Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Блаженны чистые сердцем – ибо они Бога узрят!» (Мф. 5:8); и еще: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12:14).
Отвечаю: правота воли необходима для счастья как до, так и после его достижения. До, потому что правота воли состоит в должном определении к конечной цели. Но цель так относится к тому, что определено к цели, как форма – к материи. В самом деле, как материя может обрести форму только в случае должного к ней расположения, точно так же и цель может быть достигнута только тем, кто должным образом определен к ней. Таким образом, никто не может обрести счастье без правоты воли. После, потому что, как было показано выше (3, 8), окончательное счастье состоит в созерцании божественной сущности, которая является истинной сущностью блага. Но то, что любимо волей созерцающего сущность Бога, – чем бы оно ни было – необходимым образом подчинено Богу подобно тому, как любимое волей того, кто не созерцает сущность Бога, – чем бы оно ни было – необходимым образом подпадает под общее определение того блага, которое ему известно. Но именно это и делает волю правой. Следовательно, очевидно, что без правоты воли счастье невозможно.
Ответ на возражение 1. Из сказанного Августином о познании истины следует [только то], что оно не является сущностью счастья.
Ответ на возражение 2. Каждому акту воли предшествует некоторый акт ума, но при этом определенные акты воли предшествуют определенным актам ума. В самом деле, воля склонна к конечному акту ума, а именно к счастью, и потому правильное склонение воли необходимо предшествует счастью подобно тому, как правильное направление полета стрелы предшествует ее попаданию в цель.
Ответ на возражение 3. Далеко не все из того, что определяет к цели, прекращается с ее достижением, но только то, что подразумевает несовершенство, например, движение. Поэтому по достижении цели в орудиях движения нужды больше нет, а вот правильная определенность к цели [по-прежнему] необходима.
Раздел 5. Необходимо ли тело для человеческого счастья?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что тело необходимо для счастья.
В самом деле, совершенство добродетели и благодати предполагает совершенство природы. Но счастье – это совершенство добродетели и благодати. Однако душа без тела не обладает совершенством природы, поскольку последнее является неотъемлемой частью человеческой природы, а любая часть, будучи отделена от целого, несовершенна. Следовательно, душа не может быть счастливой без тела.
Возражение 2. Далее, как было показано выше (3, 2, 5), счастье является совершенной деятельностью. Но совершенная деятельность последует совершенному бытию, поскольку деятельность возможна только у актуально сущего. Итак, коль скоро душа, будучи отделена от тела, не обладает совершенным бытием, поскольку таковым не может обладать часть, которая отделена от целого, то похоже, что душа не может быть счастливой без тела.
Возражение 3. Далее, счастье – это совершенство человека. Но душа без тела не является человеком. Следовательно, невозможно, чтобы душа была счастлива без тела.
Возражение 4. Далее, согласно Философу, «деятельному проявлению счастья не должно чиниться препятствий»[94]. Но деятельность отделенной души встречает препятствия, поскольку, как сказал Августин, душе «присуще некоторое естественное желание управлять телом, каковое желание до известной степени мешает ей с полным напряжением восходить к высшему небу»[95], то есть к созерцанию божественной сущности. Следовательно, душа не может быть счастлива без тела.
Возражение 5. Далее, счастье – это полнота благ и успокоение желаний. Но этого нельзя сказать об отделенной душе, поскольку она, как сказал [в вышеприведенном отрывке] Августин, желает быть соединенной с телом. Следовательно, отделенная от тела душа не может быть счастлива.
Возражение 6. Кроме того, счастливый человек равен ангелу Но, как [в том же месте] говорит Августин, отделенная душа не равна ангелу. Следовательно, она не счастлива.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Блаженны мертвые, умирающие в Господе!» (Откр. 14:13).
