и очаги, которые разбросало новое, демократическое, рыночное, разгульное время, кому-то ведь можно и начать собирать. Свобода дана не только для умножения слов, но и для внимания тишине, а тишина – «лето благоприятное» для вразумления душ, для спасения жизней.
Тишина, спешащая делать добро, деятельная и творческая, могла бы стать ответом Церкви на то стремительное падение курса идей, речей, платформ и позиций, которое неизбежно при всяком свободном их рынке.
НАПОЛНИТЬ ВНУТРЕННОСТЬ СВОЮ
«Скажи им таинство свободы» (Алексей Хомяков). «Таинство свободы» и есть «способ» существования радостной Вести на земле. Как таинство можно «сказать», каким языком его выразить? Для Хомякова это был язык обличительного Его богословия, того, что он думал, Дух говорит Церквам. Но во всякую эпоху язык при существенной верности всему наследию веры может быть иным. Предание – не только позади, но и впереди нас, оно – в словах благовествующих Ангелов, которые Приснодева Мария безмолвно сохраняет в сердце Своем, по изумительной догадке Владимира Лосского, но разве Дух не говорит сегодня Церквам о достоинстве всякого человека? Разве Ангелы не приносят нам весть, что Слово Божие рождается повсюду, во всем, что подлинно живо, ибо в Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков (Ин. 1:4)? И если хотя бы три этих первых слова, которые приходят на память – таинство, жизнь, достоинство – мы возьмем для нашего церковного словаря свободы, то от них и с ними мы построим мосты к другим. Мы немало найдем подобных слов, мы встретим их повсюду, мы возьмем старые слова и изобретем новые, мы дадим их услышать другим. Это не только слова, но слова-действия, слова-решения, слова-безмолвия, целый долгий свиток слов, приоткрывающих дар свободы Христа в мире, которая должна осуществиться через нас. Жизнь творения Божия, которое мы призваны защищать, достоинство труда, языка, мысли, общения, взгляда, того, что связует нас в человеческое общество, таинство человека, которое может совершаться как в затворе, так и в семье, и даже, простите, в политике – каждый из нас отпущен на волю и вправе искать и обретать себя во Христе. Горек он или сладок, наш сегодняшний свиток свободы, но его, как я верую, посылает нам Господь, чтобы по слову Иезекииля, наполнить внутренность свою (см. Иез. 3:3).
«Но где опасность, там вырастает
И спасительное»
(Гёльдерлин)
СВЕДЕНИЕ КОСМОСА К КОЛЛЕКТИВНОМУ Я
Человек упрямо хочет стать больше, чем он есть. Его страсть к овладению миром есть не что иное, как желание заключить в свое я всякий подвластный ему фрагмент вселенной. Разумеется, кроме нескольких наполеонов, разметивших вехи истории, такое желание, как правило, не сожигает нутро обычного прохожего. Но, как говорит апостол, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7:17). Грех, живущий в каждом из нас, обнаруживает себя в этом противостоянии человеческого я как покорителя и завоевателя пред-стоящему ему творению, т. е. чему-то «другому», и это противостояние становится неотъемлемой частью нашей субъективности. Не случайный индивид, не обремененный семьей госслужащий, но всеобщая воля, как сказал бы Гегель, проявляет себя в спонтанном, всякий раз принимающем новые формы проекте сведения космоса к провинции какого-то глобального я, к частной собственности коллективного мозга. А от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17).
Почему «не ешь», если заповедь, данная перед тем, была обладать землею и всеми тварями? Первая экзегеза исходит от «интеллигентного» змея, и она в конце концов оказалась по-своему верной и справедливой: в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши… (Быт. 3:5).
УКРАВШИЙ ЯБЛОКО
Прародители наши не были полными слепцами и до беседы со змеем, но глаза их и вправду открылись, как предрекал им лукавый провидец. Но открылись не для того, чтобы просто видеть то, что было сотворено, но для того, чтобы поедать сотворенное глядением, пожирать воображением, пользующимся глазами как орудиями, зубами, челюстями. То, что открылось глазам, словно записывалось как их собственность, становилось глиной, рабочим материалом для ваяния жадной мыслью, необозримой пищей для ума, как бы дичью, подстреленной глазами и не способной убежать от ловца. Бог сотворил мир безоружным для наших глаз. Бог отдал его беззащитным перед любым насилием, и прежде всего насилием взгляда и разума. Да простит мне Отец Небесный, если я осмеливаюсь касаться Его замысла, но не нес ли в себе запретный плод секрета того познания, предназначенного еще прежде создания мира (1 Пет. 1:20), которое Он затем собирался даровать людям в Своем Слове? Бог не стал мешать змею опередить Его, предоставив человеку право выбирать самому. И тот предпочел сам овладеть полнотой доступного ему познания, а не получить ее в качестве благословения и дара. Укравший яблоко вырвал то, что могло быть его наследием, сделав с той поры всякое добытое человеком знание военным трофеем. Он захотел поставить себе на службу то Слово, которое скрыто в вещах, не ведая о нем, еще до того, как оно открылось и воплотилось. Вкусив плод познания добра и зла, Адам стал «плотью» его, обреченной тлению. Отныне его материальные и интеллектуальные захваты будут возрастать до бесконечности, без конца увеличивая его власть, но эта власть приводит к рабству у того господина, который есть он сам.
ПЕРЕКРЕСТОК
Сегодня мы стоим на перекрестке нашей цивилизации, немного времени осталось для обдумывания. Либо человек обратится к тому Откровению, которое непрерывно продолжается в творении, либо навсегда он будет взят в плен изготовленными и выпущенными им на свет хищными истинами, как говорит Хайдеггер, сделается игрушкой собственных изделий.
ИСТОЧНИК СПАСЕНИЯ
Если опасность исходит от слова человеческого (в любых его видах – информации, мысли, расчета, замысла, проекта, формулы), исцеление и спасение может явиться из того же источника. Возможен иной подход, при котором всякое наше знание становится отражением Слова, когда оно не налагает себя на что-то, но открывает себя в качестве отпечатка, оставленного «дождем» Откровения, падающим на мир, видимый и невидимый, и омывающим всякое существо. Мы входим в мир для того, чтобы впитывать эти капли присутствия Божия в мире, «обогащать» их, наполняя собственной жизнью. Познавая «не-Я», человек прежде всего должен уметь расшифровывать самого себя, научиться читать в себе то, что Бог «произнес» в нем или оставил в безмолвии. Для начала же следует отказаться от привычки продавать слова на вес по мере их пригодности, пользоваться ими только для купли-продажи информативных сигналов, чтобы затем вступить в
