Все утро Сатья бродил по древним развалинам безучастно, словно во сне. Сешама не препятствовал ему, а следовал чуть поодаль, боясь, как бы брат не потерялся. Сидевший у одного из храмов святой пристально следил за мальчиком. Когда Сешама остановился возле него, тот, не зная, что они родственники, но увидев, что незнакомец также наблюдает за мальчиком, закивал головой:
– Вы правильно смотрите на него. Этот мальчик – божество!
Наконец они дошли до храма Вирупакши, который и был целью их путешествия. Сешама попросил Сатью присмотреть за багажом, а сам вместе с остальными вошел внутрь.
Поднеся камфорный светильник к святая святых, жрец предложил паломникам взглянуть на алтарь. И Сешама был поражен, увидев там Сатью!
Мальчик стоял на месте лингама, принимая поклонение. Увидели его и спутники Сешамы, члены муниципалитета. Тот вышел из храма, беспокоясь за багаж и негодуя, что мальчишка бросил его на произвол судьбы, но застал Сатью рядом с вещами. Удивленный, он вернулся в храм и снова увидел, что Сатья, отстранение улыбаясь, стоит на месте лингама и смотрит в даль.
Он быстро вышел, почти выбежал на улицу, но опять застал Сатью около багажа. Однако его сомнения не рассеялись, и он велел своей жене выйти наружу:
– Стой возле Сатьи и следи, чтобы он не двигался с места. Я же вновь зайду внутрь.
Он вернулся в храм и был потрясен, вновь увидев Сатью.
Члены муниципалитета наблюдали за этим и, выйдя на улицу, стали говорить:
– Раджу, ты делаешь большую ошибку, пытаясь поставить брата в рамки обыденности. Это не твой брат, не тот человек, к которому ты привык. Ты делаешь ошибку, поддаваясь личным чувствам. Это – величайшая Божественная Сила.
Хотя это был и не четверг, члены группы совершили пуджу Саи Бабе, так как их вера в него, как в Проявление Высшего, получила подтверждение.
Между тем рассказ о том, что Сатью видели Вирупакшей, дошел до Хоспита гораздо раньше его прибытия в город. Поэтому, когда скромная повозка появилась на границе города, Саи Бабе уже была уготовлена роскошная встреча.
Жители приветствовали нового аватару, совершая простирания прямо у дороги. На следующий день (это был как раз четверг) Сатья, как Саи Баба, исцелил всего лишь одним прикосновением больного туберкулезом, которого родственники принесли на носилках: он был так слаб, что не мог ходить, и близкие уже считали часы до его смерти. Прикоснувшись к нему, Сатья сказал:
– Встань, ты исцелен. Но чтобы закрепить результат и доказать величие Божие, пройди сейчас до границы села и обратно.
Это было расстояние чуть больше километра. При общем изумлении больной встал и, пошатываясь, пошел. И чем больше делал он шагов, тем тверже становилась его походка. Обратно к Сатье он вернулся абсолютно здоровым человеком. Он пал перед Сатьей на колени и стал воздавать хвалу Саи Бабе. К нему присоединились сначала его родственники, а потом и все присутствовавшие здесь горожане, которые все это время стояли, не веря своим глазам.
Чествование Саи Бабы затянулось далеко за полночь, люди не хотели расходиться. Видя, что многие уже не в силах петь молитвы, Сатья приказал всем отправляться спать, пообещав, что и завтра он будет с ними.
Прощание с обычной жизнью
Саи пробыл в Хоспите несколько недель. Вернувшись в Ураваконду, на следующий день он отправился в школу. До ворот учебного заведения его провожал местный акцизный инспектор, Шри Анджанеюлу, почитавший Сатью как Саи Бабу. Всю дорогу инспектору казалось, что мальчика окружает сияние, и он расстался с ним у порога школы с большой неохотой. Шри казалось – он что-то теряет, и сегодня должно случиться нечто важное.
Это было 20 октября 1940 года. И Шри оказался прав. Сатья покинул школу через несколько минут. Вернувшись домой, он швырнул учебники в угол. Услышав шум, из кухни выглянула невестка. Увидев ее, Сатья крикнул:
– Я больше не ваш Сатья. Я – Саи.
Невестка вскрикнула и упала на пол. Как выяснилось, ее ослепило сияние, исходящее от Сатьи.
– Я ухожу, – объяснил ей Саи. – Я больше не принадлежу вам. Иллюзии окончательно исчезли. Мои бхакты и та работа, что я должен совершить, ждут меня. Я не могу оставаться с вами… (Бхакты – постоянные спутники Господа, и когда Бог воплощается на земле, то Его бхакты также принимают рождение, чтобы служить Господу.)
Сказав это, Сатья повернулся и вышел из дома. Услышав шум, Сешама догнал Сатью на улице и попытался отговорить его от такого решения. Но мальчик осторожно освободил свою руку от удерживающей руки брата:
– Не обманывай себя, я не твой брат. Прекрати попытки «излечить» меня. Я – Саи. Я ничем не связан с вами.