Отвечаю: счастье бывает двояким: одно – несовершенное, и это то счастье, которое доступно нам еще в этой жизни; другое – совершенное, и оно состоит в созерцании Бога. Далее, очевидно, что тело необходимо для счастья в этой жизни. В самом деле, счастье настоящей жизни состоит в деятельности как созерцательного, так и практического ума. И при этом деятельность ума в настоящей жизни не может осуществляться без представлений, о чем уже было сказано выше (I, 84, 6, 7). Следовательно, то счастье, которое возможно в этой жизни, в определенном смысле зависит от тела.
А вот что касается совершенного счастья, которое заключается в видении Бога, то некоторые утверждали, что оно недоступно отделенной от тела душе, и говорили, что души святых, будучи отделены от своих тел, не достигнут такого счастья вплоть до Судного Дня, когда им будут возвращены их тела. Ошибочность этого суждения являет нам как авторитет [Писания], так и разум. Авторитет [Писания], поскольку апостол, сказав: «Водворяясь в теле, мы устранены от Господа», далее указывает на причину этой устраненности следующими словами: «Ибо мы ходим верою, а не видением» (2 Кор:5, 6, 7). Из этого со всей очевидностью явствует, что пока мы ходим верою, а не видением, т. е. лишены созерцания божественной сущности, мы устранены от Господа. Но души святых, отделенные от своих тел, находятся близ Бога, о чем читаем далее в том же тексте: «…мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2 Кор:5, 8). Из этих слов очевидно, что отделенные от своих тел души святых «ходят видением», созерцая сущность Бога, в чем [собственно] и состоит истинное счастье.
То же самое говорит нам и разум. В самом деле, в смысле своей деятельности ум нуждается в теле исключительно в связи с потребностью в представлениях, через посредство которых он, как было показано в первой части (84, 7), прозревает интеллигибельную истину. Но очевидно, что божественная сущность не может быть видима через посредство представлений, о чем также было сказано в первой части (12, 3). Таким образом, совершенное счастье человека, состоящее в созерцании божественной сущности, никак не зависит от тела. Выходит, что душа может быть счастлива и без тела.
Впрочем, не следует забывать, что к совершенству вещи можно относиться двояко. Во-первых, как к тому, что составляет сущность совершенства, и в этом смысле человеку для совершенства необходима душа. Во-вторых, как к тому, что необходимо для его благополучия, и в этом смысле к совершенству человека относится сила и красота его тела. Таким образом, хотя тело не относится к первому типу совершенства человеческого счастья, тем не менее оно относится ко второму. Следовательно, коль скоро деятельность зависит от природы вещи, а по природе душа является наиболее совершенной, то, значит, и ее деятельность наиболее совершенна, и именно она составляет счастье. Поэтому Августин, задавшись вопросом, «возможно ли высшее блаженство для умершего без тела», отвечает, что «он не может видеть непреложную Субстанцию так, как видят Ее святые ангелы – по иной ли более сокровенной причине, или потому, что ему присуще некоторое естественное желание управлять телом»[96].
Ответ на возражение 1. Счастье есть совершенство души со стороны ума, благодаря которому душа превосходит телесные органы, а не со стороны того, благодаря чему душа является естественной формой тела. Вследствие этого душа сохраняет то естественное совершенство, благодаря которому возможно счастье, хотя и не сохраняет то естественное совершенство, благодаря которому она является формой тела.
Ответ на возражение 2. Душа относится к бытию иначе, чем другие части. В самом деле, бытие целого отличается от бытия любой индивидуальной части, поскольку с уничтожением целого любая [его] часть или прекращает существовать, как это происходит с частями животного после его гибели, или же, если она остается, то обладает уже другим актуальным бытием, как это бывает с отрезком, отделенным от целой прямой. Но человеческая душа сохраняет бытие составленного [из материи и формы] и после разрушения тела, и так это потому, что бытие формы подобно бытию ее материи, т. е. оно суть бытие составленного. Но, как было сказано в первой части (75, 2), душа обладает самобытием. Из этого следует, что после своего отделения от тела она может обладать совершенным бытием и, таким образом, она может обладать совершенной деятельностью, хотя при этом и не обладает совершенной видовой природой.
