«Собеседник», располагаясь говорить от имени Церкви о улучшении быта несвободных людей, сохранил ли верность нравственному христианскому началу, изложенному в 12-й главе Послания к Римлянам, тому началу, из которого, только одного, можно рассуждать о предложенном предмете правильно, в характере истинного христианства, в характере Святой Православной Церкви? К сожалению, нет! «Собеседник» отверг назидание Апостола, отверг нравственное начало, предложенное Апостолом: он не победил благим злое. Напротив того, он выставил на позор всем свое явное побеждение злом. Напрасно говорит для него Апостол: «Благословляйте гонящие вы; благословите, а не кляните, ни единому же зла за зло воздающе. Не себе отмщающе, но дадите место гневу: писано бо есть: «Мне отмщение: Аз воздам», — глаголет Господь» (Рим. 12). «Собеседник», вместо кроткого вразумления ошибающихся, вступил в перебранку с светскими писателями, на колкости отвечает колкостями. «Собеседником» унижен святой и важный характер Церкви, искажен ее святой голос, пред которым все благоговеют и умолкают. «Собеседник», от {стр. 414} вергши достоинство, которое ему доставлялось Церковию, дал право светским писателям на резкие ответы. А для ответов может послужить обильным источником метод, употребленный «Собеседником», метод живописной и красноречивой публикации частных злоупотреблений и заключения о целом от частного. Потеряв настроение мира и любви, при которых только может разум сохранять верность Божественной Истине — Христу и единение с Всесвятою Истиною, «Собеседник» не мог не вдаться во все пути ложного умствования. Он позволил себе, в разгорячении и увлечении своем, изменить слова Священного Писания и дать им произвольное толкование, сообразное своей цели, отвергнув общепринятое толкование Церковию, между тем как Православная Церковь именно отвергает произвольное разноречивое толкование Писания, а принимает толкование его святыми Отцами: слово, изреченное Святым Духом, может быть и объяснено только Святым Духом. «Вот, — говорит «Собеседник», — прямое учение христианства о рабстве: «Каждый будь верен, — говорит Слово Божие, — тому званию, к какому призван (Богом). Рабом ли кто призван, не смущайся; но если можешь сделаться свободным, тем лучше умей воспользоваться этим. Ибо призванный в Господе (т. е. в христианстве) рабом, есть свободный (человек) Господа; и призванный свободным есть раб Господа. Вы искуплены дорогою ценою: не делайтесь же рабами человеков» (1 Кор. 7. 20–23)» [1213]. В русском переводе Нового Завета, изданном по благословению Святейшего Синода, 21-й стих читается так: «Рабом ли ты призван, не беспокойся: но ежели можешь сделаться и свободным, тем больше воспользуйся» [1214]. Умолчание слова «этим» дает другой смысл! В славянском же тексте читаем: «но аще и можеши свободен быти, больше поработи себе» [1215]. Итак! В славянском тексте открываем мысль, совершенно противоположную той, которую желает видеть и высказать «Собеседник». В изданном по благословению Святейшего Синода в 1765 году толковании святого Иоанна Златоуста на 14 посланий святого апостола Павла упомянутый текст читается так: «Но аще и можеши свободен быти, наипаче употребляй сего». Это самый буквальный перевод с греческого; на краю выставлен тоже весьма точный перевод, более понят{стр. 415}ный, более обнаруживающий мысль Апостола: «больше поработи себе». На сей текст имеется следующее толкование Златоустого: «Это значит: тем больше поработи себя. И почему повелевает пребывать рабом могущему освободиться? Чтоб показать, что рабство не приносит никакого вреда, напротив — приносит пользу. Не неведаем, что некоторые это «наипаче употребляй» думают сказанным о свободе, говоря: если можешь освободиться, освободись. Это изречение было бы вполне противно цели Павла, если б оно имело такое значение. Он не мог приказывать рабу отыскивать свободу в то время, как утешает раба и объясняет ему, что он нисколько не повреждается (от рабства)». «Употребляй сего» значит: употреби рабство посредством смирения в сильное средство спасения. Слова Апостола «ценою куплени есте: не будите раби человеком» Златоустый объясняет так: «это сказано не только рабам, но и свободным. Может раб, будучи рабом, не быть рабом, и может быть рабом и тот, кто свободен. Каким образом можно не быть рабом, будучи