По возвращении в Иерусалим Мелания выстроила часовню и при ней основала другой мужской монастырь, соединенный с первым под начальством одного настоятеля. Императрица Евдокия прибыла в Иерусалим (438 г.) и на себе испытала, что в Мелании обитает благодать. Императрица вывихнула ногу и сильно страдала, но едва Мелания коснулась ноги, вся боль прекратилась.
Чувствуя близость кончины своей, святая еще раз обошла святые места Святой Земли, день Рождества Христова провела в Вифлееме. По возвращении в Иерусалим почувствовала озноб, приобщилась Св. Тайн и 31 декабря (439 г.) мирно предала дух свой Богу на 57 году жизни своей.
«Возлюбив чистоту девства, ты склонила к добру и сожителя, расточила множество богатства, построила обители для иночествующих. Потому и вселилась в Обитель Небесную. Помилуй нас, Мелания всечестная». Конд.
В орудие спасения для грешницы Пелагии Господь избрал св. епископа Нонна. Он известен был высокими добродетелями еще в Тавеннском монастыре. В 448 г. он был приглашен на Едесскую кафедру, на место низложенного Ивы. Когда же в 451 г. Хаткидонский Собор возвратил Иве Едесскую кафедру и Антиохийскому Патриарху предоставлено дать блаж. Нонне другую кафедру, то Нонн занял кафедру в Илиополе. Здесь деятельность его была чудная: им обращено было к св. вере до 30.000 арабов. По смерти Ивы св. Нонн в 457 г. опять занял Едесскую кафедру и пробыл на ней до своей кончины, последовавшей в 471 г.
«Святейший епископ Антиохии, — пишет очевидец св. Нонна и Пелагии, — собрал к себе по одному делу восемь епископов: между ними был святый Божий человек, мой епископ Нонн, муж дивный и инок самый крепкий монастыря Тавеннского. За несравненную жизнь свою он взят был из монастыря и поставлен в епископа. Епископ Антиохии повелел собравшимся епископам быть в храме св. муч. Юлиана. Мы вошли и все прочие епископы, сели перед входом храма мученического. Когда сидели епископы, владыку моего Нонна просили сказать поучение. Святый епископ тотчас стал говорить в наставление всех. Все дивились святому поучению его. И вот проходит директриса плясуний и пантомимисток Антиохии; сидя на осле, ехала она с великой пышностью, разряженная так, что на ней видны были только золото, жемчуг и дорогие каменья. Ноги ее покрыты были золотом и жемчугом, с ней был пышный кортеж молодых людей и девиц, одетых в дорогие одежды. На ее шее была цепь. Одни ехали впереди ее, другие сзади. Светская молодежь не могла наглядеться на красоту ее. Когда она проезжала мимо нас, воздух наполнялся мускусом и другими ароматами. Когда епископы увидели ее, проезжавшую без покрывала и так бесстыдно, то вздыхали от души и отворачивались от лица ее, как от греха. Блаженнейший же Нонн пристально и долго смотрел на нее, так что оглядывался на нее, когда и проехала она. Затем, обратись к епископам, говорил:"Вас не заняла красота ее?"Те молчали. Он склонил лицо на колени и вымочил слезами своими не только платок, бывший в руках его, но и все колени свои. Тяжко вздыхая, говорил он епископам:"Вас не заняла красота ее? А я истинно увлечен красотой ее. На эту красоту Бог укажет нам, епископам, на Суде Своем, когда будет судить нас и наше управление. Как думаете, возлюбленные, сколько времени провела эта жена в своей одевальной комнате, моясь, прибираясь, со всем напряжением мыслей осматриваясь в зеркале, чтобы не было какого‑нибудь недостатка в уборе, чтобы не быть униженной любовниками, которые ныне живы, а завтра пропали. У нас есть Отец Небесный, Жених Бессмертный, дарующий верным своим награды вечные, которых оценить нельзя. Глаз не видел, ухо не слышало, на ум не входило то, что Бог приготовил любящим Его. Что говорить много! Мы, которым обещана честь видеть великое, светлое несравнимое лицо Жениха, на которое не смеют взирать Херувимы, мы не украшаем себя, не очищаем нечистот с сердец наших бедных, а оставляем их по нерадению".
После того епископ взял меня, грешного диакона, и мы вошли в гостиницу, где дана нам келья. Войдя в спальню, упал на землю лицом своим и, ударяя в грудь свою, плакал и стонал."Господи Иисусе Христе, — говорил он, — прости меня, грешника и недостойного. Уборы одного дня на блуднице далеко превышают убор души моей. Каким лицом буду смотреть я на Тебя? Как оправдаюсь пред Тобой? Скрыть души моей пред Тобою не могу, Ты видишь все тайны. Горе мне, грешнику! Стою пред престолом Твоим и не выставляю души моей в той красоте, какой желаешь Ты. Она обещала нравиться людям — и нравится. Я обещал угождать Тебе — и солгал от нерадения моего. Нагой я пред небом и землей, не выполняю заповедей Твоих. Итак, нет мне надежды на дела мои, надежда моя только на Твое милосердие, от которого ожидаю спасения". Так говорил он и долго горевал. В тот же день праздновали мы праздник.
