимает две различные формы. Пример одной из них – создание в Южной Африке Комиссии правды и примирения. Это некое подобие судебного органа, в задачи которого входит не наказание преступников, а поиск истины и работа на благо мира. В частности, ей было выдвинуто предложение об амнистии политическим преступникам, при условии раскрытия всех их деяний. По мнению членов Комиссии, эта мера должна пробудить в людях интерес к своему прошлому, а вынесение дел на публичные слушания создало бы атмосферу справедливости, способствующую примирению и дальнейшему развитию общества. Начинание оказалось столь успешным, что ныне аналогичные комиссии действуют по крайней мере еще в шестнадцати странах мира, доказывая, что казни и заключения не являются обязательной вехой на пути к примирению и коллективному исцелению[585].
Другой результат стремления к справедливости – международные трибуналы, по примеру тех, что ООН организовала для Югославии и Руанды. Их цель – осуществление правосудия и примирение народов с их недавней историей. Содержание под стражей и суды над военными преступниками позволяют надеяться, что будущие политические и военные лидеры воздержатся от совершения аналогичных преступлений, что впредь народы не будут страдать от действий горсти власть имущих, а те, что уже пострадали, смогут прийти к миру и прощению[586].
Любая культура строится на некотором комплексе убеждений и догадок относительно сущности бытия. Этот комплекс – картина мира данной культуры – и задает особенности восприятия окружающего мира ее носителями. Грубо говоря, наше мировоззрение и создает реальность вокруг нас, поскольку от него зависит, как мы видим и понимаем то или иное явление. Кроме того, именно мировоззрение оправдывает существование культурных традиций, социальных институтов, поведенческих норм и так далее. Зарождающаяся сегодня мировая цивилизация обладает мировоззрением, сложившимся в доминаторский период нашей истории. Поэтому неудивительно, что мы страдаем от стольких травм и встречаем столько препятствий на пути к партнерской культуре. И чтобы преодолеть кризис современной цивилизации, нам пора перестать рядиться в старомодные одежды доминаторства. Нам необходимо новое мировоззрение, которое сейчас рождается в муках. Только оно поможет исцелению человечества и приведет его к всеобщему равенству и братству.
В настоящее время в обществе существуют и конкурируют друг с другом два мировоззрения. Первое – это научная картина мира, рациональная, материалистическая, отрицающая существование нематериальных явлений в любой форме. Например, сознание в ее рамках рассматривается как побочный продукт химической и электрической активности мозга, а возможность каких-либо паранормальных феноменов большинство ученых отрицают априорно. С другой стороны, западная цивилизация буквально пропитана древними религиозными традициями и верой в ветхозаветного Бога – верховное мужское божество, гневное и карающее. И наука, и монотеистические религии (христианство, ислам, иудаизм) тяготеют к догматической убежденности в обладании единственной истиной, что, разумеется, приводит к постоянным конфликтам. Даже в демократических странах иерархию богатства и власти до сих пор принято считать естественным порядком вещей. Эволюцию и социальный прогресс в нашей культуре также принято рассматривать через призму индивидуализма и конкуренции. Результат повального увлечения этими предрассудками – мир, раздираемый войнами и притеснениями. Поэтому, чтобы помочь нашей цивилизации исцелиться от коллективных травм и превратиться в партнерскую культуру, нам необходима картина мира, в которой материальная и духовная составляющие сливались бы в неделимое целое. На этой картине должны быть запечатлены любовь, сострадание, справедливость, равенство, свобода, сотрудничество, мир, гармония и другие столь же замечательные явления. А еще нам стоит изменить свое отношение к истине и признать существование чего-то большего за рамками нашего познания.
На страницах этой книги нам не удастся в подробностях обсудить все недостатки и слепые пятна нашего мировоззрения. Однако если нашим читателям интересен этот вопрос, мы можем порекомендовать более раннюю книгу Малкольма Холлика под названием «The Science of Oneness: A worldview for the twenty-first century» («Наука о единстве. Мировоззрение для XXI века», СПб.: ИГ «Весь», 2009)[587].
Войны, геноцид, терроризм, революции, массовые беспорядки – вот цена билета на карусель травматического цикла, с которой мы до сих пор не можем сойти. Питер Левин пишет: «Нетравмированные люди – немногие оставшиеся таковыми – предпочитают жить в гармонии с миром, пока им в этом не мешают. Но травматический осадок в душах большинства из нас заставляет нас думать, будто мы не в силах обуздать свою враждебность, и пока это ошибочное представление о собственной природе существует, оно будет держать нас врозь… Нам следует с как можно большим энтузиазмом приняться за поиски выхода из этой ситуации. От этого зависит выживание человечества как вида»[588]. Весьма важно, чтобы в своих семьях, общинах, обществах мы умели создавать условия, в которых личные, коллективные и наследственные травмы могли быть выражены, поняты и исцелены. Только так жертвы травм смогут выполнить свой долг перед обществом: рассказать всем о событиях, которых нельзя ни забывать, ни допускать вновь. Слишком часто мы обходим стороной случившиеся трагедии, в надежде поскорее забыть их и начать жить заново. Но это большая ошибка[589].
Глава 28
Перед лицом крайней необходимости
Если исходный посыл и аргументация в нашей книге верны, миллиардам людей в мире требуется исцеление, причем незамедлительное. Однако даже развитые страны на сегодняшний день не могут обеспечить лечением всех нуждающихся. В Соединенных Штатах депрессия и повышенная тревожность ежегодно диагностируются у десяти миллионов людей, но лишь пятая часть из них получает профессиональную помощь. Кит Оутли с соавторами пришли к выводу, что даже при использовании методов групповой терапии у страны не хватит ресурсов, чтобы излечить всех[590]. Если же включить в этот подсчет людей с неклиническими симптомами, не прошедших диагностику, а также глубоко травмированных жителей бедных стран, мы увидим, что работы просто непочатый край. Правительства всего мира должны на порядок усилить финансовую поддержку медицинских вузов и прочих учебных заведений, выпускающих специалистов в области традиционной и нетрадиционной медицины. Кроме того, фонды медицинского страхования и государственные системы здравоохранения ради здоровья наций должны признать за терапией психических травм статус официального метода лечения.
