Хаям Маккоби - Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)

Введение самоуправления общины сопровождалось публичной молитвой, проповедью, чтением Писания вслух и кружками изучения религии. Одно сопутствовало другому, и все это вместе было введено теми же фарисеями. А вместе с этим развилось и новое отношение к власти, теперь Храм и Священство были сильно понижены в важности, а достоинство мирянина, напротив, поднято.

Поскольку Закон рассматривался как бесконечный открытый процесс, а не как застывшая догма, то поощрялась атмосфера демократического обсуждения. Среди раввинов возникло обыкновение решать разногласия по религиозным вопросам голосованием — а это само по себе было одним из важнейших религиозных установлений в истории. Никакой доктрины непогрешимости подобных решений не было. Признавалось, что решения могут быть ошибочными и что в будущем их, возможно, придется пересмотреть и отменить.

5. В ходе своих дискуссий фарисеи привнесли в религиозную мысль новую рассудочную строгость. За это их сильно критиковали те, кто полагал, будто использование собственного рассудка несовместимо с волнением и искренностью. Однако же у фарисеев была сильна и поэтическая жилка. Агада (ее можно найти прежде всего в Мидраше), включающая народные сказки, притчи, причудливые фантазии и метафизические размышления, — это поэтическая сторона фарисейства.

В частности, притча, столь излюбленный Иисусом жанр, была созданием фарисеев. Некоторые из лучших псалмов, включенных в библейский канон, были сложены фарисейскими поэтами, а фарисейская литургия отличается непревзойденной во всей религиозной литературе поэтической силой. С учетом этого обвинение в лицемерии и в сухом до педантизма законничестве не может быть признано убедительным, хотя не приходится сомневаться в том, что в фарисейском движении, как и в любом религиозном движении, имелось и известное число лицемеров.

6. Фарисеи, в соответствии с их новой оценкой важности мирянина, ввели систему всеобщего обучения, по которой в каждом городе и селе, где жили евреи, были устроены школы для всех, кто хотел их посещать.

7. Фарисеи добавили новые праздники (Хануку и Пурим) к еврейскому религиозному году. Они пополнили и канон Писания, включив в него книги, не признававшиеся саддукеями (например, Экклезиаст и Песнь Песен Соломона). Они дополнили иудаизм новыми доктринами (например, верой в ангелов и верой в воскресение мертвых). Они добавили к храмовой службе новые обряды (например, радостную и веселую церемонию черпания воды в праздник Суккот), равно как и создавали новые молитвы и церемонии для синагоги.

Но вопреки всему этому фарисеев по-прежнему продолжают изображать как закоснелых традиционалистов, ничего не добавивших к иудаизму, кроме обременительных и ненужных ограничений!

Действительно, они ввели некоторые ограничения к Закону вследствие своей политики «возводить ограду вокруг Торы» — например, постановили, что не только запрещено копать в субботу, но человек не должен и браться за лопату, чтобы подвинуть ее, иначе это кончится копанием.

Но во времена Иисуса таких добавлений было много меньше, чем в позднейшие талмудические времена. И в любом случае эти «раввинские» постановления из предосторожности никогда не приобретали того же статуса, как основополагающие заповеди, и могли быть смягчены в случае нужды. Совершенно нелепо придавать им большее значение, чем многочисленным великодушным и гуманным нововведениям и реформам, проведенным фарисеями.

Нет нужды сомневаться в историчности чудотворного целительства Иисуса. В наши дни мы осознали удивительную силу внушения в излечении болезней, а число болезней, поддающихся такому лечению, постоянно растет. Ничто не мешает поверить, что человек большой харизматической силы, способный довести толпу до состояния массового гипноза, мог совершать те исцеления, которые приписываются Иисусу в Евангелиях.

Это оказалось единственной частью дел Иисуса, которая осталась в фольклорной памяти еврейского народа, как явствует из тех мест Талмуда, где говорится об исцелениях, совершенных много времени после его смерти с помощью амулетов, надписанных его именем[126]. Из Талмуда же видно, что приписывание болезней «злым духам» было особо распространено среди галилейских фарисейских раввинов, в противоположность раввинам Иудеи, более склонным к чисто медицинским концепциям. Это весьма напоминает современное расхождение между сторонниками психотерапевтических и физических методов лечения некоторых болезней.