рабом? Делая все ради Бога, без притворства, работая не только пред глазами (господ): это-то значит работать человекам и (вместе) быть свободным. Опять: как может кто-нибудь, будучи свободным, соделаться рабом? (Это совершается), когда кто-нибудь проходит между человеками служение лукаво, или ради чревообъядения, или ради страсти к деньгам, или с целию властолюбия. Кто таков, тот порабощен более всякого раба» [1216]. Что изъяснение мысли святого апостола Павла понято и преподается Златоустым с совершенною правильностию, это видно из наставления Апостола рабам и господам в Послании его к Ефесеянам: «Раби, — говорит он, — послушайте господий своих по плоти, со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, якоже и Христа: не пред очима точию работающе яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы, творяще волю Божию от души. Со благоразумием служаще якоже Господу, а не яко человеком: ведяще, яко кийждо, еже аще сотворит благое, сие приимет от Господа, аще раб, аще свободь. И господие, таяжде творите к ним; послабляюще им прещения: ведуще, яко и вам самем и тем Господь есть на небесех, и обиновения <лица> несть у Него» (Еф. 6. 5–9). Из Послания апостола Павла к Филимону видно не что иное, как уважение Апостола к правам господина и ходатайство такого лица, которое могло приказывать, о рабе, {стр. 416} соделавшемся из сосуда неправды сосудом Божиим. Непонятно, для чего «Собеседник» приводит это Послание в поддержание своей идеи, которой Послание явно противоречит! [1217] Разве в надежде скрыть точный смысл Послания от неопытного читателя и представить свой взгляд на предмет взглядом святого апостола Павла. Также непонятна причина, по которой «Собеседник» приводит учение Господа о духовной свободе, между которою и свободою гражданскою нет никаких отношений [1218]. Имеющий духовную свободу нисколько не нуждается в гражданской: он в рабстве, в тюрьме, в оковах, в руках палача — свободен. Напротив того, лишенный духовной свободы, хотя бы пользовался гражданскою свободою, хотя бы пользовался полным гражданским благоденствием, есть раб греха и страстей, есть узник и раб вечный [1219]. Справедливо замечает Блаженный Феофилакт Болгарский, что учение Господа о духовной свободе не удовлетворило таких Его учеников, которые были учениками только по имени и по положению, и, не приемля, как следует, Слова Господня, которое Дух и Жизнь (Ин. 6. 63), желали приспособить это слово к земному своему благосостоянию, т. е. дать Слову Божию плотское значение и действие. Знамение Христа — Крест; Слово Христа — Слово Крестное: оно было и есть «для Иудеев — соблазн, для Еллинов безумие» (1 Кор. 1. 23).
Изложенное здесь учение Церкви, при всей краткости, показывает: 1) что и Слово Божие, и Церковь, как Вселенская, так и Российская, в лице святых Отцов, никогда и ничего не говорили о уничтожении гражданского рабства, что между духовною и гражданскою свободою нет ничего общего, что как рабы, так и господа были постоянно научаемы Церковию точнейшему, самому добросовестному исполнению своих обязанностей, что нарушители Христова завещания о любви подвергались обличениям и вразумлениям; 2) что освобождение рабов всегда {стр. 417} признавалось Церковию добрым делом, делом милости, делом братской христианской любви. Из этого учения Церкви взгляд на настоящее отечественное событие, на дело о улучшении быта помещичьих крестьян и о даровании им гражданской свободы величествен, великолепен. Благочестивейший Самодержавец Российский указал дворянскому сословию совершение великого христианского дела, дела любви. Церковь призывает благословение Божие на великое отечественное дело теплейшими молитвами! Ее пастыри приглашают дворянство к благородному самоотвержению, к пожертвованию, к пожертвованию срочному вещественными выгодами для выгод нравственных, а крестьян наставляют принять дар Царя с должным благоговением и смирением — этими верными залогами, что дар будет употреблен благоразумно и полезно. Не должно думать, что гражданская свобода возвысит нравственно одних крестьян: сословие дворян должно непременно вступить на высокую степень нравственного преуспеяния, отказавшись от рабовладения. Таково свойство самоотвержения и принесения выгод матерьяльных в жертву выгодам духовным: оно возвышает, изменяет, совершенствует человека.
