29. Тем временем находившиеся рядом христиане, видя, что турки вот–вот разгневаются, знаками показали мне, что пора прекращать говорить. Я же, чтобы разрядить обстановку, с легкой улыбкой сказал тем: «Если бы мы были согласны со словами друг друга, то придерживались бы одного учения. Но способный понять пусть поймет значение сказанного» (Мф. 19, 12). Один из них сказал: «Настанет когда–нибудь время, когда мы придем к согласию друг с другом». И я согласился с этим и высказал пожелание, чтобы такое время пришло как можно скорее. Но почему я сказал это людям, которые с точки зрения веры живут сейчас иначе, чем будут жить, когда такое время наступит? Я согласился, потому что вспомнил слова апостола о том, что перед именем Иисуса Христа преклонится всякое колено и всякий язык будет исповедовать, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Рим. 14, 11; Флп. 2, 10–11); это будет, во всяком случае, во время второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.
30. На этом собрание в тот день разошлось. О последующих событиях разум хочет написать, но рука бессильна. А то, что написано, я написал для вас, желающих узнать это: ведь дети желают знать, что происходит с отцом, и, прежде всего, дети, сознающие свое духовное усыновление.
31. Когда я был с вами, то, трудясь в слове (1 Тим. 5, 17), я и в частных беседах и публично учил всех пути к спасению, ни в чем не таясь, даже если я и казался некоторым тяжелым человеком; таким образом, и теперь, не будучи с вами и подвергаясь испытаниям, я пищу вам как можно кратко, ни в чем не таясь, что наше богатство — Христос Бог живой и истинный (1 Фес. 1, 9), засвидетельствованный не только Богом Отцом и пророками Бога, но и самими творениями и делами. Поэтому справедливо Он требует и от нас к Себе веры живой, истинной и засвидетельствованной Богом и учителями, которые от Бога, и самими творениями и делами. Это будет, если мы будем жить по заветам Евангелия. Таким образом, дух евангельской благодати, по апостолу, будет сосвидетельствовать с нашим духом о том, что мы суть дети Бога, а если дети, то и наследники — наследники Бога, сонаследники Христа (Рим. 8, 16–17).
32. Такова живая вера. Ведь вера без дел мертва (Иак. 2, 17, 20, 26), говорит другой из глашатаев веры. Мертвый же неприятен живому Богу, так как Бог не есть Бог мертвых, но живых (Мф. 22, 32; Мк. 12, 27; Лк. 20, 38). Следовательно, не совершающий благих дел имеет мертвую веру и сам мертв, ибо не живет в Боге и не пребывает в Нем. Единственном, Кто дает истинную и чистую жизнь. И так до тех под пока он, подобно блудному сыну, не осознает, чего он лишился, уйдя от дел жизни, и не вернется к Богу через дела раскаяния и не услышит от Него, как и тот блудный сын: «Этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 24). Таким образом, и вера его будет живой. Ибо вера, которая не подтверждается делами спасения, скорее не вера, а неверие, скорее, не исповедание веры, а ее отрицание. Это подтверждается и словами сказавшего: Они говорят, что знают Бода, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу (Тит. 1, 16). Другой же из апостолов говорит: Покажи мне веру свою из дел своих (Иак. 2, 18). И кто верит, пубць покажет своим добрым поведением дела свои (Иак. 3, 13). Что пользе, если кто говорит, что имеет веру, а дел не имеет? Может ли вера спасти его (Иак. 2, 14)? Никоим образом! Ты веришь, что Христос есть Бог, единый с Отцом и Духом Святым? Хорошо делаешь. Однако и демоны веруют и трепещут (Иак. 2, 19), говоря: «Мы знаем, Кто Ты есть, Cын Бога Всевышнего» (Мк. 1, 24). Они, однако, остаются демонами и врагами Бога, ибо противятся Богу делами.
33. Смотрите, чтобы с вами не случилось подобное тому, что случилось с этими неразумными, только не в вопросах вероучения, как у них, не в отношении веры, говорю я, а образа жизни. Ведь они называют Рожденного от Девы и Словом Бога, и Духом Его, и Христом, то есть Богочеловеком, а затем в безумии бегут от Него, как будто Он не есть Бог, и отвергают Его. Берегитесь и вы оказаться в таком же положении: называя добродетели и евангельские заветы справедливыми и благими и отвергая их делами, как будто бы они не суть таковые, представляя то, что есть благо как не благо для вас, а достойное желания, как то, чего следует избегать.