В следующий день, который был воскресным, после того как совершили мы ночные молитвы, св. епископ Нонн говорит мне:"Брат диакон! Я видел сон и сильно смущаюсь. Я видел во сне: стоит у алтаря черная голубка, покрытая всякой грязью; она летала около меня, и зловония ее не мог я выносить. Она стояла около меня, пока не совершилась молитва оглашаемых. Когда диакон возгласил:"Оглашенные, изыдите", она уже более не являлась. Когда после молитвы верных и совершения приношения отпущен был народ, голубка, покрытая нечистотами, опять пришла и летала около меня. Протянув руку, я взял ее и опустил в купель преддверия церковного. Голубка вышла из воды совсем чистая и белая, как снег. Летая, понеслась она вверх и исчезла из глаз". Когда святый Божий епископ Нонн высказал свой сон, то взял меня, и мы с прочими епископами пришли в великую церковь, где поздравляли епископа города.
Войдя в церковь, поучал он народ, епископы сидели на кафедрах. После уставного служения или после чтения Евангелия епископ города, подавая св. Евангелие блаженнейшему Нонну, предложил ему сказать поучение народу. Он изрекал премудрость Божию, обитавшую в нем; ничего не говорил он изысканного, или философского, или беспорядочного, но, исполненный Духа Святого, обличал и увещевал народ, со всей искренностью говоря о будущем Суде и о будущем воздаянии. Весь народ сильно сокрушился от его слова, так что пол обливался слезами. По устроению милосердия Божия пришла в ту же церковь и та блудница, о которой говорено было. И дивное дело, та, которая никогда не думала о грехах своих и никогда не ходила в церковь, внезапно поражена была страхом Божиим, проливала потоки слез и никак не могла удержаться от рыданий. Потом она сказала двум слугам своим:"Стойте здесь, когда выйдет епископ Нонн, идите за ним и узнайте, где живет он, потом придите и скажите мне". Слуги поступили так, как приказала госпожа; следуя за нами, пришли в церковь св. мученика Юлиана, где для нас была гостиница, или келья. Потом ушли и сказали госпоже:"Он живет в церкви св. муч. Юлиана". Услышав это, она тотчас прислала с теми же слугами такое письмо:"Святому ученику Христову — грешница и ученица диавола. Слышала я о Боге твоем, что Он преклонил небеса и нисшел на землю, не для праведных, а для того, чтобы спасти грешников. Он столько смирялся, что приближался к мытарю, и Тот, на Кого не смеют смотреть Херувимы, шел между грешниками. И ты, господин мой, в котором так много святости, хотя не видал телесными очами Христа Иисуса, говорившего с самарянкой у колодца, но искренний поклонник Его, как слышала я от христиан. Если же ты ученик Его, то ты не отвержешь меня, желающую через тебя видеть Спасителя". Святый епископ Нонн отвечал ей письмом так:"Все открыто Богу: и дела твои, и желание твое. Но говорю тебе: не искушай смирения моего, я грешный раб Божий. Если ты искренно желаешь благочестия, принять веру и видеть меня, со мною тут другие епископы, и в их присутствии можешь видеть меня, но одного не увидишь". Когда прочитала это грешница, то весьма обрадовалась, бегом пришла в церковь св. муч. Юлиана и дала знать о своем приходе. Святый епископ Нонн, услыхав о том, пригласил к себе епископов и затем приказал ей войти. Войдя туда, где собраны были епископы, она упала на пол и ухватилась за ноги блаж. Нонна–епископа."Умоляю тебя, владыко мой, — говорила она, — будь подражателем учителя Твоего Господа Иисуса, излей на меня доброту твою, сотвори меня христианкой. Я, владыко мой, море грехов и бездна нечестия. Прошу, чтобы крестили меня". Едва св. епископ мог убедить ее, чтобы встала она. Потом сказал ей:"Правила церковные велят не иначе крестить грешницу, как если представит она поручителей в том, что не будет более валяться в грехах". Выслушав это решение, она опять упала на пол, ухватилась за ноги св. епископа и, омывая их слезами, говорила:"Отдашь ответ Богу за душу мою и на тебя возложу нечестие дел моих, если станешь откладывать крещение гнусной грешницы; не найдешь ты доли у Бога со святыми, если меня не удалишь от злых дел моих". Тогда все епископы и собравшиеся клирики, видя такую грешницу, так горячо желающую благочестия, сказали:"Мы еще не видали такой веры, какова вера этой грешницы". Тотчас послали меня, диакона, к епископу города возвестить ему о всем и просить, чтобы блаженство его приказало прислать одну из диаконисе. Услыхав это, он сказал:"Хорошо, почтенный отец". Тотчас прислал со мной первую из диаконисе, госпожу Роману. Она застала ее еще у ног епископа Нонна. Он едва мог поднять ее."Встань, дочь, для совершения заклинания, исповедуй все грехи твои". Она отвечала:"Если посмотрю на сердце мое, то не нахожу в себе ни одного доброго дела. Знаю грехи мои, их более, чем песку в море. Уповаю на Бога твоего, что Он Сам взвесит тяжесть грехов моих и призрит на меня". Тогда епископ Нонн спросил:"Как твое имя?""Родители мои, — сказала она, — назвали меня Пелагиею, а граждане Антиохии зовут меня Маргаритой; по тяжести украшений, которыми украсили меня грехи мои, я краса и сосуд диавола". Св. епископ сказал:"Природное твое имя Пелагия?" — "Точно", — отвечала она. Тогда епископ совершил над нею заклинание и крестил ее, возложил на нее печать Господа и преподал ей Тело Христово. Духовной матерью ее была госпожа Романа, первая диаконисса. Взяв ее, привела она ее в покой оглашенных, потому что и мы там были. Св. епископ Нонн сказал мне:"Брат диакон, возрадуемся ныне с Ангелами Божиими, сверх обычая будем вкушать пищу с елеем и примем вино с веселием духовным ради спасения этой девицы".