Нельзя оставить без внимания некоторых частностей, которыми «Собеседник» усиливается прийти к заключению о целом. С такою целию выставлен «Собеседником» плач Даниила Заточника, ссыльного холопа [1220]. Заточник представлен невинным страдальцем; плач его разносится по всей Древней России, с сочувствием повторяется всем древним русским народом, на голос его отзывается древняя Русская Церковь; впрочем, ни один церковный писатель с мнением о плаче Заточника не указан. Как ни трогательно это описание, но столько важные факты нуждаются в удовлетворительном доказательстве. «Собеседник» говорит, что «в голосе Заточника слышится какая-то горькая насмешка, что-то вроде сатирического озлобления» [1221]. Неужели никто из современных Заточнику пастырей не понял, что правильное христианское настроение не допускает в душу ни чувства горькой насмешки, ни сатирического озлобления? Не скорее ли признать клеветою на Церковь приписываемый ей немедленный отклик на голос ропота и злохуления, подобный тому, который услышался из уст одного из разбойников, распятых с Господом. О этом разбойнике Церковь говорит, что он тяжестию {стр. 418} хуления низвлечен во ад [1222]. Она научает чад своих, из среды злоключений земных, произносить и повторять слова другого разбойника: «достойное по делам моим приемлю: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Одно средство облегчить свое трудное положение, привлечь в душу спокойствие, доставить ей духовное утешение и наслаждение: это — признать себя достойным трудного положения, а трудное положение — попущением Божиим. «Нет ничего крепче смиренномудрия, — сказал преподобный авва Дорофей, — ничто не побеждает его. Если со смиренным случится что-либо скорбное, он тотчас обращается к себе, тотчас осуждает себя, что он достоин того, — не станет укорять никого, не будет на другого возлагать вину, и таким образом переносит случившееся без смущения, без скорби, с совершенным спокойствием» [1223]. Каждый должен правильно признать себя достойным скорби и наказания: каждый зачат в беззакониях и рожден во грехе, имеет внутри себя живущие и действующие греховные страсти, эту греховную заразу, непрестающую рождать грех — если не в делах, то в помыслах и ощущениях. Спаситель мира сказал: «Иже не приимет креста своего, и вслед Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф. 10. 38). Крестом, по объяснению святых Отцов, названы те скорби, которые Богу угодно попустить нам во время нашего земного странствования. Скорби разнообразны: каждый из человеков имеет свои скорби; скорби наиболее соответствуют страстям каждого; по этой причине каждый имеет «свой крест». Этот свой крест поведено каждому из нас принять, то есть поведено каждому признавать себя достойным посланной ему скорби, переносить ее благодушно, последуя Христу, заимствуя от Него смирение, посредством которого переносится скорбь. В вышеприведенных словах Господа заключается страшный приговор на непереносящих скорби терпеливо: Господь отвергает их. Они, произнося из среды скорбей ропот и злоречие, этим самым произносят исповедь, что их разум и сердце не озарены Божественною благодатию, что Господь чужд им: ибо никто иной а именно Господь научает смирению истинных рабов Своих. «Научитесь не от Ангела, — говорит Он, — не от человека, не из книги, но {стр. 419} от Меня, то есть от Моего усвоения вам, осияния вас, действия в вас, яко кроток есмь и смирен сердцем, и помыслом, и образом мыслей: и обрящете покой оборения (внутреннего), и облегчения душам вашим от помыслов» (Мф. 11, 29) [1224]. Скорбь потому и называется искушением или испытанием, что она обнаруживает сокровенное устроение души [1225]. Святой Исаак Сирский говорит: «Всякое затруднительное положение и всякая скорбь, не сопровождаемые терпением, производят сугубое мучение. Терпение человека противостоит его злоключениям, а малодушие — мать мучения <…> Оно рождает в человеке превозмогающую его силу уныния, от которого ощущается душевная удава — это предвкушение геенны. Сим наводится на человека дух исступления, от которого источается тьма искушений: смущение, ярость, хула, жалоба на судьбу, превратные помыслы <…> Какое врачевство всему этому? — смиренномудрие сердца <…> По мере смиренномудрия дается тебе терпение в злоключениях твоих. По мере терпения твоего облегчается для тебя тяжесть скорбей твоих, и приемлешь утешение. По мере утешения, получаемого тобою, возвеличивается любовь твоя к Богу. Соответственно любви твоей, увеличивается твоя радость, доставляемая Святым Духом. Милосердный Отец наш, когда возблаговолит извести из искушения истинных сынов Своих, то не взимает у них самого искушения, но подает им терпение в искушении, и они принимают рукою терпения все (вышепоименованные) блага к утверждению душ своих. Христос Бог Своею благодатию да сподобит и нас по любви к Нему претерпеть с благодарением от сердца все лютое» [1226]. Вот учение Церкви! Вот голос Церкви! Вот ее отзыв на голос Даниил Заточника.