Шри Нараяна, знаток шастр и сосед Сешамы, вышел на улицу, пытаясь понять, что за крики доносятся оттуда. И тут же упал ниц к ногам Саи Бабы: он увидел сияние, исходящее от мальчика!
Саи благословил его и сказал:
– Майя исчезла. Я ухожу. Моя работа ждет меня.
Сешама, несущий ответственность за Саи перед родителями, вновь пытался остановить его, уговаривая, чтобы тот остался в его доме хотя бы до их приезда. Но Сатья сказал, что, однажды оставив этот порог, он не вернется за него снова. Но, чтобы не расстраивать людей, которые еще недавно были его родственниками, согласился некоторое время побыть в городе. Он отправился в сад при домике акцизного инспектора.
Весть о том, что Саи Баба окончательно отрекся от всего земного, мигом облетела город. В сад инспектора потянулись люди с цветами и фруктами, желающие поклониться Саи Бабе. Он сидел на камне среди деревьев и принимал подношения. Вокруг него звучал хор сотни голосов, распевающий молитвы. Люди до сих пор помнят ту первую молитву, которой научил их Саи:
Манаса баджаре гуручаранам
Дустара бхава сагара таранам.
В переводе это означает: «О мой ум, поклоняйся стопам гуру. В этом спасение из бушующего океана самсары!» (Самсара – циклическое состояние, безначальное и бесконечное колесо перерождений.)
Вскоре в сад явились и одноклассники Сатьи. Многие жалели, что уже не смогут видеть его каждый день. Другие радовались, что их знакомый стал воплощением Бога, и почитали его курениями и камфарой. Третьи же просто смеялись над ним как над сумасшедшим.
Три дня продолжалась молитва в саду акцизного инспектора. Слухи о событии разлетелись по округе. Приехал даже фотограф местной газеты, который готовил репортаж о необычном мальчике. Он долго устанавливал громоздкий фотоаппарат и пожаловался Сатье, что камень, на котором тот сидел, к сожалению, портит весь вид.
– Фотографируй так, – ответил ему Сатья, – на твоих карточках не будет этого камня, я обещаю тебе!
Когда пластины был проявлены, на месте камня обнаружилась фигура Саи Бабы из Ширди.
В этот же день во время молитвы Саи тихо и спокойно сказал:
– О, майя пришла!
Все оглянулись и поняли, что он имеет в виду мать, Ишварамму, которая приехала из Путтапарти. Она подошла к Саи и стала умолять его вернуться домой.
– Ты же мой сын и, значит, принадлежишь мне, – сказал она в сердцах.
– Разве может кто-нибудь кому-то принадлежать? – спокойно ответил Саи.
Ишварамма, увидев всю решимость сына в этой фразе, зарыдала, но даже это не могло заставить Саи изменить решение. Он сидел словно каменный и постоянно повторял:
– Это майя, это все майя…
Мать не успокаивалась, и он попросил ее приготовить ему какой-нибудь еды. Через час она вернулась в сад, принеся несколько блюд. Саи взял их и, перемешав всю еду, сделал несколько небольших шариков.
– Дай мне их, – попросил он Ишварамму. Она предложила ему шарики, он проглотил их и произнес:
– Ну, вот и все. Теперь майя ушла окончательно. Тебе нет нужды тревожиться…
После этих слов он повернулся и пошел к толпе своих поклонников. Ишварамма вернулась в дом старшего сына. Узнав, что Саи объявил своим почитателям о том, что собирается покинуть город, она вновь пошла к нему и стала спрашивать, куда же он решил отправиться.
– Я не знаю, – ответил он. – Но зачем ты хочешь это знать?
Она стала уговаривать его вернуться в Путтапарти, обещая, что семья никак не будет ему докучать и лишь станет исполнять его желания, не отвлекая от общения с верующими.
Саи согласился и через несколько дней отбыл в Путтапарти. Перед его отъездом Шри Анджанеюлу совершил обряд поклонения его стопам. Горожане проводили Саи до выезда из города, организовав процессию с музыкой и совершив по пути несколько арати. Саи Баба же благословлял их вибхути.
Наверное, по поводу священного пепла стоит сказать еще несколько слов. Ширди Саи целыми днями поддерживал пламя костра, а всех приходящих к нему благословлял горстками пепла. Саи Бабе для благословения костер оказался не нужен: он материализовал пепел в своих руках.
Пепел, как говорит Баба, связан с Шивой, и почитатели Саи именуют его Кайласа-вибхути (Кайласа – обитель Шивы). Вибхути означает «благая божественная сила», а сам пепел называется бхасма и считается, что он испепеляет грехи, устраняет опасности и отгоняет злых духов. Саи Баба любит подчеркивать, что пепел является напоминанием о бренности тела, так как рано или поздно оно превратится в горстку пепла. Процесс появления в руках Саи Бабы пепла описан сотни раз. Свою правую ладонь он направляет вниз ровно или порою под некоторым наклоном, делает пару легких движений, затем пальцы закрываются, чтобы уже появившийся пепел не упал на землю. Считается, что Саи Баба материализует в среднем около четырехсот граммов пепла в день. Получается, что за свою жизнь он благословил уже почти десятью тоннами пепла!
