ПРО И КОНТРА
Андрей постепенно стал осваиваться в семинарии, привыкать к ее порядкам. То, что в первые дни казалось странным, постепенно приобретало силу привычки, а потому выполнялось легче.
Андрей принадлежал к числу тех, кто сближается с людьми не сразу. Больше остальных друзей по учебе ему нравился священник Лев Гатукевич, который был чуть старше Андрея. Поступил отец Лев, так же как и Андрей, сразу в третий класс. До этого он прослужил год на приходе в Белоруссии, откуда был родом. Гатукевича, хотя он и не имел никакого духовного образования, в сан священника посвятил минский архиерей. Но Гатукевич не хотел оставаться невеждой в богословии и, презрев материальные блага приходской жизни, решил окончить духовную семинарию и академию. Это нравилось Андрею и духовно сближало молодых людей. В свободные часы они часто бывали вместе, строили планы будущей пастырской деятельности.
Дружба с Гатукевичем скрашивала скуку семинарской жизни. В первые недели Андрей особенно тосковал по дому, родным, знакомым и, конечно, по Лиде, от которой вот уже третью неделю не было писем.
«Наверно, я ей совершенно безразличен, раз она не соберется черкнуть мне пару строк», — думал огорченно юноша.
Однажды во время обеда Дон-Кихот, важно расхаживавший между рядами столов трапезной с пачкой писем в руке, молча протянул Андрею конверт. Юноша сразу узнал почерк Лиды и обрадовался, но тут же заметил, что конверт распечатан. Не придав этому в первую минуту значения, Андрей сразу принялся читать письмо.
Лида коротко сообщала о себе, о домашних новостях, о том, что Николаю удалось сдать вступительные экзамены и поступить в университет. Теперь он студент, писала она, и, кажется, очень доволен этим. К радости Лиды, Николай собирается вступить в комсомол. Она осторожно намекала, что и Андрею пора бы взяться за ум. В заключение письма Лида просила написать, как он живет, нравятся ли ему его науки и не забыл ли он своих старых знакомых.
После обеда Андрей перечитывал письмо. За этим занятием и застал его Гатукевич. Он поинтересовался, кто пишет. Андрей рассказал вкратце о содержании письма.
Молодой священник не мог понять, как Николай мог променять церковь на учебу в университете, изменить своим убеждениям.
— Он, видимо, никогда и не был верующим, — добавил Гатукевич.
— Я тоже так думаю, — согласился Андрей. — Просто приучили его с детства к церкви. А когда Коля вышел в самостоятельную жизнь, он поспешил распрощаться с церковью.
— И зря. Я бы никогда не променял церковь на все блага земные, — заявил отец Лев. — Для меня вера в бога дороже всего!
— Для меня тоже! Но Колю я все же как-то понимаю. Он всегда интересовался математикой, физикой, и, наверное, университет привлек его не с материальной стороны, а потому, что именно в точных науках он видит свое призвание.
— Каждому свое. Что касается меня, то я интересуюсь философскими вопросами. Не будь я верующим, священником, обязательно изучал бы философию. Нет науки интереснее ее!
— Я считаю, что религия и философия тесно связаны, — заметил Андрей. — Изучая богословие, мы тем самым становимся философами.
— Не совсем так, — возразил Гатукевич. — Ты читал когда-нибудь философские произведения?
— К стыду своему, не так уж много.
— А я читал немало и знаю, что религия действительно близка к философии, но только к одному ее направлению — к идеализму.
— А другие философские направления отрицают ее?
— Направлений в философии очень много. Чуть ли не каждый крупный философ создавал свою школу. Эти школы непрестанно боролись одна с другой. Большинство из них открыто не отходило от религии, не отрицало ее. Напротив, многие крупные мыслители были верующими. Однако философы-материалисты проповедовали атеистические идеи, выступали против церкви.
— А мы в семинарии и академии будем их изучать?
— Кажется, нет. Во всяком случае, я не видел в списке предметов, изучаемых у нас, курса философии.
— Жаль. Интересно было бы основательно познакомиться с этой наукой.
— Не только интересно, а просто необходимо. Нас почему-то лишили такой возможности. Придется самим в свободное время штудировать философию.
— А где мы возьмем нужные книги?
