— Потому ты и ушёл подальше от воды? — с пониманием спросил я его.
— Как вы русские говорите: «на Бога надейся, а сам не плошай», — улыбнулся Коля.
— В такую холодрыгу зверюга не вылезет, — заверил я его. — Если честно, я сейчас во что угодно поверю. То, что произошло с Юрием Петровичем, тоже ведь чудо! Человек исчез и никаких следов!
— Когда снег растает, может, отец, что заметит, — вздохнул охотник.
— Что же пойдём завтра назад и заберём твоего лося, а то его, пока нас здесь носит, растащат росомахи.
— Там моя нижняя рубаха и гильзы. Побоятся, — буркнул, устраиваясь поближе к костру, эвенк.
«До чего же жизнь интересна! — думал я засыпая. — Вот, пожалуйста, местный Якынрский Несси! И в него верят! И ещё как, если его образ оказался на шаманском костюме. Впрочем, кованое изображение ящера я видел почти на всех шаманских изображениях. И не обязательно на эвенкийских. Что-то здесь не так. Скорее всего, ящер олицетворяет собой дух подземного мира. Но почему именно ящер, а не крот? Или ещё какой зверёк? К тому же живёт он по рассказам стариков эвенков, в подземном озере. И таких озёр по Сибири, наверное, немало…»
Проснулся я затемно от рычания собак. Николай уже не спал. Он сидел, держа в руках свою винтовку, и вглядывался в темноту. Надья всё ещё излучала тепло, но большого костра рядом с нашей лежанкой не было. Не успел я подняться, как собаки с лаем бросились куда-то в ночь и исчезли. Метрах в двухстах раздался их лай, потом всё стихло.
— Что это? — не понял я. — На кого? Похоже, не медведь. Неужели к нам подкрался твой ящер? Наверное, псов он уже проглотил. Теперь очередь за нами. Ты готов к нему на закуску? — взял в руки я свой «зауэр».
— Не ящер это, — повернул голову в мою сторону Коля.
— Но и не медведь, — прислушался я. — Иначе сейчас там бы, куда убежали собаки, стояла такая какофония!
— Не медведь, — согласился со мной охотник.
— Тогда кто?! Ты же наверняка знаешь, но молчишь! — проворчал я. — Пойду, поищу собак…
— Не ходи, они скоро сами придут… — тихо, глядя куда-то в небо, сказал эвенк.
— Откуда ты знаешь? — тряхнул я его за плечо.
Но тут к костру, как ни в чём не бывало, выбежали обе лайки. Вид У них был весёлый и довольный. Покрутившись вокруг нас, они неспокойно улеглись на подстилку.
«Чудеса продолжаются, — отметил я про себя, укладывая в надью новое бревно. — Интересно, когда они кончатся?»
Наутро мне захотелось по следам посмотреть, куда это ночью наши собаки бегали и на кого они лаяли? Но мой спутник от такой идеи почему-то пришёл в ужас. Он наотрез отказался со мной идти, заявив, что собак позвал к себе Хозяин и что духа леса гневить грех! Видя, что Николай серьёзно относится к духам, я растерялся и удивился.
«Парень воспитывался в интернате, служил в армии. И так боится Хозяина?! А может, дело совсем и не в Хозяине? — закралась мысль. — Ладно, со временем разберусь, — подумал я, забрасывая на плечо ремень своей двустволки. — Когда-нибудь он мне сам всё расскажет».
Теперь к озеру, где лежало мясо и был наш долгосрочный лагерь, мы шли не по берегу речки, а напрямик борами. Шагали налегке, быстро, поэтому ночь нас настигла совсем недалеко от лагеря.
— Что будем делать? — спросил я эвенка. — Ты как считаешь?
— Однако, ночевать надо, — задумавшись сказал он. — В темноте ничего не видно. Завтра до обеда дойдём…
Мы быстро разбили бивак, разожгли жаркий костёр и стали готовить ужин.
— Ты сколько медведей зарезал своим тесаком? — разглядывая слоёное лезвие эвенкийского ножа, спросил я охотника.
— Ни одного, — нехотя ответил Николай. — Я ведь не дикий эвенк, а вполне цивилизованный, с ножом наголо на аминаков не нападаю…
— Но всё равно вид у твоего кинжала свирепый! — не унимался я.
— У него, может, и свирепый, — кивнул охотник на свой нож, — зато я человек спокойный…
— Ещё два — три дня поисков, и мы с тобой озвереем, — заверил я его. — Ты меня научил верить в озёрного ящера. И в Хозяина тоже…
От слова «Хозяин» охотник вздрогнул.
«Что-то за этим понятием у эвенков скрыто? — невольно подумал я. — Вот бы разобраться? Может, и Юрий Петрович исчез не просто так? Неужели его взял в гости Хозяин?»
От такой мысли стало как-то не по себе.
«Ещё немного и я точно сойду с ума! Всерьёз стал думать о Хозяине… Что же будет дальше?»
— Какие у тебя планы? — посмотрел я на притихшего Николая.
