«Не отвергаем, что Царство Божие внутреннее должно быть внутри нас и что есть великие, святые люди и в других странах. Но мы хотим сказать, что первые, лучшие люди всего света собираются здесь. Мы не принадлежим к первым, а к последним и пришли сюда, чтобы видеть первых всех стран. Лучшие цветы, дорогие камни — это лики иноков. Британия, отделенная от нашей страны, так как хочет успевать в христианском благочестии, должна присылать своих с Запада на Восток, чтобы они могли видеть место, которое знают только по слуху и по описанию Св. Писания. Что сказать об Армении, Персии, Индии, Египте, столько плодовитом иноками, о Понте и Капподакии, о Сирии и Месопотамии и о всем Востоке? Со всех стран спешат сюда, и мы можем видеть разные образцы добродетели. Языки разные, а благочестие одно. Почти столько же ликов поющих, сколько разностей племенных. При этом первая добродетель христиан — обращение, далекое от гордости и суетности; спорят только о том, чтобы превзойти в смирении».
Описав другие добродетели, которые видятся в опытах, обращается к Вифлеему. «Эти ясли, где лежало Божественное Дитя! Ах! Их надобно чтить более молчанием, чем словами. Куда годятся обширные портики, великолепные комнаты, покрытые золотом, высокие здания, убранные трудом голодных и слезами рабов?.. Вот в этой пещере земной родился Творец мира, здесь повит пеленами, посещен пастырями, показан звездой, принял поклонение волхвов. Конечно, и в Риме есть церковь… Но самое величие города, его могущество и слава, надобность видеться и видеть, поздравлять и поздравляться, хвалить и бранить, слушать или говорить, видеть такое множество людей — очень далеки от тишины й покоя иноческого. Если видим приходящих к нам, теряем молчание; если не видим, считают это за гордость. Отдавая визит за визит, переступаем гордый вход, под бранью слуг входим в золоченые двери».
«В городке Христовом сельская простота и молчание; их нарушают только звуки псалмов. Куда ни посмотришь, слышишь хвалы Богу. Поселянин за плугом поет:"Аллилуйя". Жнец, покрытый потом, оглашает себя псалмами, и виноградарь, обрезающий лозу, издает звуки Давидовой песни. Псалмы — единственные песни в этой стороне; это — любимые песни пастуха и песнь пахаря».»
После живого, картинного описания страны Евстохия живо описывает воображаемое пребывание Маркеллы в Святой Земле.
«О! Когда же ангел–путник принесет нам весть: наша Маркелла в гавани палестинской! Когда лики иноков и инокинь суетливо будут готовиться к ее приему!.. Вот наступает день, когда рука об руку вступаем в пещеру Спасителя, плачем на гробе Господа, плачем с сестрой, плачем с матерью, лобызаем Крест, входим на Елеонскую гору и летим на крыльях духа вслед возносящегося Спасителя; видим Лазаря, обернутого погребальными пеленами, видим реку Иордан, который так весел был при крещении Иисуса; посещаем пещеры пастухов и молимся в гробнице Давидовой; видим пророка Амоса, как он на скале играет на пастушеской свирели. Спешим к Аврааму, Исааку и Иакову и к памятникам жен их; видим поток, в котором Филипп крестил евнуха… Идем в Назарет и, по значению имени его, видим прекрасные цветы Галилеи. Невдалеке отсюда встречаем Кану, где Спаситель претворил воду в вино. Потом идем на Фавор и желаем видеть пребывание Спасителя не с Моисеем и Илией, как Петр, а с Отцом и Св. Духом. Потом мы на Геннисаретском озере и отсюда в пустыне, где накормлены раз пять тысяч, в другой — четыре тысячи, четырьмя и семью хлебами (Мф. 14, 22; 15, 38). Идем далее и видим городок Наин, при воротах которого воскрешен сын вдовы; далее в виду гора Хеврон и поток Эндор, при котором побежден Сисара, еще Капернаум, избранное место чудес Христовых. Теперь возвращаемся мы, сопровождаемые Христом, через Силом, Вефиль и другие места, где построены церкви — победные знаки Иисуса, возвращаемся в свою пещеру. Кончив путешествие, мы будем часто плакать и еще чаще петь, молиться непрерывно и, уязвленные любовью к Иисусу, станем повторять:"Я нашла Его, Которого любит душа моя; я нашла Его и держу Его и никогда не отпущу Его"(Песн. пес. 3, 4)».
Маркелла была уже дряхла для дальних путешествий, но письмо к ней о Востоке, без сомнения, произвело в Риме сильные движения. Оно может принести пользу и тем жалким больным, которые больны сомнениями о Евангельской истории.