— Я уже ознакомился с каталогом нашей библиотеки. Кое-что есть и у нас. Не знаю, как ты, а я твердо решил, помимо богословия, за эти годы основательно изучить и философию. Это необходимо пастырю в наш век. Когда я служил на приходе, ко мне не раз обращались люди неверующие со всевозможными вопросами. Что мог я им сказать, кроме того, что бог есть? Ничего, потому что был невеждой. Я для того и приехал сюда, чтобы основательно изучить религию, богословие, а также все направления философии. После этого я смогу быть настоящим защитником религии.
— Молодец! — с восхищением воскликнул Андрей.
— Всякую науку надо изучать систематически. Поэтому я решил начать с самых древних мыслителей, затем перейти к позднейшим и, наконец, к современным. Считаю, что надо сперва проштудировать наших единомышленников, идеалистов, и, только окончательно укрепившись в религии и идеализме, можно переходить к изучению противников. Поэтому меня не смущает отсутствие в нашей библиотеке мыслителей материалистического толка. Пока я дойду до них, академия будет позади и в обычной библиотеке всегда можно будет найти нужную книгу.
— Ты просто молодец, Лева! — повторил Андрей. — Давай вместе заниматься. Я в этих вопросах, можно сказать, полный профан. Прошу тебя, будь моим руководителем!
— С удовольствием, только и я пока недалеко ушел. Давай вместе работать!..
Теперь у Андрея появилась, кроме изучения чисто богословских дисциплин, и другая цель. Он решил заняться самообразованием. С такими мыслями он отправился на вечерние занятия. После ужина Андрея вызвал к себе в кабинет помощник инспектора Николай Петрович.
— Садитесь, — пригласил его Дон-Кихот, указывая на стул.
Юноша сел.
— Смирнов, что нового у вас дома?
— Да вроде бы ничего. Все идет по-старому.
— Как поживает ваш владыка?
— Не знаю. Я написал архиепископу письмо, но пока ответа нет. Наверное, он занят делами.
— А как поживает ваша девушка?
Андрей вспыхнул.
— Откуда, Николай Петрович, вы знаете, что у меня есть девушка?
— На то я и помощник инспектора, чтобы знать о вас все, — спокойно ответил Дон-Кихот. — Вы получили сегодня письмо от нее.
— Разве вы знаете, от кого я получил письмо?
— Я не обязан перед вами отчитываться, молодой человек.
— Почему семинаристам нельзя переписываться с девушками? — спросил Андрей.
— Я вам отвечу словами апостола Павла: «Все мне можно, но не все полезно».
— Что плохого в том, что я дружу с девушкой, переписываюсь с ней? Мы должны думать и о будущей подруге жизни, должны выбирать себе матушку.
— Та, с которой вы переписываетесь, не подходит для матушки!
— Почему? Вы ее знаете?
— Матушка должна быть верующей. А эта девушка хочет свести вас с пути истинного. Поэтому я настоятельно рекомендую вам прекратить всякую переписку с ней!
Андрею стало ясно, почему письмо оказалось распечатанным. Он едва подавил желание встать и закатить пощечину Дон-Кихоту. Только мысль, что этот поступок неминуемо приведет к исключению его из семинарии, к крушению мечты стать священником, заставила бурсака сдержаться.
— Все будет так, как вы велите! — покорно ответил он. Про себя же подумал, что надо быть умнее и попросить Лиду адресовать письма не на семинарию, а «до востребования».
Удовлетворенный ответом воспитанника, помощник инспектора пустился в длинные рассуждения о том, что жизнь сложна, что время нынче для церкви трудное, а поэтому им, наставникам, приходится зорко следить за своими питомцами, чтобы они не подпали под чуждое влияние. Долго ли до греха: встретит семинарист неверующую девушку, влюбится и нее, а она, глядишь, и уведет его из лона церкви. Жизнь манит своими прелестями, а путь пастыря тернист и труден. Если не ограждать семинаристов от мирских влияний, то мало кто из них устоит против соблазнов.
«Действительно, — думал Андрей, слушая разглагольствования Дон-Кихота, — лишь знание всех поступков, мыслей и желаний бурсаков позволяет духовному начальству вовремя пресекать любые попытки молодых людей свернуть с пастырского пути».
Но Андрея, как и всякого нормального молодого человека, тянуло к жизни, ему хотелось любви, и любви не по расчету, не по принципу: верующая ли девушка или нет.
Тайный голос говорил ему, что, знать, не так уж сильна религия, если ей приходится искусственными средствами держать людей в подчинении. Неужели девушка может оказаться сильнее господа бога? Молодой человек избрал путь священника, значит господь привлек его к себе. Почему же он не в состоянии удержать его?
