– Двадцать лет этот мальчик практиковал здесь аскезу!
Изумленные жители отправились к юноше, и на этот раз он с ними заговорил:
– Вы видите, я слишком молод, чтобы испытывать аскезу где бы то ни было в течение двадцати лет. Но это место мне хорошо известно: там пребывал мой гуру. Берегите его, так как оно – величайшая святыня!
Вернувшись на святое место, крестьяне снова закрыли вход камнем и закопали келью, решив, что нельзя нарушать волю великого гуру, скрывшего свое бывшее пристанище под землей.
Наутро жители обнаружили, что мальчик исчез. Место под деревом и то место, где была найдена келья, почитались в Ширди: там часто проводили службы.
В следующий раз Саи Баба появился в Ширди в 1872 году. В деревне Дхуп округа Аурангабад (штат Низам) жил состоятельный мусульманин Чханд Патила. Отправившись как-то в Аурангабад, по дороге он потерял свою лошадь. И сколько ни искал, не мог обнаружить даже следов своей пропажи. Вскоре все его дела в Аурангбаде были сделаны, и он пошел домой, неся за спиной седло.
В девяти милях от города он увидел под деревом манго человека, одетого в длинное платье, с короткой палкой в руках, похожего на факира. Когда Патила проходил мимо, человек окликнул его:
– Сегодня жарко, присядь в тень рядом со мной, отдохни…
Патила сел, положив около себя седло.
– Что за странная у тебя ноша? – спросил человек.
Патила рассказал ему о потерянной лошади и о том, что очень ее любил.
– Ну, это не большая беда… Думаю, ты еще сможешь найти свою лошадь…
– Да как ее найдешь, – возразил Патила, – она убежала почти два месяца назад, и еще тогда я обыскал все окрестности… Наверняка если ее не похитили воры, то уже растерзали хищные звери…
– Спустись к реке, – кивнул ему факир, – и я уверен, что ты сможешь отыскать свою пропажу…
Не очень доверяя незнакомцу, но все-таки страстно желая найти лошадь, Патила спустился к реке и через пару миль, в зарослях, обнаружил свою кобылу мирно пасущейся. Удивленный сбывшимся предсказанием, он вернулся к факиру под манговое дерево.
– Ну вот видишь, – сказал тот, увидев Патилу, – тебе не стоило так переживать… Садись, я угощу тебя табаком…
В руках факир крутил чилим, глиняную трубку. Патила заметил, что у него нет ни огня, чтобы поджечь трубку, ни воды, чтобы смочить ткань, которой оборачивают чилим. Однако после исполнившегося предсказания Патила считал, что этот человек, возможно, святой, поэтому беспрекословно сел и стал наблюдать. Факир же достал щипцы, с силой воткнул их в землю и извлек обратно уже с тлеющим угольком. Затем он ударил по земле короткой палкой, сатхой, и прямо из травы начала сочиться вода.
Затем он разжег чилим, смочил в воде ткань, обернул его и предложил Патиле. Тот с благоговением взял трубку, закурил и произнес:
– О, незнакомец, позвольте мне пригласить вас к себе в гости…
Факир кивнул:
– Хорошо. Я принимаю твое приглашение.
Когда же Патила встал и ожидал от факира того же, тот махнул рукой:
– Следуй своей дорогой. Мне необходимо остаться здесь еще на некоторое время. Я приду к тебе завтра.
– Как придете, вы же не знаете, где я живу?..
– Не беспокойся. Это заслуживает еще меньше беспокойства, чем твоя пропавшая, как ты считал, лошадь…
Патила отправился в путь и, вернувшись в деревню, рассказал односельчанам об увиденном им чуде. Некоторые подняли его на смех, но когда на следующий день факир сам, никого не спрашивая, пришел к дому Патилы, жители села были весьма удивлены и даже немного испуганы.
– Что это за человек, – шептались они, – который совершает такие вещи?
Впрочем, в Дхупе Саи Баба прожил недолго. Племянник Патилы, сын брата жены, должен был взять в жены девушку из Ширди. Патила с родственниками отправился на свадьбу, и Саи Баба – вместе с ними. Вскоре все вернулись в Дхуп, но Саи Баба решил остаться в Ширди.
Многие говорили, что в Дхупе его тяготила жизнь среди людей. В Ширди он поселился в заброшенной мечети и ни с кем не разговаривал. Если его о чем-то спрашивали, он отвечал односложно, стараясь побыстрее закончить разговор.
В мечети он только ночевал. Днем чаще всего его видели или под деревом ним, или под деревом бабул, около ручья.
Все имущество Бабы составляли чилим, табак, оловянный горшок тамрел и одежда, которая была на нем. На голове у Бабы был перекрученный кусок белой ткани, который спускался от левого уха к спине. Никакой обуви он не носил, ходил босым. Сидел обычно на куске мешковины, лицом к югу, у священного огня дхуни, положив левую руку на деревянную ограду. По индийской традиции горящий огонь символизировал принесение в жертву эгоизма, желаний и греховных помыслов. Баба постоянно повторял «Аллах Малик», что означает «все принадлежит Господу».
