Глава 3
У кого в попечении, как можно совершеннее, преуспеть в христианской жизни, тем преимущественно надлежит со всею рачительностию позаботиться о смысле, рассудке и о владычественной силе души, чтобы, в точности произведя различение хорошего и худого, и от чистой природы отделив страсти привзошедшие вопреки природе, могли они жить непреткновенно, рассудком пользуясь, как оком, и в состоянии были не соглашаться на побуждения к пороку. Ибо в душе есть желание — телесные члены соблюдать чистыми от испорченности чувств, ограждать себя от мирских развлечений, охранять сердце, чтобы помыслов своих не рассеивало по всему пространству мира, но отвсюду их собирало и удерживало от земных попечений и удовольствий. Посему, Господь, когда видит, что человек живет таким образом, ведет себя с такою строгостию и готов служить Ему со страхом и трепетом, тогда подает ему помощь благодати Своей. Но что было бы делать Богу с тем, кто добровольно предает себя миру и ходит во след его удовольствий?
Пять оных трезвившихся дев, которые в сосуды сердца взяли необычайный для их природы елей, то есть благодать Духа, возмогли войти с Женихом в брачный чертог. Другие же юродивые и злые девы, удовлетворившись собственною своею природою, не трезвились и не потщились в сердца свои взять тот же елей радования, но как бы предались сну по причине нерадения, лености и самомнения о своей праведности; почему и чертог царства для них заключен. Ибо явно, что были они задержаны какими-нибудь мирскими узами и мирскою приязнью, а потому и не оказали небесному Жениху совершенной своей любви и приверженности. А души, взыскавшие сей необычайной для природы их святыни Духа, всею своею любовью прилепившиеся ко Христу, там ходят; там молятся, там рассуждают, там размышляют, удалившись от всего прочего. Ибо пять душевных чувств: разумение, ведение, рассудительность, терпение, милость, если приимут свыше благодать и святыню Духа, будут истинно мудрыми девами. Если же остаются при своей природе; то подлинно делаются юродивыми, и оказываются чадами мира.
Как порок есть нечто странное для нашей природы, — он вкрался в нас вследствие преступления первого человека, и мы приняли его, и со временем сделался он для нас как бы природою: так сим необычайным для нашей природы (разумею дар небесного Духа) надлежит нам опять изгнать порок из естества нашего, и восстановить себя в первобытную чистоту. Почему, если не достигнем сего многими молениями, верою, внимательностью и отвращением от мирского, и если оскверненная пороком природа наша не будет освящена оною любовию, то есть, Господом, и не пребудем до конца непреткновенными, исполняя Божественные Его заповеди; то не возможем получить небесного царства.
Намереваюсь по возможности изложить некоторое тонкое и глубокое учение. Беспредельный и бесплотный Господь по беспредельной благости плототворит Себя; Великий и Пресущественный, как сказал бы иной, умаляется, чтобы прийти в возможность срастворяться с умными Своими тварями — душами, разумею Святых и Ангелов, чтоб и для них сделалось возможным причащаться бессмертной жизни Его Божества; потому что всякая тварь, и Ангел, и душа, и демон, по собственной своей природе, есть тело. [1] Ибо хотя они утонченны; однако же, в существе своем и по отличительным чертам и по образу соответственно утонченности природы своей, суть тонкое тело, тогда как это тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи тонким телом, обложилась и облеклась членами сего тела, облеклась оком, которым смотрит, облеклась и этим ухом, которым слышит, и рукою, и ноздрями, и одним словом, душа облеклась всеми членами тела и срастворилась с ними; вследствие чего и совершает все отправления, какие предлежат ей в жизни. Подобным же образом, неизглаголанная и недомыслимая благость Христова умаляет, плототворит себя, срастворяется с верными и любящими Христа душами, объемлет их и, по изречению Павлову, бывает с ними един дух (1 Кор. 6, 17), душа, так сказать, в душу и ипостась в ипостась, чтобы таковая душа могла жить Его Божеством, достигнуть бессмертной жизни и наслаждаться нерастленным удовольствием и неизреченною славою.