«И слово, и походка, и жизнь ее — училище добродетелей», — писал Иероним к Лете о Евстохии, советуя отослать дочь к ее тетке. Павла точно воспитывалась у тетки, когда еще была жива св. бабка Павла, и внучка языческого жреца была потом искреннею инокиней.
Когда в 404 г. умерла св. Павла, потеря такой матери была оплакиваема дочерью. В утешение Евстохии Иероним красноречивым пером описал жизнь св. Павлы.
Евстохия теперь начальница общины, чем была мать. Надобно было заботиться о содержании обителей. Но было ли, чем содержать: «Свидетель Иисус, — писал Иероним, — мать не оставила для дочери ни копейки, все роздано бедным; осталась только чужая медь, долги и множество братий и сестер. Содержать их трудно, а отсылать грешно. Но будь покойна, Евстохия: ты богата великим наследством, часть твоя — Господь».
Только с надеждой на Господа Иисуса Христа и управляла общиной Евстохия. Блаж. Иероним продолжал помогать ей советами, ободрял ее утешениями небесными. Он перевел для вифлеемских обителей иноческие правила св. Пахомия. Толкование на пророков Езекииля и Исайю посвятил Евстохии, которая под его руководством давно изучила еврейский язык. После молитвы изучение подлинного смысла Св. Писания было для Евстохии самым приятным и освежающим трудом. Современник Палладий писал: «Дочь блаженной Павлы, Евстохия, и ныне подвизается в Вифлееме; она, говорят, жена самая целомудренная и содержит общежитие 50 дев».
В 416 г. пелагияне, в бешенстве гнева на обличителя их Иеронима, ворвались в его монастырь, убили нескольких людей, в том числе диакона, ограбили и сожгли монастырь его; потом ворвались в монастырь Евстохии, ограбили, что могли захватить; инокини спаслись бегством, но вся прислуга была убита остервенелыми. Блаженная Евстохия и младшая Павла писали, в тоне весьма умеренном, о постигшем их несчастье к П. Иннокентию: не называя по имени бунтовавших, выставляли только беззащитное свое положение. Папа писал настойчивое требование к Иерусалимскому Патриарху Иоанну — обуздать дерзости еретиков. «Если ты не сделаешь того, то сам потребован будешь к церковному суду». Но Иоанн уже умер. Пелагияне усмирены были, по соборному определению, патр. Проилием. В следующем, 418 году, страшное землетрясение навело ужас на всех в Палестине — многие ожидали кончины мира. Ряд скорбей приготовлял подвижницу к переходу в блаженную вечность. Незадолго перед смертью глубокого старца–наставника, 28 сентября 419 г., почила преподобная Евстохия.
Внучка благочестивой Мелании, проводившей последнюю половину жизни своей в обителях Востока, принадлежала к богатейшей и очень древней дворянской фамилии. Блаженная Мелания еще в детском возрасте изъявляла желание посвятить себя на служение Богу. Это желание не слабело в ней с летами, не взирая на жизнь роскошную аристократического дома. Когда минуло ей 13 лет, ее почти насильно соединили браком с Пинианом, сыном префекта Италии и Африки. Любовь к чистоте душевной и телесной была так сильна в ней, что в первое же время брака упрашивала она мужа уволить ее от супружеского сожития. Молодой муж обещал дать ей это дозволение, когда она родит ему сына. Первым плодом брачного сожития была дочь. Мелания дала обет посвятить дочь Господу.
Она снова обращалась с прежней просьбой к мужу, предлагая за выполнение желания ее передать ему все состояние свое, которое было огромно, но он не согласился. Тогда она решилась терпеливо ждать воли Божией, но вместе положила жить уединенно и строго, сколько возможно это будет в ее высоком звании. Она пламенно просила Господа услышать желания сердца ее; особенно горяча была молитва ее о том в день св. Лаврентия. Молитва ее была услышана. При вторых родах Мелания была в смертельной опасности. Муж, очень любивший ее, испугался до крайности. Он бросился в церковь молить Бога о жизни жены. Мелания послала сказать ему, что, если даст он обещание исполнить ее просьбу, сердце ее уверяет, что она останется жива. Муж дал обет, не колеблясь ни минуты. Мелания почувствовала облегчение и родила сына.
Сынок вскоре после крещения умер, потом умерла и дочь. Эти потери горьки были для Пиниана, но они укрепили в Пиниане решимость следовать желаниям благочестивой супруги. Пиниан и Мелания стали жить по правилам Евангелия и ослабили связи с веселым миром. Так, замечает Палладий, исполнились слова Апостола: что веси, жено, аще мужа спасаеши? (1 Кор. 7, 16). Событие это — перемена с Пинианом — относится к августу месяцу 401 г. Тогда минуло семь лет супружества их, Пиниану было 24 года, а Мелании — 20 лет. Пиниан еще не совсем расстался со светской пышностью, но Мелания осторожно перерабатывала сердце его.