Никто не мог понять: индус он или мусульманин. Баба знал все йогические практики, праздновал со всей деревней индуистский Рамнавами и был хорошо знаком с его церемониями. В то же время он допускал «сандаловую» процессию мусульман и с удовольствием позволял им в праздничные дни читать в уже ставшей его мечети намаз.
Как-то в праздник Мухарам некоторые мусульмане из Ширди предложили Бабе соорудить в мечети табут – символ гроба Хуссейна и Хасана.
Баба одобрил эту идею, но через пять дней сам вынес табут из мечети. Уши у Бабы были проколоты, что свидетельствовало об индуистской традиции, но те, кто видел, как он моется, говорили, что он обрезан по мусульманской традиции.
Многие уважаемые браминов и агнихотри простирались у стоп Бабы, а сам он, нарушая кастовые запреты, ел мясо и рыбу вместе с факирами и не обращал внимания, если зашедшая в мечеть собака пыталась съесть его пищу, «оскверняя» ее.
Если при нем кто-то спорил о религиях, Баба сразу недовольно обрывал его:
– Для истинного верующего человека нет различий, как почитать Бога, который един!
Время от времени Баба отправлялся в Рахату, соседнюю деревню, и возвращался оттуда с саженцами жасмина и других цветущих растений.
Вскоре в Ширди раскинулся целый сад. Баба каждый день поливал свои посадки, беря у Вамана Татии два необожженных глиняных кувшина. Наполняя их в колодце, он на плечах относил их в сад, пока все растения не были политы. Вечером, закончив поливку, ставил кувшины под деревом, и они, будучи необожженными, рассыпались от пропитавшей их воды. Но наутро Татия приносил Бабе два новых кувшина.
Почитаемый как святой в миру индус из Пунтамбе, Гангагир, часто по просьбам жителей посещал Ширди. Впервые увидев Саи Бабу, несущего кувшины с водой, он остановился и указал на него своим спутникам:
– Благословен Ширди, поймавший в мирском море эту драгоценную жемчужину. Пока этот человек только растит сад и носит воду, но вскоре будет носить дух и растить людей… Еще один святой, Ананднатх из Иевала Матха, придя в Ширди и увидев Саи Бабу, воскликнул:
– Пока этот человек не заметен в куче мусора, но он не валяющаяся повсюду галька, а бриллиант. Вы поймете это уже очень скоро…
Ананднатх был учеником Махараджи из Аккалкота, известного своей святостью гуру. Как-то другой его последователь, Бхаи Кришнаджи Алибагкар, решил вместе со своими друзьями поехать в Аккалкот, чтобы получить там для поклонения даршан падук (отпечатки божественных стоп). Но накануне отъезда Махарадж явился ему во сне и сказал: «Отныне мое местопребывание – Ширди, отправляйся туда и там соверши свое поклонение!»
Бхаи поехал в Ширди, где познакомился с Бабой и, не говоря ему о видении, попросил благословения на поездку в Аккалкот. Саи Баба усмехнулся:
– А что там? Зачем тебе туда ехать? Хранитель того места здесь, и это я…
Бхаи не поехал в Аккалкот, а прожил шесть месяцев в Ширди.
В мечети Саи Баба всегда возжигал светильники, и они горели всю ночь. Масло для них он брал у лавочников, но однажды те, решив, что Баба вводит их в неподобающие расходы, договорились сказать ему, что масло закончилось. Пройдя по нескольким лавкам Ширди и получив везде отказ, Баба вернулся в мечеть и, поместив сухие фитили в светильники в сосуд, в котором оставалось несколько капель масла, влил воды и выпил эту смесь, предложив ее таким образом Богу. А в светильники налил чистой воды и зажег фитили. Лавочники, наблюдавшие за этим издалека, были потрясены: светильники, не угасая, горели всю ночь!
Наутро они пришли к Бабе и стали просить у него прощения. Тот улыбнулся:
– Я рад, что вы поняли: свет этих ламп нужен не мне… Но больше так не поступайте!
У одного из своих почитателей Баба попросил доску для сна, четыре локтя в длину и пядь в ширину. Он привязал доску к стропилам мечети при помощи старых тряпок, соорудив что-то наподобие качелей, и спал так. Тряпки были весьма изношенными, и многие удивлялись, как они выдерживают вес не то что Бабы, но самой доски. В каждом углу доски Баба поставил глиняные светильники и, перед тем как лечь спать, зажигал в них огонь.
Рассказы о таких чудесах быстро облетели Ширди и окрестности. Вскоре множество людей желало посмотреть, как же Баба умудряется спать на доске и как он забирается на нее, не опрокинув светильники. Но никто из любопытствующих так и не смог увидеть этой картины. Те же, кто приходил к Бабе за советом, не имея в своем сердце помыслов любопытства, порою видели это и подтверждали чудо. Когда любопытных стало чересчур много, Саи Баба разломал доску и выкинул ее.