Для такой души Господь, когда угодно Ему, бывает огнем, пожигающим в ней все негодное и совне привзошедшее, как и Пророк говорит: Бог наш огнь потребляяй есть (Втор. 4, 24); а иногда бывает неизреченным упокоением, иногда же радостью и миром согревает и объемлет душу. Ей только должно прилагать старание любить Его и угождать Ему добрыми нравами, и на самом опыте, для самого чувства осязательным образом, увидит она те неизреченные блага, ихже око не виде и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), и какими только бывает Дух Господень то в упокоение, то в радость и наслаждение и в жизнь душе, оказавшейся Его достойною; потому что плототворит Себя как в духовную пищу, так и в ризу и в неисповедимые лепоты, чтобы таким образом исполнить душу духовного веселья. Ибо говорит: Аз есмь хлеб животный (Ин. 6, 51), и: пияй от воды, юже Аз дам, будет в нем источник воды текущия в живот вечный (Ин. 4, 14).
Так Бог являлся каждому из иереев и Святых, как Его была на то воля, и как полезно было сподобившемуся видения; например: иначе являлся Аврааму, иначе Исааку, иначе Иакову, Ною, Даниилу, Моисею, Давиду и каждому из Пророков, умаляя и плототворя Себя, как сказано, преображаясь, и сим любящим Его, по великой и недомыслимой любви, какую имел к ним, давая Себя видеть, не каков Он Сам в Себе, потому что Бог невместим, но соответственно их вместимости и силе.
Душа, сподобившаяся вместить в себе силу свыше и оный Божественный огнь, имея в членах своих срастворенную любовь небесного благого Духа, совершенно отрешается от уз порока. Как железо, или свинец, золото и серебро, вложенные в огонь распускаются и твердость своего естества пременяют в мягкость и, пока бывают в огне от силы огня делаются неупорными, уступчивыми, сложившими с себя естественную свою твердость: так душа, прияв в себя небесный огнь духовной любви, устраняется от всякого пристрастия к духу мира, освобождается от уз порока, отлагает естественную свою греховную жесткость, все мирское почитая малым и недостойным уважения. Сказываю же, что, если будут у ней крайне любимые братья, и станут ей препятствовать в оной любви, то и от них отрекается душа, плененная такою любовью. Ибо, если плотская любовь вступающих в брачный союз разлучает с отцем, с матерью, с братьями, и если кто любит кого из них, то любит не много, все же расположение и всю привязанность устремляет к сожительнице своей, и если плотская приязнь так отрешает от всякой другой мирской приязни: то предавшиеся оной бесстрастной любви едва ли могут быть задержаны чем-либо мирским.
Бог, как благий и человеколюбивый, долготерпелив и весьма ожидает покаяния от каждого из согрешающих, обращение кающегося вменяя в небесный праздник. Ибо Сам говорит: радость будет на небеси о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Но, если кто, видя сию благость и долготерпение, видя, что, Бог не наказывает за каждый грех, ожидая, как сказали мы, покаяния, презрит заповедь и самую благость, — увы! — обратит в повод к небрежению, присовокупляя грех ко греху, на одном грехопадении созидая другое, леность прилагая к лености; то исполнит он меру грехов, и уловлен уже будет таким грехом, из которого невозможно ему восстать, и он погибает, вотще спасаясь от сокрушения и в конец преданный лукавому. Так было с Содомлянами; они исполнили, даже превзошли, меру грехов; и, когда не осталось в них, так сказать, искры покаяния, — по суду Божию стали добычею огня. Так было при Ное. Предавшись необузданным стремлениям к пороку, не показывая в себе никакого покаяния, люди собрали для себя такое бремя грехов, что совершенно растлили в совокупности всю землю. Так к Египтянам, которые много согрешали и оскорбляли народ Божий, Бог был благ, не предавал их совершенному истреблению, но разными казнями вел к покаянию. Когда же, едва обратившись к Богу, снова возвращались к пороку, предавались прежнему неверию, и напоследок погнались за изведенным Божиим народом: тогда суд Божий истребил и погубил их совершенно. Так, когда Израиль много согрешал и убивал Пророков Божиих, — Бог сохранял обычное Ему долготерпение. Но когда Израильтяне до того преуспели в злобе, что не устыдились достоинства Владыки, но и на оное возложили убийственные руки: тогда навсегда они отвержены и низринуты; отняты у них пророчество, и священство, и богослужение, и даны уверовавшим язычникам.
