1926
Немецкий издатель высказывает догадку, что здесь содержится указание на некоторую почесть, полученную Стефаном от императорского двора, так как иначе фраза теряет смысл. Лампе приводит два основных значения слова ράβδος: оно переводится и как «жезл», символ власти, и как «ветвь», «побег» (в последнем случае в качестве примера Лампе приводит «корень Иессеев»). И жезл, и ветвь могли служить символическим выражением почести, оказанной Стефану. Тем не менее немецкий издатель переводит ράβδος в собирательном смысле – как «ветви», «крона». Он понимает всё сравнение так: Стефан, сравниваемый с отраслью, заимствовал свои соки (кровь) от благородных предков, а крону, или окаймление, – от славы дворца (см.: Speck. S. 290; Lampe. Р. 1214). – Ред.
Две предпоследние строки сочетают в себе две старых темы: «кого любят боги, тот умирает молодым» и «роза, выросшая среди терний» (см.: Speck. S. 291). – Ред.
Последняя строка, возможно, содержит указание на то, что наш Стефан перенес какие-то испытания – то ли выпавшие на его долю во время гонений, то ли испытания монашеской жизни. Однако может быть, что здесь мы имеем дело только с истолкованием имени Стефан: греческое στίφος значит «венок», «венец» (см. эпиграмму 7) (см.: Speck. S. 291). – Ред.
Личность усопшего, протоспафария Феофилакта, скопца, не удается отождествить с реальным лицом (о спафариях см. примечание к эпиграмме 105 (Ж); титул протоспафария нередко давался именно скопцам). В переписке преп. Феодора мы можем встретить только пресвитера Феофилакта (письмо 251) и епископа Никомидийского Феофилакта (письма 175, 314). Нам неизвестно и об основанном им монастыре (см.: Speck. S. 292). – Ред.
Местоположение монастыря точно определить невозможно. Даже если Лев-патриций со своей семьей был родом из Константинополя, это еще не означает, что монастырь находился в пределах столичного города, поскольку под «домом» может подразумеваться и загородное поместье. Возможно, указание на местоположение монастыря дает фраза «Игна, город недалеко от Приапа» у Стефана Византийского. Монастырь упоминается в письме 481 преп. Феодора, адресованном его игумении (см.: Speck. S. 294, 312). – Ред.
О Льве-патриции см. примеч. к эпиграммам 106 и 107. – Ред.
Об Анне-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. – Ред.
Греческое слово συμφυώς (в непосредственной близости, в неразрывной связи) указывает на то, что Анна, скорее всего, была погребена в той же могиле (см.: Speck. S. 295). – Ред.
Эпитафия посвящена Евдокии, которая вела со своим мужем благочестивую жизнь и в конце ее обратила к истинной вере отца. Более о ней нам ничего неизвестно. Письмо 529 обращено к Евдокии-кандидатиссе (жене кандидата, военнослужащего при дворе; см.: Lampe. Р. 700), но у нас нет оснований отождествить ее с данной Евдокией. Отцом же Евдокии с большой вероятностью является Иоанн-спафарий, который был обращен в истинную веру как раз своей дочерью, не названной, впрочем, по имени, перед ее смертью (см. письмо 463) (Speck. S. 297). – Ред.
Здесь игра слов: имя Ευδοκία переводится с греческого как «благоволение». Имя усопшей символизировало ее жизненный путь. – Ред.
Данная эпитафия (как и следующая – 118) посвящена Ирине-патриции, которая была родом из Армении, в юности потеряла мужа и потом стала монахиней. В переписке преп. Феодора мы встречаем две Ирины: Ирину-патрицию (письма 55, 412, 508, 525 и др.) и монахиню Ирину, по происхождению тоже патрицию (письмо 62, также письма 458, 460, 465 и др. к ее дочери Евфросинии). Наша Ирина, без сомнения, тождественна второй, тем более что в письме 458, в котором преп. Феодор утешает Евфросинию в смерти матери, мы находим краткую характеристику жизни Ирины, во многом совпадающую с данной эпитафией. – Ред.
См. письмо 458. – Ред.
Ср. письмо 465 (дочери Ирины Евфросинии) (см.: Speck. S. 300). – Ред.
Имеется в виду иконоборчество (см.: Письмо 458; Speck. S. 300). – Ред.