— Надо идти на стойбище и звать сюда людей, — коротко сказал он. — Юрия Петровича будем искать, иначе меня могут обвинить в его убийстве…
— Нас обоих… — усмехнулся я. — Но запомни, пока не найден труп, нас не обвинят. Ты прав, надо найти Петровича…
— Значит, всё равно найдём, — пододвинулся к теплу охотник, зевая.
Николай оказался прав. До обеда мы были на месте своего долгосрочного лагеря. Нас обрадовало, что мясо оказалось на месте. Этой ночью у стана кружилась росомаха. Но её, по-видимому, отпугнул запах Колиной рубахи.
— Ты останься, Гера, а я схожу, поищу берестянку. К вечеру вернусь, — сказал эвенк.
— Только не исчезай, — кивнул я ему.
— Если не приду, всё расскажешь нашим, — сказал он серьёзно.
— Ну и шутки у тебя, Коля, — покачал я головой. — Знаешь, оставь свою винтовку со мной и возьми мой «зауэр». Так мне будет за тебя спокойнее.
Немного подумав, эвенк положил к моим ногам свою тозовку, накинул на плечо ремень моей двустволки и, не оглядываясь, пошёл в сторону Орловки. За ним поплёлся его Хедька. Николай появился в лагере поздно ночью. Сначала из темноты подошла к костру его собака, потом появился и он сам.
— Всё, лодку я пригнал, — сказал он, сбрасывая с плеч ружьё. — Ну и тяжёлое же оно у тебя! Как ты с таким ходишь?
— Зато надёжное, — сказал я ему.
— Отсюда до лодки километра три, не меньше, — вздохнул парень. — Так, что нам завтра таскать часа три-четыре!
— Ничего, справимся, — успокоил я его. — Где наша не пропадала! И потом у меня идея, Коля. Скажи, сколько заломов до избушки?
— Один, — не понял меня эвенк.
— Давай так, этот залом пройдём вместе. На нём я тебя дождусь, а потом у избушки разгрузим лодку и сложим мясо в лабаз! Твои всё равно сюда придут. Будет их чем потчевать. А что останется, на оленях борами вывезете. И Клешнёв будет с носом! — засмеялся я.
— Однако, ты прав, — оживился молодой тунгус. — Так и сделаем!
Завтрашний день весь у нас ушёл на перекочёвку. Мы перенесли в
лодку не только мясо, но и камусы, шкуру и даже голову зверя. На заломе я дождался эвенка и помог ему его пройти. А вечером, когда он подплыл к устью ручья, где стояла избушка, мы вместе разгрузили лодку и перенесли его добычу в лабаз.
— Видишь, как славно получилось, — сказал я ему перед сном. — Завтра вместе пойдём на Турэ к твоим. А потом я в посёлок, сообщить о случившемся…
— А вдруг меня обвинят? — вздохнул Коля.
— За что?
— За то, что послал Юрия Петровича к брошенным рюкзакам.
— До которых тот не дошёл и испарился? И расстояние-то всего ничего. Давай спи и о плохом не думай! Так можно и меня обвинить.
Утром мы решили идти не вместе, а на расстоянии друг от друга примерно в километре. Эвенк вдоль речки, а я по гари. Вдруг натолкнёмся на след Юрия? Хотя если бы он был жив, то мимо избушки вряд ли бы прошёл. Но всё равно мы постановили, что если кто-то что-то найдёт, то тут же оповестит другого двумя выстрелами. Но не успел я перейти речку и выйти на гарь, как со стороны Орловки раздались два винтовочных выстрела!
«Николай что-то нашёл!» — взорвалось в сознании, и я бегом бросился в сторону Орловки.
Когда я оказался рядом с эвенком, то парня не узнал. Охотник был так перепуган, что с трудом мог говорить.
— Во…от, посмотри — следы! — показал он рукой на снег. — Тут их нет, а здесь: и следы человека, и собак!
Я взглянул, куда показывал перепуганный Коля. И с трудом поверил своим глазам. Чистый заснеженный берег речки и вдруг рядом с нами след человека! Как будто он спрыгнул с неба или вылез из-под земли!
— Вчера в ста метрах от этого места мы разгружали лодку, — шепотом проговорил охотник.
— Ну, а ты что по этому поводу думаешь? — показал я на чудо.
— И Юрий Петрович и его собаки вышли из мира духов, — с дрожью в голосе сказал Николай.
— Когда? — спросил я его.
— Судя по следам, два дня назад. Когда мы искали Юрия в вершине.
— Мне тоже так кажется, — осмотрел я следы человека. — У тебя здесь какой-то край чудес. И цирка не надо! — стал приходить я в себя от увиденного. — Надо радоваться, что Юра жив! Интересно, что он нам расскажет? Три дня с духами пропьянствовал, — попытался я как- то успокоить охотника.
— Я только не пойму, — сказал последний, — почему Юрий Петрович не пришёл в избушку? Её же отсюда видно, — посмотрел на меня перепуганными глазами Николай.