Сила и привлекательность личности Иисуса и те чудесные исцеления, которые они позволили совершить, принесли ему успех, значительно превосходящий успех изможденного и отталкивающего Иоанна Крестителя. Причем чудесные исцеления Иисуса были не лишены политического аспекта.

Возобновление века чудес должно было рассматриваться как признак приближавшегося освобождения, как было в случае освобождения из Египта. Чудесные исцеления в особенности должны были помочь народу поверить в Иисуса как настоящего пророка и, в частности, отождествлять его с пророком Илией, чье имя было связано с чудесными исцелениями. Многие из чудесных исцелений Иисуса сходны с теми, что в еврейском Писании записаны об Илии.

Евангелия достаточно ясно указывают, что в Иисусе некоторое время видели перевоплощение Илии, о котором имелось народное поверье, что он никогда не умирал. «Илия» было именем большой политической силы, так как считалось, что его возвращение будет непосредственно предшествовать приходу Мессии. Чем сильней Иисуса отождествляли с Илией, тем решительней должен был стать народ в предстоящем выступлении против римлян.

Фигура нового Илии была для римлян и проримских евреев не менее несносной, чем популярная фигура Мессии. Так что чудесные исцеления Иисуса были не простым проявлением религиозного рвения, как на современных «евангелических» собраниях. Они были политическими актами, подтверждающими приближение великого дня, когда римляне будут выброшены из Святой земли.

Следует еще раз подчеркнуть, что ничто в чудесах Иисуса не могло склонить евреев воздавать ему божественные почести. Чудеса, о которых в Евангелиях сообщается как совершенных Иисусом, ничуть не более велики, чем те, о которых в еврейском Писании повествуется как о совершенных пророками.

Антоний (римский император) сказал раввину (Иуде Князю): «В Судный день и тело и душа оба могут заверять в своей невиновности. Тело может приводить в свое оправдание: „Без души я слепо и немо“. Душа может приводить в свое оправдание: „Без тела я не могу совершать никаких поступков“».

Тот ответил: «Я расскажу тебе притчу. Один царь владел прекрасным садом, в котором были отличные смоковницы. Он назначил туда двух сторожей, одного с парализованными ногами, другого слепого. Однажды хромой сказал слепому: „Я вижу в саду прекрасные смоквы. Иди сюда и возьми меня на плечи, чтобы мы смогли их достать и съесть“. Так хромец оседлал слепца, достал и съел их. Спустя некоторое время явился владелец сада и спросил: „Где же мои прекрасные смоквы?“ Хромец ответил: „Разве у меня есть ноги, чтобы ходить ими?“ А слепец ответил: „Разве у меня есть глаза, чтобы видеть ими?“ Что же сделал царь? Он посадил хромца на слепца и судил их вместе. Так поступит и Пресвятой, да благословен будь Он, возьмет он душу, поместит ее обратно в тело и станет судить их вместе».

Невозможно лучше проиллюстрировать еврейскую доктрину неразрывного континуума тела и души.

Один царевич был на расстоянии ста дней пути от отца. Его друзья сказали ему: «Вернись к отцу». Он им сказал: «Не могу. Путь слишком далек». Отец его послал к нему и сказал: «Пройди сколько сможешь, а я пройду остаток пути к тебе». Так и Пресвятой, да будь Он благословен, сказал Израилю: «Обратитесь ко Мне, и Я обращусь к вам» (Малахия, 3, 7).

Фарисейские притчи часто связаны с толкованием какого-нибудь библейского текста. Вероятно, как доказывали Грейвз и Подро, что и многие из изречений и притч Иисуса были первоначально подобным же образом связаны с этими текстами.

Враннехристианской литературе есть много упоминаний назареян. Однако они рассматриваются там как еретическая иудействующая секта, а не как носители первоначальных верований Иерусалимской церкви. Что первые христиане именовались назареянами, видно из Нового Завета, где говорится о «Назорейской ереси» (Деян., 24:5), и из еврейских источников (Евангелие от евреев, Ноцрим). Упоминание назареян и их верований можно найти в сочинениях Юстина Мученика, Епифания, Иеронима, Иренея, Ипполита и Оригена. Назарейское Евангелие (или Евангелия) были устранены, уничтожены, но некоторые фрагменты их сохранились (Евангелие от евреев, Евангелие Петра). Hugh Schonfield в книге «An Old Hebrew Text» (1927) выдвинул аргументы в пользу того, что средневековый еврейский антихристианский труд «Толдот Иешуа» является переработкой одного из иудео-христианских евангелий.