Двойной дар, т. е. как жизнь, так и смерть (ср. письмо 458) (см.: Speck. S. 300). – Ред.
В данной эпиграмме преп. Феодор обыгрывает прямой смысл имени Ειρήνη, которое означает «мир», «покой», «согласие». Ирина – «миролюбивая». Относительно истолкования этого имени см. письмо 458 (см.: Speck. S. 301). – Ред.
По предположению немецкого издателя, данная эпиграмма посвящена студийскому монаху Дионисию, который во времена иконоборческих гонений служил преп. Феодору как посыльный с важными письменными поручениями. Так, Дионисий несколько раз бывал у брата преп. Феодора Иосифа (см.: Доброклонский. Ч. 2. С. 335), путешествовал с письмом (271) в Рим (см.: Там же. Ч. 1. С. 813; Ч. 2. С. 338 и дал.) и доставлял письма (275–278) в Палестину (см.: Там же. Ч. 1. С. 837; Ч. 2. С. 344–346). В письмах 456, 457 говорится о его смерти. Из этих писем мы узнаем, что Дионисий с юности был монахом, что дважды он находился в заключении и что после выполнения своего последнего поручения на обратном пути тяжело заболел и получил приют у монахов в Миеле (где находилось это место, неизвестно), там умер и был похоронен. Смерть его последовала, вероятнее всего, после 818 г. (см.: Speck. S. 302). – Ред.
В этой строке, по мнению немецкого издателя, содержится намек на то, что Дионисий был посыльным (см.: Speck. S. 302). – Ред.
Трудно решить, что здесь имеется в виду: то ли общее сопоставление «монах – мученик», то ли жизнь и смерть Дионисия, который дважды пребывал в заключении и умер от болезни в пути. Во всяком случае, в письмах 456, 457 преп. Феодор высказывается в пользу его почитания как святого (см.: Speck. S. 303). – Ред.
Эпиграмма была предположительно размещена при входе в монастырь. О монастыре и его основательнице Анне-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. – Ред.
О Льве, Анне и Иоанне патрициях см. примеч. к эпиграммам 106 и 107. – Ред.
«Дары» диакона – это его молитвы-ектении на литургии, которые подхватываются молящимися. При предположении, что стихотворение обращено к усопшему, оно получает новый смысл: «как ты молился за нас при жизни, так и мы, подхватывая твои молитвы, будем молиться о тебе после твоей смерти». Однако эта интерпретация, по мнению немецкого комментатора, не столь оправданна, как первая, поскольку именно первый смысл характеризует Феофила как диакона (см.: Speck. S. 305). – Ред.
Личность Памфила Трималетонта нам неизвестна. Однако речь может идти об упомянутом в «Завещании» преп. Феодора «безумном Памфиле, блуждающем по Анатолии», который сделал попытку подвергнуть сомнению правоверие преп. Варсонофия, преп. Дорофея и других святых отцов, против чего и возражает преп. Феодор. Почему этот Памфил выступил против этих святых отцов, неясно; возможно, поводом послужило недовольство укладом монашеской жизни в Студийском монастыре, ведь преп. Феодор часто ссылается на этих святых отцов как на своих предшественников (см.: Speck. S. 305). – Ред.
Какой именно поступок совершил Памфил, остается неясным. Выражение «душепагубный зверь» (ψυχοφ%ρος £ηρ) относится, конечно же, в первую очередь к диаволу, но оба слова особенно часто употребляются преп. Феодором в связи с иконоборчеством. Отсюда можно сделать предположение, что Памфил был еретиком, и притом оказывал дурное влияние на жизнь монастыря (см.: Speck. S. 305). – Ред.
Изгнание из монастыря (εξοστρακισμός) является для монаха самым тяжелым из возможных наказаний. Данное выражение применяется и к монахам-расстригам (см. письмо 8), но здесь, видимо, имеется в виду другое, поскольку к таким монахам преп. Феодор почти всегда относится примирительно, допуская возможность их возвращения в монастырь (см.: Speck. S. 306). – Ред.
Смысл эпиграммы заключается в том, что на тристих грамматика преп. Феодор отвечает также стихотворением из трех строчек. О том, как можно сочинять согласно законам (мусического) искусства, см. эпиграмму 105 (Г) (см.: Speck. S. 306). – Ред.