34. Скажи: поверит ли тебе кто–либо из неверных, когда ты скажешь, что веришь в Того, Кто девственен, рожден от девственного Отца вневременно и предвечно, а позднее во времени от Матери Девы, хотя и сверхъестественным образом, кто поверит тебе, если не будешь блюсти девственности или пусть даже соблюдать благоразумие, а наоборот, будешь одержим страстью к чужим женам и предаваться разврату? Как ты, упивающийся вином и наедающийся до пресыщения, можешь представлять себя сыном по духу Того, Кто до сорока дней постился в пустыне и жизнью Своей узаконил воздержание? Как ты, любящий несправедливость, можешь выставлять себя таковым в отношении Призывающего судить и действовать праведно (Ин. 7, 24)? Не знающий жалости в отношении Говорящего: Будьте милосердны, как и Отец ваш Небесный милосерд (Лк. 6, 36)? Любящий богатство в отношении Называющего несчастными тех, кто обогащается (Лк. 6, 24) ? Не проявляющий сострадания и великодушия к совершающим ошибки, а также ни кротости, ни долготерпения, ни смирения в отношении Проявившего их деяниями Своими и Призывающего к ним словом? Научитесь от Меня, говорит Он, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 29). И еще: Если каждый из вас не простит от сердца своего согрешений братьев ваших, Отец ваш Небесный не оставит согрешений ваших (Мф. 6, 15). И даже находясь на кресте, Он, являя нам Собой пример, говорил Отцу: Не возлагай эту вину на распявших (Лк. 23, 34).
35. Но кто–нибудь скажет: «Он был Бог, поэтому стоял выше зла». Я бы мог многое сказать на это, но обстоятельства не позволяют. Однако и от тебя мы требуем не божественной, а человеческой добродетели. Прояви ее начало, а Бог даст завершение. Отвратись от зла, приди в страну добродетели, возьмись за свершение дел раскаяния и, проявив терпение, не только получишь от Бога венец человеческой добродетели, но и приобретешь вместе с этим сверхъестественным образом и сами божественные добродетели через вхождение в тебя Божественного Духа. Именно так происходит обожение человека. Ибо тот, кто соединяется с Богом через дела добродетели, становится с Богом единым духом (1 Кор. 6, 17) через благодать Божественного Духа. Пусть она всегда будет со всеми вами (Евр. 13, 25; Откр. 22, 21) ныне и присно и во веки веков. Аминь.
В защиту священно безмолвствующих, против тех, кто, не имея опыта, не веря святым, отвергает неописуемые таинственные действования (энергии) Духа, которые действуют в живущих по Духу и обнаруживают себя деятельно, а не доказываются рассуждениями.
Установления, едва лишь услышанные и уже всеми совместно признанные и открыто возвещаемые, были таинствами Моисеева закона, и только пророки духовно прозревали в них. Обетованные же святым блага будущего века суть таинства жительства по Евангелию, и прозревать в них дано тем, кто удостоился иметь духовное зрение, и видят они их в малой мере, как бы некую часть залога. И подобно тому, как древний иудей, неблагосклонно слушая пророков, говорящих о Слове и о Духе Бога совечных и предвечных, заградил бы уши, думая, что благочестие не дозволяет внимать этим словам, что они противоречат голосу, признанному у благочестивых, то есть изрекшему «Господь Бог твой есть Господь единый»', так и теперь то же самое может испытать тот, кто без благоговения слушает о таинствах духовных, которые познаны лишь теми, кто очищен добродетелью. И опять подобно тому, как те предсказания осуществились, что было тогда тайной, пришло в согласие с вещами явными, и мы теперь веруем в Отца, Сына и Святого Духа, в Божество Триипостасное, в единую природу, простую, несложную, несозданную, невидимую, непостижимую умом, так и тогда, когда неизреченным явлением Бога, единого в трех совершенных ипостасях, откроется в свои сроки будущий век, для всех станет ясным, что таинственные вещи согласны с явными. Достойно внимания и следующее: подобно тому, как непротиворечивость Триипостасности Божества и того, что сказано о единоначалии, стала явной повсюду до пределов земли в позднейшее время, пророки же и до осуществления событий знали это и могли передавать свое знание тем, кто им тогда верил, равным образом и ныне мы принимаем слова исповедования и те, которые открыто возвещаются, и те, которые таинственно, духовно делаются ясными для достойных. Одни посвящены в таинства собственным опытом, — это те, кто ради Евангельской жизни отвергли стяжание денег, человеческую славу и непристойные наслаждения плоти и еще закрепили свое отречение тем, что вошли в послушание к преуспевшим в возрасте Христовом; беспопечительно в молчании внимая себе и Богу, в чистой молитве став выше самих себя и пребывая в Боге, при помощи таинственного, превышающего ум единения с Ним, они стали причастны таинствам, которые недоступны уму. Другие же — за почтение, веру и любовь к таким людям. Вот так и мы, внимая словам великого Дионисия во втором письме к Гаю о божественности, богоначалии и благоначалии как о боготворящем даре Бога, верим, что Бог, дающий эту благодать достойным, есть превысший этой божественности, ведь Бог не терпит многообразия и тут никто не говорит о двух божественностях. А святой Максим, когда пишет о Мелхиседеке, называет эту благодать Божию нетварной и вечно сущей из вечно сущего Бога, в другом же месте — нерожденным, ипостасным светом, который достойным, когда они становятся достойны, являет себя, но вовсе не тогда возникает; этот свет он называет светом неизреченной славы и чистотою ангелов. Великий же Макарий называет его пищей бестелесных, славой божественной природы и красотой будущего века, огнем божественным и небесным, светом неизреченным и умственным, залогом Святого Духа, освящающим елеем радования.
